Тушемля. Дети Велеса
-Бабушка Агидель? – позвала она заглядывая внутрь. Никто не отозвался. Осьмуша робко прошла внутрь, стараясь хоть сто-о рассмотреть в полутьме сенника.
-Кар!
Вскрикнув, она резко отскочила в сторону. В приоткрытую дверь сорвалась черная птица.
-Вот же нечисть лесная, - пробормотала Осьмуша вслед улетевшему ворону, - напугал аж до смерти.
-Да ты не серчай на него, дочка, - старческий голос за спиной вновь заставил ее вздрогнуть и обернуться, -ворон птица шумная, да мудрая. Зря к человеку не сунется.
-Это твой ворон, бабушка?
-Мой, а то чей же еще? Я его птенцом в лесу в траве нашла. Из гнезда выпал. Выходила его. Вот он теперь со мной повсюду и следует.
Осьмуша кивнула, глубоко дыша и пытаясь успокоить бешено стучащее в груди сердце.
-Я тут…поесть принесла. Искушай, бабушка.
Старуха подошла к ней, взяв протянутую миску с амарантовыми лепешками.
-Благодарствую. Давно я теплого хлеба не вкушала, - она прихрамывая направилась к дальнему стожку.
-Давно по земле нашей ходишь? – робко шагнула за ней Осьмуша, опуская миску с кашей на небольшой пень. Наверно Зорян приволок.
-Давно, дочка, очень давно. Скоро уж как двадцатое лето пойдет.
Опустившись на стог и прислонив к нему клюку, Агидель вгрызлась в теплую мягкую лепешку. Осьмуше даже показалось, что она застонала от удовольствия.
-Двадцатое лето? Отчего так долго? Неужели нигде место родного не нашлось?
-Места-то может и были, -жуя ответила Агидель, -да только не мои они были.
Осьмуша склонила голову к плечу, внимательно всматриваясь в темный силуэт.
-Али искала что, бабушка? – догадалась она. Старуха хмыкнула, потянувшись к кувшину с квасом.
- Искала…да не что, а кого.
-И кого, бабушка?
Вытерев рот рукавом рубахи, старуха посмотрела на нее. Осьмуша кожей ощущала ее пронзительный цепкий взгляд.
- Так то за завесой лет уже скрыто…да и не нашла я его. Хоть по всей нашей земле-матушке прошла.
Осьмуша задумчиво смотрела на серую щель двери, обдумывая услышанное. Странная все-таки эта гостья. Как за столько лет модно было не найти то, что утерял?
Доев кашу и лепешки, старуха составила миски одна в другую и зевнула.
-Ты мне вот что молви, дочка, Лучеса у вас тут неподалеку есть.
-Да, бабушка.
-Там поклонение Хозяину леса *( медведь) должно скоро быть. Зоряну туда бы сходит надо. С тамошним волхвом в обряде поучаствовать. Силушки богатырской испросить. Да богам поклонится. Да беда одна есть…
-Какая? -насторожилась Осьмуша. Она кожей ощутила взгляд старухи на себе. Даже поежилась от возникшего неприятного ощущения.
-Без тебя идти отказывается, - наконец ответила та, - так что собирайся в дорогу. Мужа проводить надобно.
Осьмуша обернулась на дверь и вновь посмотрела на темный старушечий силуэт.
-А что матушка да отец скажут, коли с ним пойду?
- В путь дорожку благословят, - спокойно ответила гостья, - молвила уже. Жена ты его. И хватит голову дурными мыслями забивать. Они светлые у тебя должны быть. Темными ты дурное притягиваешь. Негоже это. молода еще, чтобы на жизнь роптать. Радоваться надо, а не на других смотреть. Все. Устала я. Иди мужа встречай. Уже второй круг вокруг сенника ходит, мешать нам не хочет. Да приласкай его. От женской ласки, да нежных рук любая хворь и невзгода уходят. А ты ему сейчас ой как нужна. Тяжело ему будет. Времена нелегкие настают. Вот и поддержи того, кого у богов вымолила. Иди. Утро вечера мудренее.
Ничего не понимая из ее странных речей, Осьмуша попятилась к выходу и выскочила во двор. Подняла взор в темное, усыпанное звёздами небо. И тут же была схвачена в горячее кольцо мужских рук, бережно притянувших ее к сильному, закаленному работой телу.
-Зорян…- выдохнула Осьмуша, прижимаясь затылком к его плечу. Все слова Агидели выскочили из ее головы, стоило мужским губам коснуться чувствительного местечка за ухом. Его руки плавно скользнули вверх, распуская бечевку в вороте ее рубахи.
-Зорян… - едва слышный шепот и ее руки легли поверх его.
Наклонившись, мужчина легко подхватил на руки девушку и широко шагая направился к их новому жилищу. Осьмуша тихонько выдохнула, обнимая его за шею и прижимаясь к его груди.
Муж все-таки.
Глава 8 Утро
Глава 8
Солнце еще не взошло, лишь слегка окрасило небо первыми робкими лучами, когда Осьмуша, сладко потягиваясь, выбралась из горячих объятий спавшего рядом мужа. Он всхрапнул и перевернулся на бок, натягивая на плечи льняное покрывало, найденное в сундуке старого волхва. В ее глазах мелькнула нежность. Она протянула руку, ласково отводя в сторону упавшие на его лоб темные прядки длинных волос. Обычно Зорян собирал их в хвост на затылке, стягивая плетенной кожаной лентой.
-Петухи пропели?
Услышав его сонный голос, девушка улыбнулась и села на лавке поудобнее, потягивая к себе колени. Ее волосы рассыпались по обнаженным плечам, скрывая ее смущение и розовеющие щеки.
-Да. Вставать пора. Забот много.
Один мужской глаз слегка приоткрылся.
-А ты уже бежать удумала? Неужто не угодил? – шутливо поинтересовался он. Осьмуша почувствовала, как ее щеки вспыхнули пуще прежнего.
-Угодил, угодил, - пробормотала она, натягивая на себя свободный край покрывала, - так только уже утро. Ярило-солнышко колесницу свою запряг, и нам пора. Нечего без дела нежится.
Зевнув, мужчина перевернулся на спину, потягиваясь и раскидывая руки в сторону.
-Так то ж Ярило, - спокойно произнес он, глядя на нее, - он всегда в трудах да заботах. А нам отдыхать тоже надо. Нет у нас той силы и выносливости.
-Хватит тебе и того и другого! – хлопнула его по плечу Осьмуша. -Вставать пора. Отец в Прудках еще дня два пробудет. А нам матушке показаться надо. Да пред людьми вдвоём выйти.
Приподнявшись на локте Зорян, ухватил ее за локоть и потянул к себе. Вскрикнув, она уперлась ладошками в его грудь с деланным возмущением заглядывая в его глаза и видя в них свое отражение.
-Сегодня же и выйдем. Никому не позволю о тебе плохо думать. Да и в путь надо собраться.
-В Лучеса? – вскинула она брови.
-Ведунья старая проговорилась? – добродушно усмехнулся Зорян. Осьмуша робко кивнула, глядя куда-то поверх его плеча, - значит не против со мной идти?
-Нет, - тихий шепот и она утыкается носом в изгиб его шеи, - только собраться дай.
-Да собирайся. Не тороплю. До Лучесов к вечеру завтра доберемся. Там молвят много люда разного соберется. С Акатово да Батеков придут. Даже говорят с селища Гнездовского будут.
-Гнездово? Это то, что на Славутиче? Там, где кривичи обосновались?
-Ну да. Вроде как им там места глянулись. Решили там осесть.
Осьмуша удобно устроилась на его плече, выводя пальчиком замысловатые рисунки на его груди.
-Я как-то слышала, как Годлав жене своей говорил, что ваш стрый *(дядя по отцу) туда ушел. Еще когда совсем молодым был. Но тогда там еще ничего не было. Леса да поля.
Зевнув, Зоярн поерзал, ложась удобнее и крепче прижимая к себе жену.
-Да. Ушел. Еще до моего рождения. Что-то с братом не поделил. Говорят, сильным ведающим был. К нему со всех окрестных селищ шли, коли что надо было, али хворь какая приключалась. Лес отлично знал. В травах да кореньях разбирался. Его, говорят даже животные слушали. Сам хозяин леса голову пред ним склонял.
-И больше не воротился?
Она приподняла голову, заметив, как слегка нахмурился Зорян.
-Нет. Вроде как отец ездил потом к нему. Мириться хотел. Да что-то не получилось. Он тогда с матушкой в путь отправился. Она уже меня под сердцем носила. Воротились, когда пару месяцев от рождения было.
Осьмуша вновь положила голову на его грудь, прислушиваясь к биению мужского сердца.
-Говорят кривичи с южных земель воротились. Теперча здесь жить будут.
-Будут.
-Но это же наша земля! – в ее голосе пробились нотки возмущения. Зорян вспомнил слова старого волхва.
-Не только наша. Но ихняя тоже. Их предки отсюда. Как и наши. Мы с ними братья. Одной крови. Они просто воротились к истокам.
- Но мы же никуда не уходили.
-Каждый свой путь выбирает. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Их деды решили искать лучшие места, когда Карачун на наших землях властвовать начал. Да и сама вспомни что старые говорят. Тяжело нам тогда пришлось. Много люда погибло. Выжило слишком мало.
Она вновь приподняла голову, уперевшись локтями в его грудь и положив подбородок на ладони.
-Так зачем воротились, коли нашли, где лучше?
Зорян ласково отвел ее волосы в сторону, нежно скользя взглядом по ее лицу.
-Не может быть лучше на чужбине. Нас эта землица породила. И нам с ней по жизни идти. Заботиться о ней. Прославлять. Да детям беречь, чтобы и им было где жить. А чужбина…она никогда родной не станет. Как бы хорошо там не было.
-Но ведь твой стрый не воротился…
-Так он и не далече ушел. Все одно родная сторона.
Зорян перевернулся, подминая ее под себя и вглядываясь в ее румяное лицо.
-К чему все эти разговоры? – подозрительно спросил он.
-Да все с головы не выходит, что тогда у Тушемли услыхала…
-Про то, что моей женой она стала? – приглушенным голосом спросил он. Осьмуша кивнула.
-И про то, что я женой Слаутича стану. Значит на чужбину уйти надо?
Его взгляд скользнул по ней, вглядываясь в каждую черточку.
-Уже не станешь, - сердито произнес он, - и думать о том забудь.
-Но, что если это боги нам говорили?
-Возможно. Но в гневе Перуна ты не так могла что-то понять. Нас же они благословили. И потом волхв говорил, что нам с этих мест тоже уйти придется.
-Куда? – ахнула девушка, широко распахивая глаза.
-Кто ж знает, - пожал он плечами, - сказал, Велес нам другую землю приготовил.
-Велес…А ведь мы на почитание хозяина леса идем. Он с Велесом повсюду ходит. Да и он сам зачастую бером * оборачиваться любит.
*( так славяне называли медведя. От слова «берлога». Собственно слово «медведь» - мед ведающий, прижилось несколько позднее и скорее использовалось для защиты настоящего имени тотемного животного)
Его взгляд стал задумчивым и тревожным. Рывком усевшись на лавке, свесив ноги на земляной пол, Зорян потянулся к порткам.
-Верно молвишь, жена. Пойду-ка на капище схожу. Костер разожгу, да богам поклонюсь.
-Потом в поле? – закутываясь в покрывало и глядя на его широкую спину поинтересовалась она. Зорян кивнул.
-Посевы обойти надо. После вчерашнего ливня могло много полечь.
-Я тогда в дорогу с собой что-то из посуды возьму. Вдруг продать получится.
Он встал, натягивая через голову холщовую рубаху и завязывая поверх нее плетеный из разноцветной тесьмы пояс.
-Возьми. Лепишь ты знатно. Твоя посуда всегда на расхват.
По губам Осьмуши пробежала улыбка. Ей была приятна его похвала. Зорян склонился к ней, уперевшись руками в лавку по обеим сторонам ее тела. Их глаза оказались на одном уровне.
-Не тяни долго. Когда Ярило над деревьями подымится выйти нам надобно.
Она кивнула, и тут же губы мужа прижались к ее. Легкое, мимолетное прикосновение, заставившее ее кровь вскипеть. А Зорян уже выпрямился и подхватив со стола вчерашнюю амарантовую лепешку шагнул к двери.
Стоило ему скрыться, как Осьмуша откинула покрывало в сторону и что-то мурлыча себе под нос подбежала к кадке с водой. Наскоро умывшись, натянула нижнюю рубаху с вышивкой по подолу и горлу. Завязывая тесьму на горловине невольно вспомнила вечер, то как ласково и нежно скользили по ее коже руки мужа, распуская завязки на ее одежде. Закусив губу, она потянулась к легкому льняному платью. В нем и в жару в прохладу комфортно. Закрепив пояс, просунула руки в навершник и заплела косу. И только потянувшись к лентам замерла.
-Ох, дурная ты, осьмушка, - ударив себя ладонью по лбу отчитала саму себя, - ну кто же так делает?
Она быстро расплела косу, и разделив волосы надвое заплела уже две косы. Она ведь теперь замужняя. Ей теперь две косы носить надобно. Оглядевшись, она с сожалением поняла, что прикрыть голову и нечем. Впрочем …схватив рубаху Зоряна соорудила из нее на голове нечто вроде косынки. Вот так. Теперь можно и во двор выйти. И людям показаться.
Глава 9 Избранник богов
Глава 9 Избранник богов
С ветки сорвалась ворона, осыпав на землю труху и засохшие листья.
-Ох, не спокойно на душе у меня, Осьмуша. Коли его Сварог выбрал, ему за ним идти надобно. А ты куда лезешь? Осталась бы дома. А то накличете беды на свои головы бедовые.
-Матушка, ну что ты, право? – Осьмуша потянувшись обняла мать за плечи, прижавшись к ней всем телом, - какие беды? Я же за любым иду. Не даст он меня в обиду. Да и вдвоем-то легче, глядишь будет в пути. Да и Лучеса всего-то в паре-тройке дней пути. Что с нами может приключится?
-Ох, не знаю…не знаю, - причитала женщина, похлопывая дочь по руке и глядя перед собой полупустым застывшим взглядом, - только вот сердце материнское неспокойно. Останься дома, - она развернулась к дочери, умоляюще глядя в ее лицо, и хватая за руки, - вернётся твой Зорян, а ты пока под нашим присмотром побудешь.
-Не могу, матушка. Да и бабушка Агидель о том же молвит. Что с мужем мне идти надобно…
-Вот-вот…- закивала головой женщина, - бабушка эта твоя. Где она? Что-то кроме вас ее и не видел никто.
-Матушка, так может она в лес пошла. Все ж чуждо ей тут все. К вечеру воротиться.
-Не правильно это, Осьмуша. Ей бы сначала с Годлавом потолковать. Да предкам поклониться. С нами на вечевом месте встретиться, коль в наше селище зашла. Сама знаешь, так дОлжно быть. Уважать других надо. А она ни с кем не видится. Странно это, Осьмуша.
-Матушкаааа…- протянула девушка, закатывая глаза, - ты ищешь зло там, где его нет. Агидель уже стара. Ей может уединения и тишины хочется. А предкам да богам и в лесу поклониться можно. Волхв то наш старый тоже вон все в лес жить уходил. В Тушемле нашей редко появлялся.
-Так то волхв, - вздохнула мать, - они по своим законам живут. Да и наш он уже стал. За столько лет. А пришлым не гоже так себя вести.
-Матушка, так может и бабушка эта ведающая. Вот и ведет себя так. Она же первым делом к Зоряну пошла. Значит ее боги к нему вели, а не к Годлаву.
-Ах ты…дурная! – мать ласково толкнула ее ладонью в висок, вызвав улыбку на губах девушки, - не против я твоего Зоряна. И отец тоже согласие дал. Да только…когда это было, Зорян твой простым пахарем был. А сейчас вон…избранник богов.
-Но ведь это и неплохо, да? – немного заискивающе взглянула Осьмуша на мать.
-Кто знает… У ведающих говорят путь сложный…может и не стоит с ним судьбинушку делить?
-Поздно, матушка. Не отступлюсь от своего. За ним по любым тропинкам и чащобам пойду. С любым зверьем лесным встречусь. Но не отпущу его от себя. Мой он. Понимаешь? Мой.
Взгляд матери понимающе и нежно скользнул по лицу дочери. Порывисто обняв ее, прижала к себе.
-Понимаю…ты только лунницу с собой взять не забудь…ту, что бабка тебе оставила.
-Не забуду. Она со мной всегда, - рука девушки прижалась к груди, где поблескивал в лучах солнца небольшой амулет. Трехрогая лунница, символично показывающая единство трех миров – Прави, Нави и Яви, а так же указывающая на взаимосвязь между прошлым, настоящим и будущим. Это талисман всегда дарили девочкам на их первый день рождения. Он нес своей обладательнице мудрость и женственность, позволял привлечь в жизнь любовь и гармонию.
Пальцы Осьмуши сжались на амулете. Сама богиня Макошь покровительствует Луннице. Богиня, плетущая нити их судеб.
Осьмуша улыбнулась матери. Это талисман достался ей от бабушки, матери отца, которая у них знахаркой сильной была. Любую хворь вылечить могла. Осьмуша невольно вспомнила утренний разговор с мужем.
-Матушка, а ты стрыя Зоряна помнишь?
-Плохо, - брови женщины слегка сдвинулись, а взгляд стал задумчивый, - помню, что он у бабки твоей многому научился. Но она всегда говорила, что он сильнее ее. Ему сам Велес покровительствует, что в нем дух хозяина леса живет.
-Дух бера? – веселье исчезло с ее лица. Не слишком ли много совпадений?
-Тебе то это зачем? – не скрывая удивления спросила мать.
-Да так…Просто получается, что мы с Зоряном еще до рождения связаны были…его стрый…моя бабка…- Осьмуша задумчиво посмотрела на камешки под ногами. Подцепила один пальцем ноги, - матушка, а волхв наш, когда к нам пришел?
-Когда? – женщина вновь нахмурилась, вспоминая давние события, - да Зоряну твоему тогда пятая весна шла. Матушка их уже давно к предкам отошла. А отец еще год прожил, после того. Как раз тогда он и объявился. Вот после этого волхв то наш за Зоряном и стал приглядывать. Говорил, что в нем сила есть.
-Да, знаю, - задумчиво проговорила Осьмуша и тут же спохватилась, - ох и заболталась я с тобой. Мне-то собраться еще надо. Ярило-то вон уже над макушками деревьев. А нам еще на капище надо.
-Так уже потянулись туда все, - взгляд матери скользнул к невысокому частоколу, за которым то и дело проходили жители селища, направляясь в сторону капища под сенью берез, - еще бы новости. Новый ведающий у нас. Да еще и жену себе взял, - мать тихонько хихикнула, - ох и разочаруются некоторые девицы.
Вскочив Осьмуша, посмотрела на мать с высоты своего роста.
-Вот и пускай по вечерам локти кусают. Знали, что мы с Зоряном гуляем. Нечего теперь на него заглядываться.
-Так теплилась то надежда, что не станет он божьим избранником. Другого нам пошлют. Вот и надеялись девицы.
-А тепереча пусть надежды свои подальше спрячут. Других вон парней полно. Не у нас, так в Прудках можно посмотреть. Али в тех же Лучесах. Да заезжие тоже бывают.
Мать покачала головой, с любовью глядя на свою младшую дочь. Восьмым ребенком она у нее родилась. После трех братьев и четырех старших сестриц. Вот и назвали Осьмушей. Волхв тогда только усмехнулся, когда они к нему пришли. Подросла девочка. А имя не поменяла. Хотя многие, как в девичество вступали брали себе новое имя. А она уже тогда с Зоряном по лесам бегала. Да в поле ему еду носила. На вопрос родителей о смене имени твердо заявила, что другое брать не будет, потому что Зоряну это нравится. Так и осталась Осьмушей. Шумной, шустрой девчушкой, чуть ли не с первых шагов влюбившейся в своего старшего товарища. Мать вздохнула, глядя на идущую чуть впереди дочь. Может и правда их судьбы с Зоярном еще до их рождения были связаны? Позаботилась о младшей ее бабка. Как и обещала, умирая, да лунницу своей любимице передавая.
Обойдя небольшие жилища с двускатными крышами и выйдя на центральную улочку, они слились с толпой, идущей к капищу-святилищу, расположенному здесь, в Тушемле.
Святилище представляло собой ровную круглую площадку, с выкопанной по ее периметру канавкой. В этой канавке стояли вкопанные вертикально в землю, плотно примыкающие друг к другу деревянные плахи- расколотые пополам бревна. В центре святилища была вырыта глубокая яма, обложенная небольшими камнями, принесенными с речки. В яме был закреплен массивный дубовый столб. На столбе сегодня красовался череп медведя. Праздник хозяина леса приближался. И поклониться ему надо было непременно. Особенно тем, кто постоянно на охоту или рыбалку ходил. Ну и конечно перед тем, как бортничать в лесу, надо было задобрить бера, дабы не отобрал золотистый дар леса.
Осьмуша протиснулась через толпу, стоявшую полукругом между центральным столбом и плахами. Несколько женщин принесли мед в небольших глиняных горшочках, среди которых Осьмуша признала те, которые сама делала. Слегка улыбнувшись, она обернулась, ловя взгляд мужа, стоявшего рядом с Годлавом у идола медведя в каменном кругу, куда простым смертным заходить запрещалось.
-Братья и сестры! – звучно прозвучал голос старейшины над святилищем, - отцы и матери! Свершилось то, чего мы так долго ждали. У нас теперь новый ведающий, избранный самим Сварогом на служение богам и людям. Предсказание старого волхва сбылось. Мой брат отныне посланник Сварога и наш защитник пред богами.
По толпе пронесся одобрительный гул. До Осьмушки донеслись смешки и хихиканье. Она обернулась, глядя на девиц, застывших чуть поодаль и с восхищением взирающих на ее Зоряна.
-Он же пока женой Осьмушку не назвал, - донесся до нее сквозь гул толпы голос одной из девиц, - может нам повезет и он на нас обратит внимание?
-Да брось ты, Зимавушка, - ответила вторая, - они с Осьмушкой с младенчества не разлей вода. Вот увидишь, не сегодня - завтра Любомир назначен будет.
-Ну до Любомира времени много. Кто знает, может я ему больше глянусь. Чай он теперича вон как высоко. Даже Годлав его слушаться будет. Младшего брата!
-Ой и дурная ты. Помяни мое слово. Осьмуша его женой станет.
-Тихо, Зорян что-то молвит…
Девицы притихли, вслушиваясь в слова нового волхва. Осьмуша вновь обернулась к нему. Стоя в толпе, она любовалась мужем. Ее взгляд скользил по его сильному, закаленному тяжелой работой телу. Вслушиваясь в его твердый с бархатными вкраплениями голос, она понимала. Что каждое произнесенное им слово, каждая клятва, озвученная перед сородичами будет им исполнена.
-А теперь, кога все решилось, - Годлав с легко полуулыбкой обернулся к толпе, когда Зорян замолчал, - прошу принести дары и можно расходится…
-Погоди, брат, - остановил его Зорян и вновь нашел взглядом ее в толпе, - у меня еще одно сказать надо...
Осьмуша видела, как напрягся Годлав, проследив за взглядом брата, а потом принялся что-то ему негромко говорить. Зорян опустил на его плечо руку, заставив замолчать. Отставив посох волхва в сторону, он вышел из священного круга и направился к ней. Толпа перед ним разделилась и теперь никто не стоял на пути между ними. Подойдя к ней, Зорян взял ее руку, крепко сжав пальцы и развернувшись направился к обратно. Толпа притихла. Осьмуша бросила взгляд на стиснувшего зубы и бросающего на нее гневные взгляды Годлава, стоило ей ступить в святая святых. Обхватив ее за плечи, Зорян обернулся к соплеменникам.
-По нашим обычаям, волхв может выбрать себе спутницу жизни и жену. Испросив благословение богов, своей женой отныне величаю Осьмушу.
В повисшей вокруг тишине, было слышно, как шелестит изящная листва березок над святилищем.
-А что, кто-то удивлен? – раздался мужской голос из толпы. – Они же глаз друг с друга не сводят. Да и судя по тому, что Осьмушка наша в платке, вопрос уже решенный. Поздравляю, Зорян!
По толпе понесся смех и послышались поздравления. Осьмуша тихонько выдохнула, чувствуя приятную тяжесть его руки на своих плечах.
-Главное, чтобы на мир одинаково смотрели, - бросил в их сторону взгляд Годлав, - обратного пути у вас нет. Живите в мире и ладу.
-Спасибо, брат, - Зорян, прижал руки к груди и склонился в одновременном с ней поклоне. Потом они повернулись к толпе и так же поклонились жителям Тушемли. Это последний раз, когда Зорян им кланяется, как их сородич. И единственный, когда пред ними склоняет голову избранник богов.
Глава 10 Инициация
Глава 10 Инициация
Скинув с плеч котомку, Осьмуша приподняла подол сарафана и медленно зашла в речку. Здесь она совсем мелкая была, чуть выше щиколоток. Но все равно прохладная. Девушка блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь прохладной лаской Тушемли.
После собрания в святилище они с Зоряном отправились в путь. Да только вот погода, судя по всему, не особо им благоволила. По небу бежали темные тучи, ветер усиливался, а в воздухе пахло грозой.
За спиной послышались шлепки. Обернувшись, Осьмуша смотрела, как Зорян идет к ней по руслу реки, разбрызгивая в стороны, искрящуюся в пробивающихся сквозь заросли лучах солнца, воду.
-Нам до Сожа добраться надо, - остановившись рядом проговорил он, бросая хмурые взгляды в прогалки между ветвями на стремительно темнеющее небо, - там в жилище волхва непогоду переждать можно.
Она кивнула, полностью согласная с ним. Выбравшись на берег, отжала воду с подола и подхватив котомку пошла вслед за мужем по едва приметной извилистой тропинке, ведущий на невысокий, но обрывистый берег Сожа. В этих местах, где он сливался с Тушемлей, места были холмистые да овражистые. И глины много было, которую она часто ходила собирать для своей дальнейшей работы.
Располосовавшая темное небо молния и раздавшейся буквально следом рокот гнева Перуна, заставил их напряженно переглянуться и поторопиться. Последовавшие следом многочисленные удары молний и раскаты грома, вынуждали их двигаться все быстрее. А обрушившиеся на них потоки летнего ливня, практически полностью лишили возможности видеть тропинку.
-Сюда, - донесся до нее окрик Зоряна сквозь шум ливня, вой ветра и следовавшие буквально друг за другом раскаты грома. Моргая намокшими ресницами и утирая с лица воду, Осьмуша попыталась в темноте стихии разглядеть силуэт мужа. Где-то рядом слышалось, как ревет Сож, в который с огромной скоростью врезаются небесные потоки. Она, оскальзываясь на мокрой траве и размокшей глине шагнула вперед, туда, где, как ей показалось мелькнула тень, поманившая ее рукой.