Девять жизней. Двенадцать месяцев

Подруга рыдала у себя на крыльце.

– Ира, что случилось? Твоя мама тоже выпустила бабочек?

– Нет, – размазывая слёзы ответила та. – Вот они. Она отодвинулась, и я увидела банку. Разноцветные бабочки были там, но они лежали на дне, сложив крылья, не двигаясь.

– Они умерли! Задохнулись! – ревела Ира.

Тут калитка приоткрылась и в двор вбежал Бим, а за ним протиснулась Анюта, её глаза тоже были красные от слёз, в руках была банка с мёртвыми бабочками.

В то утро мы долго сидели на крыльце, рассматривая тела уже «нелетающих цветов». Потом выплакав стыд, вину и горе, похоронили бабочек под пышным кустом пиона.

Я вернулась домой и сразу направилась к бабушке. «Извини меня», – сказала я, смотря в пол. А когда она раскинула свои руки для объятий, обвила шею бабули и, поцеловав морщинистую щёку, я тихо добавила: «Спасибо, что спасла их». Потом мы вместе нашли беглянку, она так и сидела на верхней полке шкафа. Открыв окно, выпустили красавицу-крапивницу на волю.

С тех пор, я не люблю зоопарки, цирки и другие места, где живое находится не там, где ему быть предначертано.

Лето

Листья липы трепетали от теплого ветра, малахитом сияли
в солнечных лучах, перешептывались у меня над головой.

Ели качали надо мной темными маковками и пытались нежно
щекотать меня салатовыми шариками свежих иголок.

Тополя, белые от «летнего снега», слали мне свои поцелуи
с лёгкими пушинками, что кружились повсюду и падали, устилая мой путь ватой.

От летнего зноя меня спасали деревья, только благодаря их густой
тени, я могла выйти на улицу, не рискуя расплавиться, словно мороженное…

Белокурая Зима

Белокурая Зима свой вальс танцует,
Ветра напевает саксофон,
И морозец крепкий в нос целует
Тех, кто в белоликую влюблён.

Кружат в танце вьюги и метели,
Как паркет начищен лёд реки.
Ели свой сияющий наряд надели,
И снежинок вьются мотыльки…

Белою вуалью всё сокрыто,
Лес хрустальным инеем блестит,
А мороза преданная свита
Щедро всё вокруг посеребрит.

На свой снежный трон Зима садится,
Будет править в королевстве льда,
До тех пор пока весною птица,
Голосом не растопит снега…

Зима. Аляска…

Зима. Аляска. Собачья упряжка…
Лапы мелькают, бежим мы сквозь
снежный покров. Зимняя сказка
пленяет. А наш снежный кросс
путь продолжает…

На север, сквозь льды и метели,
Туда, где царит император мороз
в мантии синей. Где даже в апреле
сугробы в наш рост. И прячем мы нос,
в пушистый свой хвост…

И лета мы ждём, чтоб, птицы запели…
Но идёт снег, и Наш Человек,
бегущий за нартой, о теплой постели
мечтает. Стремителен бег, и век
наш собачий…

Привал. Сытно поели, в сугробе ночлег
даст отдых. Костра теплый свет
согреет. И лаской одарит Наш Человек,
погладив нам головы… А лап четкий след
зима сохранит в своих северных сказках…

Пришла Весна

Весна пришла к нам в марте, словно замарашка:
В лохмотьях платье белое и мусор в волосах.
Но даже в сапогах резиновых она – очаровашка,
Ведь солнце согревает мир в её глазах.

Она запела голосами птиц, ручьёв, капели,
Нарисовала всем веснушки на щеках.
Лохмотья скинула, переоделась в зелень и в апреле
Красавицей предстала с первоцветами в руках.

Она резвилась, танцевала польку, хохотала
И ароматами цветущих яблонь нас дразнила.
Всех, будоража, первой грозою майской грохотала
И за собою в мир любви и радости манила.

Лето – девчонка задорная

Лето – девчонка задорная
Плетёт венок из цветов.