Наталия Варская. Библиотека группы ИСП ВКонтакте

– Тебя как зовут? – обратился я к ней.

– Лиза.

– А меня Александр.

– Не оригинально! – ответила она.

Неужели я ей совершенно не интересен, раз стихов не пишу и не меценат? Да и другие девушки меня игнорировали. Артём с Ольгой, подругой хозяйки квартиры, куда-то исчезли, а я чувствовал себя изгоем.

Все говорили о поэзии, снова читали стихи, а я вдруг решил не сдаваться. Понятно, что на их поле мне не выиграть. Мы пойдем другим путём!

Я подошел к Лизе и сказал:

– Ну и дурацкая у вас чёлка, мадам.

Она посмотрела на меня уже не с безразличием, а с интересом и ответила:

– Не нравится – не смотри!

А я стал нагло трепать рукой её чёлку:

– Вот так гораздо лучше.

Лиза смотрела на меня во все свои большие зеленые глаза и было видно, что моя наглость ей нравится. Мало того, все молодые поэты смотрели на меня с завистью и с восторгом. Я обнял Лизу за талию, как бы показывая этим грустным паренькам:

– Учитесь, салаги! Это вам не стишки писать!

Лиза спросила:

– А тебе мои стихи понравились?

Честно говоря, я не помнил ее стихов. Но стихи Есенина я помнил и вместо ответа прочел:

– Пой же, пой на проклятой гитаре… От коньяка во мне даже актерские способности проснулись. Представил себя эдаким хулиганом, любимцем женщин и вошёл в роль.

Домой мы с Лизой ушли вместе и поехали ко мне. Всё-таки, когда у нас в универе курс психологии преподавали, я этой дисциплиной заинтересовался и дополнительно много литературы перелопатил. Иначе сидел бы сейчас с тонко организованными поэтами, а то и стишки бы начал пописывать о том, как мне одиноко и грустно.

Нет, не зря я сходил в общество!

Обналичка или простое счастье

Как-то раз, оплачивая телефон, ошиблась я на одну цифру и перевела на чужой счет 400 рублей. Позвонила оператору. Молоденькая и, судя по всему, наивная девушка посоветовала позвонить на номер абонента, которому деньги ушли и попросить перевести их на мой номер. Звоню:

– Извините, я случайно на ваш номер деньги перевела, не могли бы вы мне их обратно переслать?

– Не мог бы, – ответил голос, который многие барышни сочли бы брутальным.

У нас часто мужественность с наглостью и хамством путают. Этим «мачо» не ограничился и перезвонил мне, чтобы сказать:

– Ещё денег присылай, дура!

Голос его был радостный, видимо неожиданно свалившееся на него богатство в виде 400 рублей вскружило голову.

Я представила, как он лежал грустный, уставившись в старенький телевизор, на продавленном диване, в комнате с мебелью, оставшейся от бабушки. И тут – бац, на телефон 400 рублей падает. Он вскочил в своих вытянутых на коленках трениках и в белой майке, ставшей серо-жёлтой от времени. Вскочил, закурил сигарету за 25 рублей пачка и тут я звоню:

– Не могли бы вы… Конечно не мог бы! Нашла дурака! Это ж 2 бутылки водки! Только вот как их в наличные перевести? И счастливчик бросился к соседу, какому-нибудь Толяну или Коляну. Сосед знает кому звонить, судорожно набирает номер знакомого и говорит:

– Тут такое дело – наличка нужна. Давай мы тебе 400 на телефон кидаем, а ты нам наликом их даешь. Знакомый отвечает:

– Ну уж нет! Нал всегда дороже безнала. Так что вы мне 400, а я вам 300 чистоганом.

– Да где это ты такие расценки грабительские взял?, – взбрыкивает было Толян-Колян, но тут же понимает, что выхода нет, так как ни у кого из приятелей перед зарплатой ни копейки. Приходится соглашаться. Покупается бутылка водки, а на остальные – пиво. Настроение радостное. Колян-Толян разливает водку по захватанным, липким рюмкам:

– Ну, за удачу!

Через несколько рюмок, сопровождаемых пивом он, совсем расчувствовавшись, вспоминает о Боге:

– Это тебе, Леха, Бог послал 400 рублей на радость!

Было бы справедливо закончить мои фантазии отравлением палёной водкой, но я не кровожадная. Такая удача на людей свалилась! Пусть и они будут хотя бы раз в жизни счастливы.

Анти этикет

Степан ненавидел правила хорошего тона.

– Лицемерие! Враньё! Маскировка! – говорил Степан, когда видел дежурные улыбки, слышал в ответ на свой телефонный звонок:

– Рад тебя слышать, но, прости, сейчас не могу говорить.

Степан будто ждал, чтобы ему сказали:

– Да не лезь ты со своим общением! Достал! Иди ты…

– Я правду люблю! – говорил Степан и всегда высказывался прямо и нелицеприятно:

– Что-то ты, мать, располнела, жрать надо меньше! Что-то ты, братишка, совсем под каблук залез к своей грымзе. Самому-то не тошно?

Из-за этого окружающие считали Степана человеком неприятным и по возможности избегали с ним общения. Избегать старались мирно, без объяснений.

Тогда Степан чуть не подкарауливал бывших друзей и спрашивал в лоб:

– Что это ты меня избегаешь, нос воротишь? Нет, ты объясни, я жду!

Добившись, наконец, грубости в свой адрес, Степан вздыхал с облегчением и говорил сам себе:

– Так я и думал! Нет в мире настоящей дружбы!

Бывало, разговорится Степан с новым знакомым за пивком с рыбкой: