Требуется помощница, или Светлая против темного

Забывшись, лишь на короткий миг, отвечаю на его поцелуй, сама его целую. Тянусь к пуговицам рубашки и тут же отстраняюсь, почувствовав, как пальцы Хороса, убравшись с моей задницы, теперь пытаются снять с меня маску.

– Не так быстро, – качаю головой. – Куда-то торопишься?

– Нет, Дерзкая, я весь твой, хоть на всю ночь, – хрипло заявляет высший и снова, привлекая к себе, упрямо пытается стянуть с меня маску. – Уверен, тебе нечего стесняться. А без неё нам будет удобнее целоваться.

– Стесняться мне точно нечего, но может, я не хочу, чтобы ты меня видел. Достаточно и того, что я назвала тебе своё имя.

– Боишься, что буду искать? – На губах высшего появляется усмешка, которая яснее ясного даёт понять, что не в его привычках искать снятых на ночь моделек.

– И такое бывало. Поэтому я останусь в маске. Но без одежды, – обещаю жарко, оставляя поцелуй на его щеке.

Короткая щетина царапает и без того ставшие чувствительными губы, и меня всю внутренне встряхивает. Встряхивает от его взгляда, от запаха его одеколона: будоражащая, концентрированная горечь дыма, диких трав и жгучего перца.

Умопомрачительный аромат.

– Мне нужно в туалет. А ты пока сними с себя всё это. – Игриво скольжу пальчиками по его рубашке, цепляясь за пуговицы ногтями, а потом отступаю к двери ванной, не сводя с него взгляда.

– Главное, ты с себя ничего не снимай, – с видом донельзя довольного хищника предупреждает высший. – Я всё сделаю сам.

Оказавшись в ванной комнате, на несколько секунд прикрываю глаза, ожидая, пока выровняется дыхание и сердце перестанет стучать как ненормальное.

Включаю воду и под шум струи вытряхиваю из плетёной корзины полотенца, свёрнутые в аккуратные рулончики. Закидываю в неё наручники, к которым заранее прицепила розовые меховые помпончики. Для маскировки.

Скользнув взглядом по чёрному кафелю и чёрным глянцевым шкафчикам, раскрываю каждый, с удивлением отмечая, что здесь такого добра навалом: наручники, шёлковые ленты и даже плётки. Чем не витрина секс-шопа?

Бросив в зеркало взгляд, поправляю волосы, медленно выдыхаю, шёпотом желаю себе удачи. А потом, оттолкнувшись от мраморной столешницы, беру корзинку и возвращаюсь к высшему.

Хорос, послушный мальчик, уже успел раздеться, оставшись в одних боксерах, которые более чем явно выдают его полную боевую готовность.

Тёмный лежит, заложив руки за голову, на чёрных шёлковых простынях. Покрывало кровавой лужицей растеклось по полу. На нём я и пытаюсь задержать внимание, чтобы не задерживать его на теле монстра. Сильном, мускулистом, тренированном.

Хорос окидывает меня взглядом расслабленного хищника, который понимает, что теперь жертва никуда от него не денется, поэтому нечего делать лишних телодвижений. Напасть он может в любое мгновение.

– Босоножки мы тоже оставим.

Наверное, этот хриплый голос на многих действует как наркотик.

– Как скажешь, – соглашаюсь и с улыбкой добавляю: – Видишь, я могу быть покладистой.

– Иди сюда, покладистая, – подзывает он нетерпеливо. – Снимем с тебя всё лишнее.

Высший приподнимается на локтях, не сводя с меня тёмного, жадного взгляда. Приближаюсь к кровати, забираюсь на неё и, прежде чем Хорос успевает ко мне потянуться, оказываюсь на нём и прижимаюсь ладонью к его груди, заставляя откинуться обратно на подушки.

– Я тут нашла несколько интересных штучек. – Наклоняюсь к нему, устраивая корзинку рядом, и шепчу, почти касаясь его губами: – Как ты смотришь на то, чтобы разнообразить свои ощущения? Сделать их ярче и острее?

Дразнящее движение бёдер, чтобы ещё больше раззадорить охотника. Мужчина подо мной напрягается, каменеет, и в меня из него ударяет звериным возбуждением.

– Ничего не имею против, когда девушка сверху. – Взгляд высшего темнеет, становится непроницаемым. Удар сердца, прерывистое дыхание, и вот уже я, даже не успев воспротивиться, оказываюсь под хищником. – Но конкретно с тобой, Дерзкая, сверху хочу быть я.

А вот это уже нечестная игра!

– Какие же вы тёмные предсказуемые! – шиплю я, пока этот предсказуемый пытается справиться с застёжкой платья.

Не забывая при этом скользить губами по моей шее, ласкать плечи, обжигать поцелуями, даже через ткань, напряжённо ноющие соски. Чуть прикусывает чувствительную кожу, заставляя выгнуться от сладко-желанной боли, и тут же, будто извиняясь за свой животный порыв, проводит языком по ложбинке груди, зализывая укус. Дразня и распаляя, нагло со мной играя.

Но мне сейчас никак нельзя распаляться, а играть я привыкла по своим правилам. Если это не прекратится, он с меня всю маскировку слижет, а мне совсем не надо, чтобы эта тёмная ищейка потом шла по моему следу!

– Я привык держать руку на пульсе событий, Дерзкая.

Молния, предательница, сдаётся, с тихим вжиком протягивается вдоль позвоночника, и я понимаю: сейчас или никогда. Добровольно высший не позволит пристегнуть себя к кровати, а просто врезать ему и убежать будет означать, что все усилия насмарку.

Другой вариант, с ним переспать, я даже не рассматриваю.

Спасибо, уже плавали.

– В этом мы с тобой похожи, Хорос. Я тоже люблю всё контролировать.

В следующий момент я, прикрыв глаза, концентрируюсь на своём светлом даре. Он очень слабый, в течение многих лет успешно заглушаемый блокаторами. Если бы не другая моя сила, он бы уже давно атрофировался, стал бы таким же бесполезным дополнением, как и крылья. Но как ни странно, тёмная магия во мне делает сильнее мою светлую половину.

И плевать, что потом я буду всю ночь обниматься с унитазом и трястись как наркоманка со стажем. Главное довести до конца, что начала.

За Джен.

За себя.

Чувствую, как ладонь тёмного скользит по внутренней стороне бедра с явным намереньем поскорее добраться до нижнего белья. Очередной жадный поцелуй, и через него, через прикосновения наших губ, я направляю на него свою силу.

Секунда, другая, и разгорячённый мужчина надо мной замирает. Тело его, и без того каменное, ещё больше тяжелеет, глаза смыкаются.

Спихнув эту гору мышц с себя на кровать, хватаюсь за наручники и, мысленно ругаясь, подтягиваю тяжеленную руку мерзавца к деревянному изголовью, состоящему из множества резных столбиков. Пальцы дрожат, и я боюсь, что тёмный в любой момент может очнуться. И так и будет! Так что скорее, Кара! Трястись будешь дома в компании фаянсового друга.

Долгожданный щелчок, а спустя несколько секунд вторая рука тёмного оказывается зафиксирована браслетом наручника. Вовремя, потому что в тот самый момент он открывает глаза, и я, подавив желание испуганно пискнуть, слетаю с кровати, на лету подхватывая так и норовящее сползти платье.

– Какого! – Хорос дёргает руками. С такой силой и яростью, что деревянные столбики начинают жалобно трещать.

Боги! Это зрелище стоило всех усилий и обещанных Лукасу свиданий. Злющий, беспомощный высший, абсолютно голый, если не считать боксеров, до сих пор ощутимо топорщащихся там, где им и положено топорщиться.

Завела и довела. Жестокая я.

– Правила игры поменялись, малыш, – победно улыбаюсь звереющему мужчине.

– Светлая, – жёстко ухмыляется он в ответ, прекрасно понимая, кто только что воздействовал на его сознание. Поморщившись, дёргает руками, сжимая в кулаки пальцы, снова пытаясь вырваться. Всё ещё безуспешно.

Но это лишь вопрос времени, так что не тормози, де Ларра, действуй!

Вытряхиваю из клатча свой новенький сейт и, больше не теряя времени, начинаю фотографировать этого бешеного. В глазах тьма, на лице гримаса звериной ярости, с губ срывается что-то очень похожее на рычание.

Фантастика.