Игра вслепую

Иррандир взлетел по лестнице и легкой, пружинистой походкой направился к покоям принцессы, насвистывая себе под нос фривольный мотивчик. Настроение у его светлости было превосходное, а подобострастные улыбки расшаркивающихся перед ним слуг и придворных еще больше тешили самолюбие герцога.

Заметив симпатичную фрейлину, выходящую из спальни Эриды, его светлость плотоядно оскалился. При виде герцога юное создание опустилось в глубоком реверансе, предоставив на обозрение все то, чем так щедро наградила ее мать-природа.

– Загляни ко мне вечером, – шепнул прелестнице Иррандир, заставив ее щеки запылать румянцем.

Если бы не наличие стражников возле покоев Эриды, его светлость не постеснялся бы уволочь девушку на ближайший диван для более детального осмотра, но зануды-старейшины велели вести себя как подобает будущему королю. То есть тискать девиц только в своей спальне, а не там, где приспичит. К сожалению, до коронации Иррандиру приходилось прислушиваться к этим вечно всем недовольным и брюзжащим по любому поводу и без повода ханжам.

Даже не удосужившись постучать, герцог вошел в спальню принцессы. Эрида сидела у окна, натянутая, как тетива лука, и делала вид, что сосредоточена на чтении. Лучи заходящего солнца падали на страницы багровыми пятнами, создавая иллюзию кровавой росписи.

Подобная ассоциация могла возникнуть только в воспаленном мозгу герцога. Полюбовавшись на игру света, Иррандир расцвел улыбкой и громко кашлянул, желая привлечь внимание кузины. Ему не терпелось поделиться с Эридой распиравшей его радостью, которая должна была ознаменовать очередное поражение принцессы.

Драгар потер ладони от предвкушения и, так и не дождавшись от пленницы никакой реакции, весело проговорил:

– Прекрасный вечер, дорогая кузина! Мне больно видеть, что вы все время проводите в одиночестве. Вот, решил составить вам компанию.

– Столь лестной компании я предпочту месяц в камере пыток, – переворачивая страницу, бесцветно отозвалась Эрида.

– Напрасно ты так. – Иррандир пересек комнату и плюхнулся в кресло напротив двоюродной сестры, заложив ногу за ногу. – Всегда считал, что лучше скрасить время за дружеской беседой, нежели пялиться часы напролет на провонявшие сыростью бумажонки.

Захлопнув раздраженно том, принцесса вперилась в кузена мрачным взглядом.

– Чего хотел? Говори и убирайся отсюда!

– Вот потому ты так до сих пор и не обзавелась мужем, – иронично отметил драгар. – С таким-то характером! Вон как Морант отбрыкивается. Даже войной нам грозится, только бы на тебе не жениться. Хм, как поэтично вышло.

– Это все, что ты хотел мне сказать? Или будут еще претензии?

– Претензий пока больше нет. Зато есть хорошие новости! – снова засиял его светлость. – По крайней мере, хорошие для меня. Наконец-то мне больше не придется терпеть наглые выходки твоего верного пажа. Меня уже тошнит от его смазливенькой рожи!

– Ты на что намекаешь? – севшим от волнения голосом прошептала девушка.

– Я ни на что не намекаю, а говорю прямо: твоего сиренеглазого подхалима скоро казнят. Хоть одной сволочью в замке станет меньше. Кстати! – Иррандир поднялся и, прежде чем Эрида успела возразить, схватил ее за руку и припечатался к ней губами. – Был рад с вами повидаться, дорогая кузина, но сейчас вынужден вас покинуть. Сами понимаете, долг зовет. Не хочу пропустить публичное представление, которое ждал с таким нетерпением. Что-то меня сегодня так и тянет на рифму. Наверное, снизошло вдохновение.

Отсалютовав напоследок застывшей в немом ужасе принцессе, драгар развернулся на каблуках и все той же бодрой походкой направился к выходу. Однако был вынужден остановиться, услышав позади тихий голос Эриды.

– Иррандир. – Девушка стояла, в отчаянье заломив руки. Ее силуэт окружал золотой ореол солнечного сияния, проникавшего в комнату через широкие окна и делая ее похожей на одно из небесных созданий, которыми были щедро расписаны стены храмов Роувэла. Добавляли принцессе сходства с небожителями грустные серые глаза на бледном лице, в которых блестели непролитые слезы.

У его светлости язык не повернулся выдать очередную ядовитую колкость. Он лишь нахмурился и нетерпеливо проговорил:

– Эрида, мне правда нужно спешить. И никакие мольбы тут не помогут. Решение принял не я, а Совет Десяти. А ты знаешь, что не в их привычках его отменять.

– Я понимаю, – тихо проронила принцесса. – Поэтому не стану взывать к их милости. Прошу только, позволь мне выйти из замка. Нет сил находиться здесь, пока он… – голос девушки дрогнул. – Я просто хочу увидеть закат, хоть на мгновение почувствовать себя на воле и помолиться богам за его душу.

– Если это какая-то уловка, – недоверчиво сощурился драгар, – то предупреждаю, у тебя ничего не выйдет.

– Какие тут могут быть уловки? – горько усмехнулась принцесса. – Все, кто были мне дороги, оставили меня. Только на Кристера я возлагала надежду. Позволь хотя бы подняться на вершину башни. Разве я о многом прошу? Я сойду с ума, если останусь здесь еще хоть на минуту!

В голосе ее высочества слышалось столько боли и отчаяния, что, наверное, ее слова растопили бы даже ледяное сердце. К сожалению, сердца у герцога не было и в помине. Зато имелись неиссякаемая алчность и безграничное себялюбие.

Нескольких секунд хватило Иррандиру, чтобы прикинуть в уме, что может делать убитая горем и лишившаяся всего девушка одна на вершине башни. Как минимум нареветься вдоволь. Пусть привыкает. Слезы отныне будут ее единственным утешением. А уж если совсем повезет, навернется дражайшая кузина вниз головой и сломает свою тонкую шейку, избавив таким образом будущего правителя от лишних хлопот.

– Как скажешь, дорогая. Ты ведь знаешь, я исполню любой твой каприз, – елейным голосом пропел драгар, мысленно прощаясь с кузиной. – Можешь подняться в башню. Стража тебя проводит.

Проблем с поисками упомянутой Ли площади не возникло. На дармовое представление отправилось поглазеть полстолицы. Мне оставалось только следовать за толпой, стекавшейся к центру Тирилиона.

Зрителей собралось даже больше, чем могла вместить в себя огромная площадь. Самые шустрые, словно мухи, облепили крыши домов и ступени мраморной лестницы, ведущей к подножию храма. Оттуда был хорошо виден наспех сколоченный эшафот, на котором и должно было состояться так всеми ожидаемое смертоубийство.

Мне пришлось прокладывать путь локтями и выслушивать возмущенные реплики грубой толпы. Место казни окружали облаченные в серые кольчуги истуканы. Грудь каждого солдата венчал герб проклятого Иррандира.

Среди горожан подпевал его темной светлости тоже было немало. Складывалось ощущение, будто казнить собрались саму Эриду или на худой конец кого-нибудь из Совета, а не скромного солдата без роду и племени. Спасибо хоть не пришили Криста по-тихому в какой-нибудь затхлой темнице. Здесь у него был хотя бы призрачный, но шанс на спасение. А мне – на счастье.

Расспросить Янниса о грандиозных планах по спасению друга не удалось. Когда проснулась, драгара как волной смыло. Только поэтому он еще жив. Иначе бы, честное слово, прибила. Не думает же он, что сможет вырубать меня, когда ему заблагорассудится, и при этом оставаться целым и невредимым? С удовольствием попрактикуюсь при встрече с Салимаром в использовании собственной магии. Разумеется, только после того, как разберусь с гадами, схватившими Криста.

Пока я прохлаждалась в отключке, день приблизился к вечеру. На мои упреки, почему не разбудила, Ли обиженно заявила, что проще было поднять из гроба жмурика, нежели разбудить спящую красавицу, то бишь меня. Оставалось только диву даваться, что за магию применил драгар, что даже рийя не смогла достучаться до сознания своей хозяйки.

До злосчастной площади шла, сжав кулаки и чувствуя, как сердце в груди бьется пойманной птицей. Если бы можно было бежать, то бежала бы сломя голову. Жаль, нельзя раскидать прохожих по сторонам, как шахматные фигурки, и вырваться вперед, а не плестись черепахой.

И вот я стою в гуще толпы. Пониже натянув капюшон, оглядываюсь по сторонам в тщетных попытках отыскать Янна. Всевышние, что он задумал?! Решил напасть здесь или устроить облаву по дороге? Разве не понимает, как это невыносимо находиться в неведенье и умирать от страха! Мог бы хоть в двух словах объяснить свой план. Пень бесчувственный!

Вернувшаяся с дозора Ли доложила, что Яннис в компании двух драгаров обнаружен неподалеку.

– Всего трое, – разочарованно выдохнула я, глядя в сторону, куда указывала рийя. – Интересно, как они собрались одолеть полсотни солдат таким скромным составом?

– Мне кажется, тут дело не в количестве, а в качестве, – совсем невпопад брякнула Ли.

– А ты прям знаешь, какой из Янниса воин?

– Подозреваю, что хороший, – не проговорила, а пропела мечтательно рийя и продолжила прожигать влюбленным взглядом дыру во лбу блондина.

Интересно, это нормально, что я влюблена в одного мужчину, а моя рийя сохнет по другому? Она ведь по идее отражение меня самой… Безнадежный случай.

– Вот только не надо, а? – развеяла бредовые мысли Ли.

– Чего не надо?

– Знаю я это выражение. Точно такое же было у тебя перед тем, как ты укокошила шайку Клеона. Что собралась учудить на сей раз?

– Поубивать всех к демоновой бабушке, – чистосердечно призналась я. – В отличие от тебя, я сомневаюсь, что Янну и его дружкам втроем удастся кого-то там спасти и увести. Или думаешь, я буду спокойно смотреть, как его казнят?

– Ну, – восторженный взгляд Ли снова уперся в самодовольную рожу драгара, – всегда можно найти достойную альтернативу.

Отчитать мерзавку за такие кощунственные предположения мне помешала вмиг ожившая толпа. Народ пришел в движение и принялся выворачивать шеи, глядя куда-то в сторону храма. Приподнялась на цыпочках, пытаясь выяснить, кто или что стало причиной стадного возбуждения. Страх достиг апогея в момент, когда я увидела мрачную кавалькаду, сопровождавшую самое дорогое для меня существо, за свободу которого я бы сейчас не раздумывая отдала свою жизнь.

Глаза защипало от слез. Кристер, бледный и изможденный, едва удерживался в седле. Лицо и плечи его покрывали свежие ссадины. Рубаха была распахнута на груди, открывая на обозрение публики глубокие борозды, оставленные плетью. Одной рукой драгар судорожно сжимал поводья, чтобы не упасть, другая безвольно свисала вдоль туловища.

Всевышние! Что они с ним сделали!

Если бы в моих силах было забрать его боль, я бы впитала ее в себя всю до последней капли. Если бы ярость могла убивать, то все его мучители уже корчились бы в агонии, моля о пощаде.