Девять Жизней. Пятница тринадцатое

– Так, Джек, – командует шеф и по совместительству учитель, зависнув перед моим столом, – сбегай в порт, поспрошай, кого ждут…

– А зачем? Мимо нас же не пройдут.

Не хочу я бежать в порт. Опять ищи дорогу полдня, а потом еще назад… Нет, ну его. Вон у нас вывеска какая – «Услуги проводника. Фейское качество» – дорогущая, плотник за нее целое состояние запросил.

– Давай, не ленись. Такой молодой, а уже ведешь себя, как старик. Взгляни на меня, – он пристально смотрит мне в глаза. Я не выдерживаю взгляда серебристых ярких глаз и соскальзываю вниз, к разорванным крыльям носа. Бром никогда не рассказывал, кто его так изуродовал. – Мне двести шестьдесят лет, а в какой форме, а?

– В отличной, – бурчу, выползая из-за стола. Если сейчас не уйти, придется слушать лекцию еще с час, не меньше. – На обед взять что?

– Захвати пирожков у Крисси! – доносится в спину.

На улице собирается дождь, а мы – вот не повезло! – переместились к самому краю города: за крышами виднеется лес и белые колпаки гор. Я, конечно, не уважаемый Бромииль Юнт по кличке Картограф, но тоже чего-то стою. Чутье нельзя отключить, но можно ослабить или усилить; сейчас я, наверное, похож на принюхивающегося пса: глаза закрыты, голова запрокинута в небо, ноздри трепещут. Слева тянет морем – значит, мне туда.

Аркадия – город не для всех. Работы у нас мало, развлечений и того меньше, а проблем хватает. Чего стоит проклятие, из-за которого дома и целые квартала то и дело меняют свое расположение. Выйдешь с утра на работу, а вечером вернуться не можешь – не узнаёшь ни дорогу, ни округу. Не, местные, те, что живут тут с прадедов, чуют дом, но не больше. А приезжим приходится туго.

Влага, рассеявшаяся в воздухе, оседает на плечи, пропитывает одежду неприятной мокрядью, застит глаза, а я спешу, потому что чую – скоро дороги переменятся.

Ратуша сегодня высится в окружении ветхих пансионов, в которых ютятся пропойцы, призраки и потерянные души. Насчет душ я не шучу: эти люди не нужны никому, в первую очередь самим себе, тем и пугают. От них надо держаться подальше, если не хочешь подцепить лень и равнодушие.

Я огибаю библиотеку и за ее углом натыкаюсь на здание порта. Внутри оживленно: в гавани виднеется несколько кораблей – им надо управиться за шесть часов. Отчего-то на воде проклятие действует с четкостью хронометра.

– Ну как жизнь, Вал? Есть что-то интересное?

Клерк, Толстяк Вал, любит сплетни почти так же сильно, как и поесть.

– Не хотелось бы говорить, но…

Я склоняюсь ниже:

– Что?

– Я слышал, что неподалеку видели пиратов! – шепчет он. Голос дрожит то ли от страха, то ли от возбуждения.

– Да не может быть!

И впрямь, что они у нас забыли? Ни добычи, ни укрытия.

– Вот и я не поверил, а Хромоног…

Когда я вырвался из цепких лап сплетника, солнце подобралось к зениту – обед совсем скоро, и если Бром не получит свои пироги, он съест меня.

Постоялый двор у нас был всего один, там же и столовались те, у кого были лишние деньги или не было выбора. Крисси, владелица двухэтажного здания с красной – издалека видно – крышей, летом натягивала вдоль стены навес, чтобы гости могли дышать воздухом. Бром сделал ей связку амулетов: ключи всегда приводили клиентов к номеру. Я так не умею – вкладывать дар в предметы, – поэтому обычно провожаю клиентов лично, по пути исполняя роль гида и носильщика.

Крисси трудилась в зале: выставляла на стол, за которым сидел высоченный незнакомец, печеную курицу, печеные овощи и печеные же лепешки. Запах стоял такой, что я облизнулся и побыстрее шагнул за порог.

– Привет, Крисси!

– А, Джек. Тебе как всегда? Подожди секундочку, – улыбнулась Крисси и спросила у громилы: – Что будете пить?

Незнакомец обернулся и уставился на меня. Я ответил той же любезностью: прошелся взглядом сверху донизу, отметив богатый, но изношенный наряд, длинную бороду и загар до черноты.

– Джек, да? Садись-ка, дружок, угощайся, – загудел громила бочкой. – Красавица, нам пива.

Я б отказался, честно, но от стола так вкусно пахло, а я так проголодался… Да и Бром никуда не денется, подождет.

– Хорошо, сейчас принесу.

Проводив Крисси долгим взглядом, громила отломил куриную ножку и зачавкал. Я, вспомнив мамины уроки, решил блеснуть манерами и потянулся за вилкой.

– Ты смотри – какой господинчик. А я не люблю такого, вот этих всех штучек: ложечки, вилочки, будьте любезны… Время зря тратить. Так себе и говорю: Лу, не старайся зазря, ты человек простой. А ты?

– А?.. Да, я тоже простой, – оторвался я от еды.

Взмахнув обглоданной и местами изгрызенной костью, Лу продолжил есть и говорить:

– Ну оно и верно: зачем нам на корыте фигурять? перед кем? Как рыбы в бочке сидим, знаем друг дружку как облупленных.

На моряка Лу не походил. Все знакомые мне моряки были куда молчаливее и… спокойнее. От нового знакомого, несмотря на добродушный вид, веяло скрытой тревогой.

Отхлебнув пива, принесенного Крисси, я откинулся на спинку стула и представил, как сейчас Бром томится в духоте, в небольшой комнате, где места хватает двум столам, паре стульев и шкафу. Посетители обычно не задерживаются, вот и сидеть им незачем, считает шеф.

– …хорошо? – спросил Лу и уставился на меня.

– Извините, я не услышал.

– Говорю, что ищу кое-кого. Может, знаешь его? – У Лу были чёрные глаза, в которых я отражался карикатурой: длинное лицо, встрепанные волосы, руки-палочки.

– Может и знаю.

– Город небольшой же, вряд ли тут много иноземцев…

– Ну почему? – вступился я за честь Аркадии. – У нас хватает народу: и эльфы есть, и орки…

– А пикси? – Сжал руку в кулак Лу. На пальцах красовался перстень с черным камнем и татуировка – крошечная роза ветров. Лу подался вперед, ожидая моего ответа, мне даже показалось, что он задержал дыхание.

– Есть. Целая община.

Лу выпил пива и спросил:

– А нет там одного?.. Высокий такой, рослый… в шрамах, байки травить любитель.

Я подвигал бровями, изображая усиленную работу памяти. В животе, там, где обычно ощущался источник магии, появилось нехорошее предчувствие.

– Да я не знаю даже…

К столу подошла Крисси, неся в руках сверток с пирожками.

– Держи, Джек. Как там Бром…