Внеплановая беременность

– Вы переехали, поэтому я вас не видела неделю? – Никита мельком бросается на меня ничего не выражающий взгляд, крепче сжимает руль. – Вас Полина Сергеевна попросила меня встретить?

– Да, – один ответ на два моих вопроса, без пояснений.

Все же Полина Сергеевна добилась своего, сын переехал. Мне становится неловко, я отвожу глаза в сторону. Не скажу, что присутствие Никиты как-то напрягало, но спорить с пожилой женщиной я не собиралась.

– Выглядишь усталой. Тяжелая работа?

– Нормальная работа, главное, чтобы платили, все остальное можно пережить, – улыбаюсь, украдкой рассматривая профиль мужчины. У него вновь отросла борода, не такая, как в нашу первую встречу, но и щетиной сложно назвать. На нем сейчас рубашка с расстегнутым воротом, темные брюки, значит, приехал с работы. От него веет спокойствием и уверенностью. В нем сосредоточено все то, чего бы я хотела для себя, для своего будущего.

– Вы больше не будете уезжать в командировки?

–Пока ничего интересного не предлагают, как только поступит что-то стоящее, сразу же уеду.

– Вам нравится путешествовать?

– Мне нравится моя работа. Я не люблю проводить время в душных офисах и видеть природу только из окна кабинета или машины.

– У вас отец был геологом? Полина Сергеевна не похожа на человека, которому интересны походы и природа, – мое замечание вызывает у Никиты теплую улыбку.

– Да, мама далека от этого, ее раздражает писк комара в квартире, какие уж походы. И отец далек от походов, он режиссер, руководитель театра в провинции.

– Тогда как в такой театральной семье родился ребенок с тягой к походам, если не секрет?

– Секрета нет. Когда мне было года полтора, мои родители разошлись, мама в поисках лучшей жизни уехала на Север. Там познакомилась с отчимом, который был как раз геологом. Пока мама покоряла театральные подмостки, мы с ним покоряли тундру, горы. Благодаря отчиму я стал тем, кем являюсь.

– Но потом отец вас забрал?

– Нет. Отец до сих пор где-то в своей провинции, я с ним встреч не искал, он тоже. Отчим по состоянию здоровья вынужден был осесть в городе, потом его пригласили в Москву преподавать в одном университете, куда я впоследствии и поступил после школы.

– Хороший человек был у вас отчим.

– Да. Мне его порой не хватает, – с грустью признается Никита, но, поняв, что проговорился о личном, поджимает губы.

Я понимающе улыбаюсь, отворачиваюсь к окну и задумываюсь. Может, и мне с малышом повезет встретить хорошего человека, который станет моему ребенку настоящим отцом. Ведь отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал. Я понимаю, что Дима уже забыл о нашем существовании, строит свою жизнь с красоткой, которую я увидела рядом с ним, но в глубине душе безнадежно верю в чудо. Мне хочется верить, что иногда он все же вспоминает обо мне.

У меня неприлично громко на весь салон урчит желудок. Я сегодня не успела ни пообедать, ни поужинать, наспех съеденный пирожок едой не считается. Никита поворачивает голову в мою сторону, смотрит сначала на живот, потом на мое лицо.

– Заедем в магазин, – коротко бросает, не спросив меня ни о чем. Опускаю голову, прячу свое красное лицо в волосах. Куплю только молока и булочку, мне нужно быть экономной.

Машина останавливается возле магазина. Я отстегиваю ремень безопасности, беру с собой только кошелек. Никита выходит первым.

– Зайдем сначала в кафе, тут кормят вкусно, – он неожиданно берет меня под локоть, я испуганно вскидываю на него глаза. Тепло его пальцев растекается по моей руке и распространяется по всему телу. Неожиданно понимаю: мне нравится его прикосновение.

– Зачем?

– Ты хочешь есть, – лаконично отвечает, и спорить не о чем, но я все же делаю попытку отказаться от похода с ним в кафе, у меня все строго по бюджету.

– Спасибо, но, думаю, дома будет дешевле поесть. Давайте только в магазин заглянем и поедем, не надо никакого кафе.

– Я тоже голоден, Аня. Я угощаю, – обезоруживающе улыбается, сердце непривычно екает. Мне ничего не остается, как согласиться. В кафе Никита выбирает столик возле большого аквариума, я завороженно рассматриваю рыбок, пока не подходит официант с меню. Смотрю на цены, а желудок от прочитанных названий урчит все громче, сжимается в голодном спазме.

– Заказывай, что тебе хочется именно сейчас.

– Боюсь, что мои вкусы меняются со скоростью звука, – прикусываю кончик языка, смотрю на Никиту, но он, наверное, не услышал или не обратил внимания на мою реплику. Я не знаю, в курсе ли он моего положения, думаю, Полина Сергеевна не стала ему раскрывать мой секрет. Скрепя сердце, заказываю горячее, салат и стакан сока. Когда нас оставляют одних, нервно кусаю нижнюю губу, смотрю по сторонам, ощущая на себе пристальный взгляд Никиты.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Устаю, работа физическая, много энергии уходит.

– Какая зарплата?

– Мне хватает, – опускаю глаза, рассматриваю скатерть.

На большую зарплату я не рассчитываю, надеюсь, что и с этой сумею что-то отложить для малыша на первое время. Цены в интернете меня пугают, поэтому я уже не первый день присматриваю кроватку, коляску на «Авито». Официант приносит наш заказ, какое-то время я занята едой. Когда ловлю на себе внимательный взгляд Никиты, шумно сглатываю.

– Я правда очень голодна.

– Ничего страшного. Обычно при мне с таким аппетитом девушки не едят, вечно ковыряются в тарелках.

– Вы просто не с теми общаетесь, – прикусываю щеку изнутри. – Извините.

– Бывает. Как тебе Москва?

– Шумная, вечно в движении, но я толком ничего не видела.

– В сентябре будет день города, сходите на гуляние с подругами и друзьями.

– У меня нет здесь подруг, – карие глаза удивленно на меня смотрят. – Мне некогда знакомиться с кем-то.

– А на работе?

– На работе все женщины в возрасте, я самая молодая. У меня даже нет времени, как у моих сверстников, посидеть в интернете просто так.

– А «личное дело»? – темная бровь вопросительно изгибается, я усмехаюсь над формулировкой его вопроса.

– «Личное дело» теперь уже не личное. Спасибо за поздний ужин, очень вкусно, – отодвигаю от себя пустую тарелку, беру стакан. Никита жестом руки подзывает официанта, просит принести счет. Когда он рассчитывается, мы не спеша покидаем кафе. Я, сытая и довольная, готова была сейчас заснуть прямо в машине.

Не разговаривая, доезжаем до дома. Ощущаю затылком взгляд Никиты, пока поднимаюсь по лестнице к лифту, в самом лифте вжимаюсь в стену, блуждаю взглядом, ни на чем конкретно не останавливаясь. Когда голод утолен, проблемы немного отодвинулись в сторону, я внезапно в полной мере осознаю присутствие Никиты как мужчины. Неожиданно цепляюсь взглядом за расстегнутый ворот рубашки. Взгляд поднимается выше, останавливается на его губах. Шумно выдыхаю, непроизвольно увлажняю языком уголки губ. Лифт замирает, и створки, к моей радости, раздвигаются в разные стороны. Сначала выхожу я, следом Никита. На площадке свет идет только с верхнего этажа, потому что на нашем лампочка перегорела еще утром. Пульс учащается, спина напрягается. Никита стоит очень близко, я чувствую его присутствие, мне даже оглядываться нет смысла. Как на зло, в сумочке никак не найду ключ, а найдя, не сразу попадаю в замочную скважину. Меня бьет крупная дрожь. Вздрагиваю, когда мою руку с ключом перехватывают, ключ уверенно входит в замочную скважину. Мы не двигаемся, а рука Никиты все еще сжимает мою руку. Немного поворачиваю голову в его сторону. Он слишком близко, настолько близко, что улавливаю ненавязчивый аромат его парфюма. Немигающим взглядом смотрю на его губы. Сердце ухает во мне филином, мне кажется, что его уханье в пустом подъезде очень хорошо слышно. Вдруг Никита резко убирает руку и отстраняется. Я растерянно оборачиваюсь.

– Открывай дверь, – его голос звучит глухо. Киваю, но он не видит кивка, открываю дверь. Вхожу и не закрываю ее за собой, думая, что Никита зайдет следом, слышу за спиной щелчок. Оглядываюсь через плечо и чувствую странное разочарование: Никиты сзади нет.

Глава 10

Несколько секунд смотрю на красное пятно, прикусываю губу. Елена Антоновна сказала, если «мазня» не прекратится, то она меня положит в больницу на сохранение. Выписала кучу лекарств, которые я исправно принимаю каждый день, и через некоторое время пугающая кровь прекратилась. Я выдохнула с облегчением. Накануне весь день провела на ногах, не было и минутки присесть. Люди толпами шли в кафе, чтобы посидеть в теплой компании. Вчера был день города. Вчера моей крошке исполнилось полноценных одиннадцать недель.

– Аня, завтрак уже остывает, – громко через дверь сообщает Полина Сергеевна.

– Иду, – торопливо умываюсь, расчесываюсь, убираю после себя все следы своего присутствия. Хоть мы и живем вдвоем с Полиной Сергеевной, я не исключаю возможность, что однажды у матери задержится Никита. Он, после того как проводил меня до дома, когда возникла во мне вот эта странная дрожь, редко появлялся перед моими глазами. Привозил продукты матери, наспех выпивал предложенный чай и уходил. Точнее, сбегал, как только я появлялась на пороге. Даже избегал смотреть мне в глаза.