Трое

Адриен решил, что заразился от Нины астмой, иначе как объяснить затрудненное сиплое дыхание?

Учитель одарил его улыбочкой, заговорил медоточивым тоном. К доске он Адриена не вызывал, в классе не задерживал – ни на перемене, ни после уроков.

Мсье Пи испугался. Впервые за всю его профессиональную карьеру один из козликов отпущения заболел прежде, чем он успел сбавить обороты.

Неделя шла за неделей, Адриен получал хорошие отметки за домашние задания, учитель писал красной ручкой на полях справа ободряющие ремарки: «Очень хорошо, отличная работа, серьезный ученик…»

Как-то раз, июньским вечером, Адриен остался в классе по собственной инициативе, а Пи работал в своем кабинете. Ученики должны были получить двенадцативольтный ток, приклеив к каждой лопасти вентилятора по магниту и подсоединив его к трансформатору с помощью двух лю?стровых зажимов. Адриен очень увлекся, выкрасил в белый цвет деревянную досочку и закрепил на ней три лампочки разных цветов. К шести вечера он не успел, и Пи, спешивший уйти, предложил ему закончить работу дома.

Прилежный ученик трудился все выходные, меняя силу тока с помощью прерывателя, и заворожил Нину.

– Ты – суперумник!

– Это физика, а никакой не ум.

– Не вижу разницы.

В понедельник утром, подойдя к двери класса, Адриен, Нина и Этьен увидели, что их ждет директор. Вид у мсье Авриля был очень серьезный. Он велел им занять места за партами, достать учебники по грамматике и молча повторять правила.

Пи отсутствовал. Такое случилось впервые в жизни.

Ребята молча переглядывались, потом кто-то не выдержал, поднял руку и осмелился задать вопрос:

– А где мсье Пи?

– В моем кабинете, – ответил директор.

Его слова были встречены гулом разочарования. Каждому хотелось пойти домой, покататься на велосипеде, поиграть в настольные игры, посмотреть телевизор, пусть по понедельникам и не было молодежных программ.

Увы – мсье Пи не похитили, он не заболел, не умер, и занятия будут.

Мсье Авриль нашел взглядом Адриена и сказал:

– Адриен Бобен, изволь пойти со мной.

Несчастный поднялся, чувствуя себя невинно обвиненным невесть в чем, испуганно взглянул на Нину, потом на Этьена и последовал за директором, уныло повесив голову.

Он брел нога за ногу и разглядывал криво положенную метлахскую плитку, пытаясь ее считать. Чтобы ни о чем не думать. Раз, два, три, четыре. Дурное предзнаменование. Почему директор ведет его в кабинет, его одного?

Плохо дело…

Они вошли в секретариат – когда-то тут был один из классов, но его переделали, поставили шкафы под личные дела учеников, стол с телефоном и пишущей машинкой. За ним и сидел Пи, положив ногу на ногу. Он был не в серой блузе, а в голубой рубашке с короткими рукавами и тергалевых брюках. Адриен впервые увидел своего учителя-мучителя в цивильной одежде, он поздоровался, но мсье Пи не ответил, даже не взглянул на него и только улыбнулся директору.

– Итак, Бобен, не будем ходить вокруг да около: мсье Пи сообщил мне, что ты украл школьное оборудование.

Адриену понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать услышанное, а Пи упорно не желал встретиться с ним взглядом.

– Тебе прекрасно известно, что все материалы, которые вы используете на практических занятиях, запрещено выносить из школы… Таков наш внутренний распорядок.

Адриен онемел. Пи подставил его, заманил в ловушку. Он взял над ним верх. К глазам подступили слезы, но он проглотил их, как горькую микстуру, вцепился ногтями в свои предплечья. Ему помогла одна незначительная деталь, превратившаяся в очевидность. Адриен начал глубоко дышать, сердце успокоилось, и он вдруг почувствовал едва уловимый, потом ставший едким острый запах пота, заполнивший комнату. Пи вонял. От него исходил запах лжи.

Вопрос мсье Авриля вывел его из задумчивости.

– Тебе что, нечего сказать в свою защиту, Бобен?

Молчание сочли за признание вины. Адриен принял назначенное наказание – каждый день, до конца учебного года, переписывать несколько страниц и сдавать директору – и не промолвил ни слова.

Перед всем классом его назвали вором и подвергли остракизму – посадили одного за парту, в последнем ряду, рядом с холодной батареей, но в личном деле отметки не сделали: Адриен всегда был прилежным учеником да и «оборудование» вернул следующим же утром. Три лампочки и электрические провода. Товарной стоимости они не имели. Покарали его из принципа. Заклеймили позором.

Узнав о случившемся, Жозефина Симони решила немедленно отправиться в школу и пообещала сыну дойти до директора, чтобы снять с него подлые обвинения.

Адриен не принял материнскую защиту.

– Пи прав, я украл оборудование.

– Думаешь, я идиотка?! Зачем ты его защищаешь?

– До каникул осталось девятнадцать дней.

– Я позвоню твоему отцу!

– Нет у меня отца! Плевать он на меня хотел! Сделаешь это – сбегу! Клянусь, что сбегу, и ты меня больше не увидишь! Никогда!

Жозефина сдалась. Не связалась с Сильвеном Бобеном, не пошла к директору. Она поверила сыну на слово: он и правда мог совершить отчаянный поступок и исчезнуть. Угроза была скрытой, но опасность существовала изначально. Ее мальчик никогда не был беззаботным. В его характере уживались мягкость и серьезность. Он не нуждался в напоминаниях, чтобы сесть за уроки, почистить зубы, убрать квартиру. Адриен часто радовал сердце Жозефины хрустальным смехом, он умел веселиться, особенно когда вместе с Ниной и Этьеном смотрел комедию или забавное телешоу. Впрочем, Адриен всегда приземлялся на обе ноги, обутые в ботинки 35-го размера, и твердо стоял на земле.

Адриен перестал доверять окружающим, он убедился, что в мире главенствует порок.

Тот учебный год подарил ему двух друзей и лишил прекраснодушия.

8

8 декабря 2017

Кажется, у меня началась ангина. Пришлось обмотать горло шарфом. Хрупкое горло – результат жизни в одиночестве и молчании.

Сегодня не день сухого корма, но я доставляю тридцать кило к воротам собачьего приюта.

Как всегда, слышу, но не вижу псов.

Как всегда, небритый верзила забирает мешки, буркает:

– Спасибо – от их имени.

– Нина на месте? – спрашиваю я.

Он отвечает не сразу – как плеер, поставленный на «паузу».

Обычно я произношу только «привет», «пока» и теперь мгновенно спохватываюсь и, не дожидаясь ответа, бегу к своей машине. Он провожает меня взглядом. Я вяло машу рукой – сама не понимаю, что на меня нашло.