Огненные строки Победы. Литературные страницы. Спецвыпуск

    06.08.2018 г.

Я не знал войны…

Памяти моего отца, Волынцева Леонида Константиновича, прошедшего всю войну, с первого до последнего дня, защищавшего Ленинград и Сталинград, участвовавшего в боях на Невском Пятачке и десанте на Малую Землю, принимавшего участие в боях за освобождение черноморских городов-портов Болгарии и Румынии, а также в боях за освобождение придунайских государств в составе Дунайской Военной флотилии…

Мне было 15 лет, когда я написал это стихотворение. Отец не любил рассказывать нам о войне, и, только слушая разговоры-воспоминания друзей-ветеранов, часто собиравшихся у нас дома, и его собственные, и смотря на его награды, которые он носил только в майские праздничные дни, я немного начинал понимать, что пришлось пережить их поколению…

Я не знал войны.
Я вырос после.
Я не слышал
взрывов бомб,
снарядов вой…
Но отец мой —
Он
прошел и выстоял
Путь войны
дорогой боевой.
Мой отец
прошел
дорогой длинною
от мальчишки-юнги
до старшин…
Проходил на катере
Он
полями минными,
и ни разу
не нарвался
Он
на рогатки мин.

    1973 г.

Поход Фрица

Леонид Волынцев

Во время войны мой отец Леонид Константинович Волынцев иногда успевал писать стихи. Ему было 18 лет, когда в блокадном Ленинграде он написал это стихотворение.

Фриц Шмульке, воин бравый,
Наступал на Ленинград
И орал басищем, пьяный:
«Скоро будет там парад.»
Вот уж видны стали трубы,
Город встал совсем вблизи,
Но… кругом валялись трупы,
Люди ползали в грязи.
И снарядов вой и взрывы
Сжали сердце «храбреца»,
Пули с визгом проносились
И попали в «молодца».
И пополз назад, гадюка,
Скрежеща зубами зло.
Город хоть и очень близко,
Но победа далеко.
Снег пошёл, замёрзли реки,
Фриц в окопе всё сидел.
Он уж вот как три недели
Ничего почти не ел.
Высох весь, замёрз «бедняга»,
Помогли тогда ему:
Красной Балтики ребята
Сняли с Фрица голову.
Не увидел Шмульке бравый
Ни жену, ни дом родной…
Так не суйтесь, фрицы, больше
В наш советский крепкий строй!

    19 – IV – 42 г.
    Леонид Волынцев
На фото: Мой отец Леонид Константинович Волынцев (1943 год), страницы из военного дневника отца; после его смерти я нашёл у него в различных документах… С войны из его дневников осталась только часть одной общей тетради тетради… Он никогда не говорил, что писал стихи, об этом я узнал потом, из этой тетради и от его младших сестёр…

Начало войны…

Я тогда ещё в школе учился, когда мне отец рассказал о начале войны, какое оно было для него, для них, ещё пацанов, но уже принявших присягу молодых моряков, учащихся в Школе Боцманов на острове Валаам. А принимали туда ребят в возрасте от 14 до 17 лет. В 1940 году был первый набор. С началом войны был первый и последний выпуск молодых юнг и боцманов.

Воскресенье. Начинается новый солнечный безоблачный день. Десятый час утра и сегодня – выходной, занятий нет, и мальчишки из Роты Юнгов* Школы Боцманов весело плескаются на песчаной отмели, дурачась и смеясь.

Вдруг из-за горизонта появляется маленький самолетик, стрекот его двигателя пацаны слышат, а самого еще почти не различают. А он всё приближается к ним, приближается… И вот, наконец, стало видно, что это биплан. Финский. С большими синими крестами.

Лётчик высунулся из кабины и помахал мальчишкам рукой, и затем самолет пошел на второй круг, облетая остров. Ребята, довольные, стали ему тоже отчаянно махать руками и размахивать своими тельняшками. Но, завершив облёт острова, самолет улетел, помахав на прощание крыльями. Накупавшись, мальчишки вернулись в монастырь, где в то время располагалась их Школа, в свои кубрики, чтобы рассказать всем, кого с ними не было, об этом знаменательном событии в их спокойной рутинной жизни, где всё делалось по расписанию. И тут только они узнали, что началась ВОЙНА…

Это было воскресенье. 22 июня 1941 года. Первый день войны, но для этих пацанов он запомнился ни взрывами, ни свистом пуль, а самолетиком, махавшим им крыльями. День без потери друзей…

На следующий день, в понедельник, все уже были переодеты в военную форму и заняты на охране различных объектов острова. Всем были выданы винтовки, часто они вместе со штык-ножом были выше этих мальчишек. Отец вместе с другими ребятами из их взвода был в наряде по охране пристани и близлежащего пляжа с несколькими лодками на приколе у берега.

И снова тот же самолет…

Но теперь мальчишки-юнги уже палили по нему из винтовок. Финн-разведчик погрозил им кулаком и на следующем круге выпустил по одетым в морскую форму мальцам несколько пулеметных очередей…

Так мой отец впервые был ранен. В ногу… Из-за этого ранения он в 1942 году на переформировании в блокадном Ленинграде еле прошел медицинскую комиссию для обучения на боцманов торпедных катеров (о чём всегда мечтал), сказав, что это он поранился ещё до войны, о проволоку…

Это был второй день БОЛЬШОЙ и ДОЛГОЙ ВОЙНЫ…

** Рота Юнгов – так тогда говорили.

    30 апреля 2018 года

М. Зонтикова