Зачарованная тьмой

Велев увести изменника, женщина пересекла зал; стук ее каблуков звучал оглушительной барабанной дробью. У самого выхода она обернулась и сухо проронила, обращаясь к сыну:

– Живо в мой кабинет. И вы тоже, – бросила она Этеле и Даниэлю, устало подпиравшим стену.

Цецилия покинула зал, а вместе с ней ушло и напряжение, довлевшее над собравшимися. Кто-то неодобрительно качал головой, провожая взглядом магов, уводящих Имре. Остальные старались не смотреть в сторону мужчины и ежились, представляя, что любой из них может оказаться на его месте.

Ясмин протиснулась к Крису и повисла у него на шее.

– Я переживала, – ласково шепнула она.

Ответив на ее поцелуй, ведьмак мягко отстранил девушку и встревоженно произнес:

– Подумать только, Имре – перебежчик.

– И тем не менее это так, – подошла к друзьям невысокая, миловидная девушка по имени Лилиана. Обняв каждого, грустно продолжила: – Имре конкретно облажался. Напился в «Камелоте», стал кричать на весь бар, что скоро ему крупно повезет, а потом принялся названивать кому-то. Требовал то ли новую силу, то ли денег, повторяя, что Габор обещал.

– Я тоже это слышала, – подтвердила Ясмин. – А кроме нас с Лили еще несколько человек.

– Да уж, повезло так повезло, – пробормотал Керестей. – Теперь для него все кончено.

– А вот для вас, мальчики, веселье только начинается, – раздался за его спиной звонкий девичий голос с ехидными нотками.

Хела подкралась к друзьям и бесцеремонно повисла на Этеле и Даниэле, положив руки им на плечи. Она, как и Лили, была близкой подругой Ясмин. Все три девушки попали в клан примерно в одно и то же время и на удивление быстро подружились, хотя каждая обладала полярно противоположным характером. Крис всегда удивлялся, как им удавалось находить общий язык. Мягкой и отзывчивой Лили, воспринимающей проблемы окружающих, как свои собственные; замкнутой и даже в некоторой степени апатичной Ясмин, живущей в изолированной ото всех вселенной, и, наконец, вздорной и самовлюбленной Хелене, стремящейся заставить всех плясать под свою дудку.

– Выглядишь, как кошка, угодившая в бочку со сметаной. – Даниэль окинул девушку тяжелым взглядом. – Так понравилась расправа над Имре?

– Оставим бедолагу в покое, – лениво отмахнулась Хела. – Я имела в виду другое – воспитательную беседу, которую намерена провести с вами Цецилия. – Она шутливо потрепала Ведающего по голове. – Жаль, что говорить с вами будут с глазу на глаз, я бы с удовольствием поприсутствовала на разборе полетов.

– О чем ты? – тревожно спросил ведьмак, скидывая с плеча локоть девушки.

– О ваших похождениях в Словакии. Завидую, вы неплохо повеселились.

– Откуда такие сведения? – Этеле тоже поспешил избавиться от руки Хелены.

– Весь Будапешт об этом гудит. Габор «в восторге». Ну а Цецилия…

– Хела, прекрати! – одернула подругу Ясмин и повернулась к жениху: – Крис, во что вы опять вляпались?

Ответить ведьмаку помешал подошедший к ним Анталь.

– Советую поторопиться, – произнес он. – Цецилия рвет и мечет.

– Удачи, – пожелала приятелям Лили.

– Она нам стопудово понадобится, – буркнул Кристиан и вышел в холл.

За ним, понуро опустив голову, плелся Ведающий.

– Тебе-то чего волноваться? – ворчал он, цветом лица сливаясь с лепниной на потолке. – Тебя она не тронет. И от Габора отмажет. А вот мы… – Парень нервно сглотнул, вспомнив выражение лица наставника Анталя. Таким встревоженным он его еще ни разу не видел. – Мне совсем не улыбается разделить участь Имре.

– Не стони, – процедил сквозь зубы Кристиан. – И без того тошно.

Этеле оставался безмолвен и выглядел спокойным. Ведьмак рассудил, что от судьбы все равно не уйдешь, поэтому не видел смысла в тревоге. Парень горько усмехнулся. Однажды ему повезло избежать наказания и сохранить силу. Если когда-нибудь над ним снова зависнет дамоклов меч, сомнительно, что удача вновь окажется на его стороне.

Цецилия стояла к ним спиной, заложив руки за спину, и смотрела на молодой месяц, как лодка на волнах покачивающийся среди туч.

– Я жду объяснений, – сказала она, не оборачиваясь.

– О чем конкретно? – осторожно начал Крис.

Колдунья бесстрастно проронила:

– О пожаре в Нове-Место уже известно всем. Артефакт у вас?

Даниэль, чуть ли не падая ниц, приблизился к госпоже и, стараясь не смотреть в ее пылающие гневом глаза, протянул камень.

Чародейка схватила бархатный футляр и положила туда речник.

– Придется отдать его Габору. С извинениями и заверениями, что вы будете наказаны и подобное больше не повторится.

При упоминании о наказании Ведающему стало совсем не по себе. Парень опустился на ближайший стул и обреченно уставился на стену напротив, на портрет мужчины с крупными, но совершенно невыразительными чертами лица. Этим мужчиной являлся прежний хранитель клана, Феликс.

Кристиана заявление матери привело в негодование.

– Старик не смеет предъявлять права на камень! Это наш артефакт!

– Ваш артефакт? – мягко переспросила колдунья, а затем громко воскликнула: – Из-за вашей дерзкой выходки мне снова придется кланяться в ноги Батори! Проклятье, Кристиан! Почему я должна унижаться перед ним из-за вас?! Из-за тебя! – Женщина ни минуты не сомневалась, кто явился зачинщиком беспредела. – Разве нельзя было уехать сразу же, как только поняли, что вас опередили?!

Ведьмак молчал. Вины за собой он не чувствовал, но объяснять матери, чем руководствовался, уничтожая приспешников Габора, не собирался. Все равно не поймет.

Цецилия посмотрела в равнодушное лицо Кристиана и поняла, что ее слова – лишь напрасное сотрясание воздуха. Керестей никогда не был послушным сыном, не желал чтить их законы. Сколько раз она задавалась вопросом: где ошиблась? Ведь она приложила все усилия, чтобы воспитать из него достойного преемника. Но Кристиана волновали только развлечения и охота за дарами. Едва ли проблемы клана занимали ум молодого ведьмака.

И хуже всего то, что это замечала не только она. Ее подданные не испытывали почтения к наследнику и, случись с ней несчастье, неизвестно, последовали бы за Кристианом или поспешили бы переметнуться на сторону Габора.

В такие моменты, как сейчас, женщина жалела, что ее сын не был наделен хотя бы толикой качеств, которыми обладал Этеле. Вот кто действительно был достоит носить корону! Этеле Батори унаследовал от своих предков, некогда правивших Польшей и Трансильванией, не только силу. Он был отважен, справедлив и благороден, но вместе с тем жесток и беспощаден к своим врагам. Именно таким Цецилия хотела видеть Кристиана. Но сын, к сожалению, был бесконечно далек от идеала…

– Вы что-то говорили о наказании, – кротко напомнил Даниэль, нарушив ход мыслей женщины.

Парень так и не дождался ответа, потому что в кабинет вошел Венцель. Он по-прежнему был в халате, наброшенном поверх старых брюк и видавшей виды футболки, а также в уютных домашних тапочках, так как считал, что находясь у себя дома, имеет право ходить в чем угодно. И плевать, что особняк полон гостей, многих из которых Венцель даже не знал по имени.

Он казался мягким, неконфликтным человеком, живущим под каблуком у властолюбивой жены. Усиливал обманчивое впечатление и тот факт, что Венцель Божик не принадлежал к колдовскому миру. Люди, наделенные силой, недоумевали, как наследница знатного рода могла связать свою судьбу с никчемным простаком.

Не возвышал мужчину в их глазах и тот факт, что Венцель владел крупной строительной компанией и что только благодаря его союзу с Цецилией семья Эчедов продолжала благоденствовать. Именно на средства мужа Цецилия отправляла Ведающих на поиски артефактов, привечала колдунов в своем поражающем роскошью особняке (отремонтированном благодаря Венцелю; до этого родовое гнездо Эчедов, с годами пришедшее в упадок, представляло собой жалкое зрелище), не жалела денег на зелья, импортируемые из-за границы.

Этот брак, устроенный отцом Цецилии, Феликсом, и родителями Божика, несмотря на отсутствие любви, держался уже двадцать пять лет. Восемнадцатилетняя Цили наверняка, как и всякая девушка, грезившая о романтических чувствах, безропотно покорилась отцу, согласившись стать женой человека, который был старше ее на десять лет и, по правде говоря, не блистал ни красотой, ни колдовскими талантами. Тем не менее, Эчед хранила ему верность. Была послушной женой. Разумеется, когда дело не касалось ее клана. Но в колдовские игры супруги Венцелю хватало ума не вмешиваться.

Мужчина пересек кабинет.

– Твой родственничек, Габор, на словах благодарит Кристиана и его друзей за то, что избавили его от хлопот и сами наказали изменников. – Венцель на мгновение задержал взгляд на ведьмаках, а потом снова повернулся к жене. – Артефакт он просил передать с посыльным.