На хвосте у миража

В этот момент в кабинет входит Пашка. Радуюсь, что к его приходу успела сделать все что собиралась и не услышу его обычное осуждающее фырканье, похожее на ежиное, когда у бедняги отбирают яблоко или гриб. Кто-то мне рассказывал, что это исключительно в мультиках ежи носят грибы на спине. На самом деле еда может попасть на спину если только случайно. Специально ежики на иголки ничего не забрасывают. Они им нужны главным образом для самообороны.

Чернышов как всегда пунктуален. За спиной болтается полупустой рюкзак, на шее наушники. Не представляю его без них. Странно, что сейчас они красуются на шее, а не на ушах.

– Ну что? Выдвигаемся? – Чернышов здоровается с моими коллегами, которым я уже сообщила, что мы с ним едем на выходные в Европу.

– Конечно, конечно, – торопливо хватаю свой рюкзачок и пытаюсь запихнуть в него миниатюрную дамскую сумочку. Сумочка – это святое, без нее я не могу. Там документы, деньги, расческа, платочки, блокнотик, ручка, а также духи и помада. Скорее всего, там есть еще что-то по мелочи. Давно в нее не заглядывала, просто усвоила, что она всегда должна быть со мной, а тем более за границей. По идее пора бы там навести основательный порядок, а то со временем она стала практически неподъемной, несмотря на небольшой размер. Впрочем, возможно, пора прикупить новую. Надо будет на досуге подумать о цвете и фасоне.

– И долго ты собираешься воевать со своей сумкой? – усмехается Пашка под одобрительные хихиканья коллег. – Давай свой рюкзак, и просто переложим в него все самое важное. А сумку оставишь здесь.

– Ну уж нет! Лучше понесу ее в руках. А ты можешь взять себе мой рюкзачок. Твой же практически пустой.

Неожиданно для себя вспоминаю, что именно беспокоило меня сегодня весь день: не могу уехать, не заглянув к Мишке. Наверно, это глупо и нелогично. Я уезжаю, возможно, навсегда. Совершенно спокойно попрощалась сегодня утром с мамой и бабушкой, с коллегами и Генеральным, но мне очень нужно увидеть Его. Просто увидеть. Не собираюсь устраивать никаких сцен нежного прощания, вообще сообщать ему о своем отъезде не буду. Или буду… Нет, пожалуй, ему не обязательно знать об этом.

– Ты иди к выходу, подожди меня в холле, а я сейчас на минуточку забегу кой-куда, – выпроваживаю Пашку из кабинета и припускаю рысцой в другую сторону.

– На дорожку, это святое, – острит мне вслед кто-то из коллег.

Вихрем влетаю на третий этаж и врываюсь в Мишкин кабинет. К счастью, он на месте.

– Мишань, я к тебе на секундочку, – налетаю с ходу на оторопевшего от неожиданности парня. – Понимаешь, мы уезжаем на выходные, точнее, не совсем на выходные, мы еще завтрашний день пятницу захватываем. Но, честно говоря, может так получиться, что я и в понедельник не приеду, а возможно, даже во вторник. Во вторник же награждение, а у меня с понедельника начинается отпуск, и я…

Тараторю как сумасшедшая. Надо торопиться. Не хватало, чтобы Пашка, не утерпев, пошел меня разыскивать по офису. Да и Акимову надо выдать вразумительную версию, отчего неожиданно приперлась. Не могу же ему сказать, что все дело опять в Маорисио, что могу не вернуться из этой своей поездки, что, возможно, в следующий раз увидимся ой как не скоро. Хотя, какая ему разница, когда мы увидимся в следующий раз? У Мишки давно своя жизнь. Я же сама ему ее и устроила.

К середине моей речи Мишка начинает вникать. На его лице, покрытом легкой небритостью, появляется спокойная уверенность, которая мне всегда так нравилась. Глядя в его темные и такие надежные глаза, всегда чувствовала себя в безопасности. После расставания с Акимовым, мне иногда сильно не хватало чувства защищенности, которое испытывала только рядом с ним.

– Езжай, Солнце мое, отдыхай спокойно, – утихомиривает он меня. Кажется, он единственный во всем свете, кто способен усмирить меня одной фразой, – все идет своим чередом. Выиграешь и не придешь на награждение, значит, получишь приз позже, правда не в торжественной обстановке.

– А если, допустим, так случится, что совсем не смогу приехать, а пришлю адрес? Как ты думаешь, мне смогут документы о победе и приз направить бандеролькой по почте? Это реально? – на ходу пытаюсь придумать причину, почему не смогу просто получить попозже, и хочу именно по почте. – Понимаешь, все так запутано, я еще точно не решила, кто знает, возможно, меня куда-нибудь еще занесет, и я не смогу…

– Выдохни, – Мишка ласково, как умеет только он, глядит на меня. – Езжай, куда тебе надо. Я позабочусь, чтобы про тебя не забыли. Ты, главное, победи.

– О! Я очень сильно надеюсь! Ты знаешь, какие грандиозные планы… – эмоции зашкаливают. Надо уходить, а то, боюсь, все разнесу у Мишки на столе. Всегда, когда волнуюсь или рассказываю что-то эмоциональное, размахиваю руками.

Звонок Мишкиного офисного телефона бесцеремонно затыкает мне рот. Акимов тут же приподнимает указательный палец, практически безмолвно одними губами произносит: «Тихо!» и берет трубку. Задев сумку, поднимаю обе руки и зажимаю себе рот. Я послушная девочка. Слышу легкий, словно мягкий прыжок котенка, приглушенный звук упавшего предмета. Кошки здесь явно нет, поэтому на всякий случай осматриваю себя. Так и есть! От сумочки отвалился брелок – бежевый меховой медвежонок.

Внимательно гляжу вокруг себя. Меховушка лежит на столе перед Мишкой, что-то мрачно внимающего словам, идущим с другого конца провода. Странно, по звуку показалось, что брелок свалился на пол. Хватаю медвежонка и вешаю его обратно на сумку.

Когда-то ради прикола купила своему Мишке мехового мишку. Точнее, нам обоим по медвежонку, чтобы у нас были одинаковые брелки. Тогда казалось очень символичным иметь одинаковые брелки, ручки, джинсы, кроссовки. Надеялась, что наличие одинаковых футболок, кепок и очков будет способствовать нашей долгой и счастливой семейной жизни. Жизнь покрутила мне у виска, и наши отношения симпатичные меховые медвежата не спасли. А может, я просто недостаточное количество одинаковых вещей нам купила?

Надо бежать. Ведь если Пашка, чертыхаясь и фыркая, подождет, то самолет точно ждать не будет. Поэтому машу рукой живому, недовольно что-то бурчащему в трубку, Мишане и аккуратно выветривась из его кабинета. Он меня уже не видит, весь из себя занят разговором. Ну так, наверно, и лучше. Я его напоследок углядела: начальственный взгляд, сильные руки с длинными пальцами, брутальная почти бритая голова – длина волос на лице и макушке совершенно одинаковая. Таким и останется в памяти. А остальное не нужно: долгие проводы – лишние слезы.

Михаил

Этот дурацкий день основательно вымотал меня. Собираясь домой, ощущаю себя дохлым конягой, который борозды не испортит лишь потому, что от бессилия сделать ничего не сможет. К счастью, во второй половине дня немного удалось спокойно поработать, но все сделать, что планировал, не успел.

Теперь предстоит заняться секретными материалами от Ольги Сергеевны. Интересно! Я должен заниматься ими дома. Завтра пятница – я в офисе в окружении посторонних. А речи о том, чтобы мне не приходить в офис, не было. По мнению Зозули, на оформление целой кипы документов я с радостью потрачу свое свободное время. Нормально? Суббота и воскресенье в полном моем распоряжении. Вся жизнь на благо родной Компании.

Пытаюсь погасить растущее раздражение против Заместителя директора. И так с трудом взял себя в руки после общения с ней в середине дня.

Осознаю, что, задумавшись, уже некоторое время шарю руками по столу и никак не могу нащупать злосчастный брелок с флешкой. Собираю в стопочку все бумаги. Медвежонка на столе нет. Внутри холодеет от нехорошего предчувствия. Куда он мог деться? Я же никуда не выходил. После ухода Светки сидел на стуле как приклеенный.

Осматриваю пол. Бежевая меховушка валяется под столом. Зря старалась Ольга Васильевна, битый час читая мне мораль о важности записей на флешке и о моей безалаберности. Все равно не помогло. Интересно, что бы я делал, если б флешка не нашлась?

Дома быстро разогреваю ужин. Благо, маман не бросает одинокого отпрыска-переростка и периодически приносит какой-нибудь жратвы. Она знает, что в противном случае сынок обойдется пельменями, сосисками с яйцами, ну или пиццей с роллами, перебиваясь изредка ресторанными изысками, да харчами от случайных девиц.

Когда-то мы собирались жить в этой квартире со Светкой. Но она свадьбу отменила, а другой постоянной подруги как-то не нашлось. Пара претенденток были, но незаметно канули в Лету. Вероятно, я им не слишком приглянулся.

Не выдерживаю и тащу на кухню ноутбук, чтобы параллельно с едой посмотреть сверхсекретные материалы. Вставляю флешку. На экране одна единственная папка со странным названием «Галопом по Европе». Оригинальное чувство юмора у Ольги Сергеевны. Неужто, ее угасающий мозг так пытался зашифровать документы?

Надежды на старческий маразм Зозули мало, потому что я отлично помню, что записывал с компа Замдиректора файлы с цифровыми наименованиями. Где же они? Лихорадочно тыркаюсь во все подряд. Открываю первый попавшийся файл – билеты, другой – бронь отелей, третий – экскурсионные программы. Что за бред? Это шутка? Там что угодно, но не то, что нужно. Откуда здесь вся эта дрянь?!

Аппетита как не бывало. Кидаю тарелку с недоеденным пловом в раковину. Перед глазами стоит размахивающая руками Светка. Ох, не зря Нина Алексеевна всегда убирала все ценное подальше от нее. Хватаю телефон и нахожу номер бывшей подруги. «Абонент …» – начинает сообщать мне механический голос, а я швыряю телефон на диван. Иванова вечно забывает зарядить телефон. Никогда нельзя ей дозвониться с первого раза. Выход один – бежать к ней домой. Все равно флешку по телефону не обменяешь.

Светка – безумное недоразумение, а не человек. Постоянно все теряет, ломает, забывает. Если ехали с ней куда-нибудь на отдых, однозначно можно было прогнозировать, что она заставит меня мчать в магазин покупать зубную щетку, которую она забыла взять; звонить в турфирму, потому она забыла взять документы с адресом отеля; бежать на ресепшен за ключом, потому что наш она умудрилась закрыть в номере.

К счастью, идти домой к этой дурынде недалеко. Беда моей жизни живет в соседнем подъезде. Все детство мы провели вместе. Наши матери до сих пор перезваниваются и встречаются несмотря на то, что моя давно переехала в другой район.

Накидываю куртку, как никак на дворе начало ноября, и вылетаю из квартиры.

– Мишенька, – встречает меня Нина Алексеевна с удивленной улыбкой, – как же давно я тебя не видела. Проходи.

– Теть Нин, а Светлана дома? Я что-то не смог ей дозвониться.

– Светлана… – повторяет она за мной имя внучки. – Раньше-то все больше Светка, да Светик, а теперь вон как. Что же вы наделали? И ты до сих пор один ходишь, и у Светочки жизнь не ладится. А уж двадцать пять лет красавице.

Бабуся явно настроена на лирический лад. Мне сейчас в самый раз пуститься в воспоминания о том, как ее милая внученька послала меня за месяц до свадьбы. Всплакнем на пару с несостоявшейся родственницей, что уж там.

– Теть Нин, мне позарез Светлана нужна, – сам спотыкаюсь об эту «Светлану», но не знаю, как ее по-другому можно назвать. «Светка» и «Светик» это из другой жизни. Они точно не прокатят, слишком много с ними связано. Достаю бежевую меховушку, – мне срочно надо поменяться с ней брелками. Сегодня на работе она мой нечаянно утащила.

– Мишенька, так ее нет. Они прямо с работы в Вену улетели. На все выходные. Галопом по Европам, – вдруг смеется Нина Алексеевна, – сегодня и завтра в Вене, потом в Рим, а потом еще куда-то. Вроде, вернутся из Барселоны. Но не уверена. Так что дома будет только в воскресенье. Давай, я ей передам.

– А во сколько они сегодня прилетают в Вену? – мои руки начинают жить своей жизнью, на всякий случай убирая брелок подальше от чересчур заботливой собеседницы. Верхним конечностям необходимо срочно что-нибудь смять, сломать, а лучше шарахнуть. Чтобы их хоть чем-то занять, достаю телефон и предоставляю пальцам возможность лихорадочно жать на кнопку вызова. Зачем? Надеюсь узнать, что флешку она дома оставила? Исключено! Если она уехала сразу с работы, то брелок должен быть с ней.

Нина Алексеевна смотрит на часы. Те показывают около восьми вечера.

– Так они уже давно там. Уже, наверно, по старушке Вене гуляют…

– А что же она тогда телефон не включает? Я ей прямо сейчас звоню.

– Мишенька, можешь и не звонить. Светочка дня три-четыре назад свой телефон в ремонт отнесла. Новый покупать дорого. Вы же, молодежь, не хотите чего-то простого, вам все навороченные подавай. Так вот она и осталась временно без своего аппаратика. Стала искать какой-нибудь старенький на время, так и стареньких нет. Светочка их сразу все продает, как только новые покупает. Такая, прям, деловая, – старушка, похоже, искренне рада, что нашла во мне благодарного слушателя, и использует неожиданно свалившийся на нее шанс на полную катушку. – Уж я у себя нашла какой-то совсем захудалишный, но в рабочем состоянии. Его еще Светочкиной маме давно покупали, потом Светочка в школе с ним ходила, потом и я им несколько лет попользовалась, пока мне новый не подарили. Светочка чертыхалась, чертыхалась, а делать нечего, пришлось красавице с таким доморощенным ехать.

Слушаю болтовню Нины Алексеевны, но слова отскакивают от меня теннисными шариками. Ясно одно: мою флешку мне сейчас не достать. Придется идти на поклон к Ольге Сергеевне. И плевать, какой краковяк она станцует на моей поверженной голове. Если я не подготовлю документы к понедельнику, то с работой и карьерой можно прощаться однозначно.

С моей специфической специальностью найти подходящую работу будет крайне тяжело. Фирм, где требуются архитекторы не так уж и много, они все друг друга знают. И первое, что сделает нормальный работодатель – позвонит на прежнее место работы. Так что за мной будет тянуться такой офигительный шлейф, что никто и никогда не захочет взять меня. О том, чтобы сменить сферу деятельности, даже думать не хочу. С детства мечтал стать архитектором. Теперь я архитектор и сделаю все, чтобы им остаться.

Покидаю Нину Алексеевну не совсем приличным образом. Просто разворачиваюсь и ухожу, не дослушав ее историю про телефон. Выйдя в подъезд, сразу же набираю номер Зозули. Готов приседать и кланяться в пояс. Может, она запустит меня в свой комп еще раз, чтобы скачать материалы? Абонент не доступен. Что же это за чертовщина такая? «Никто не знает продолжительность моего отсутствия. Телефон я отключу, т. ч. связываться со мной не пытайтесь. У меня будет чем заняться и без Вас», – всплывают в памяти слова Заместителя директора.

На ватных ногах выползаю на улицу. Двор наш мрачен. Голые, черные в темноте деревья, окружающие его, слегка раскачиваются, напоминая многоруких чудовищ. Холодный и сырой ноябрьский воздух проникает в мои легкие. Но мне душно, поэтому распахиваю куртку в надежде, что влажный ветерок остудит мое тело и перегретый мозг, и я смогу найти какой-то разумный выход.