Мой (не)любимый дракон. Оковы для ари

– И что же это за сторона такая? – нахмурилась мама.

– Кажется, я знаю, – проговорила чуть слышно и усмехнулась своим мыслям.

Получается, заледеней я после свадьбы, и проклятие с Королевых было бы снято. Потому что выйти замуж за его льдистость сродни самоубийству. Добровольной прогулке на Ту Сторону.

Тогда бы мама с бабушкой наконец обрели свободу, а Фьяррочка продолжала отрываться с Лешей. Но я выжила, назло Хентебесирам и злобным духам, и делать себе ритуальное харакири сейчас, чтобы очиститься от этой гнили, уж извините, не планирую.

– Вы что, предлагаете моей дочери убить себя? – С лица мамы схлынула краска, а спустя мгновение на щеки плеснуло румянцем негодования. – Сумасшедшая!

Казимира покачала головой:

– Ты искажаешь мои слова, Мария. Ты спросила, как снять проклятие. Я ответила. Нужен или потомок проклявшей вас ведьмы, или же Анна добровольно должна уйти из жизни. Но можно просто продолжать с ним жить. До этого ведь как-то жили.

Вот именно, как-то. Абы как и все не так.

– Анечка, пойдем отсюда. Не могу больше это слушать! – Схватив перекинутую через спинку стула сумочку и остервенело сжав в руке витую ручку, мама в последний раз испепелила, изрешетила, заморозила ведьму взглядом и пулей выскочила в прихожую.

А я замешкалась, не зная, с какой стороны подступить к разговору о драконьем мире.

– Подойди-ка, милая, – видя, какая каша варится у меня в голове, ласково позвала Казимира и взяла за руки.

Сухие ладони с тонкой, будто прозрачной кожей накрыли мои. Не по возрасту ясные глаза колдуньи померкли под набрякшими веками, и мне почудилось, что время остановилось. Не слышно было ни звука. Мама перестала возиться в прихожей, ворчать и ругаться, натягивая грязные сапожки. Даже старые ходики на стене замолкли. Только сосны за окнами продолжали свою заунывную песню.

– Сильная магия. Та, которой тебя вернули обратно. Не земная. Плата за нее – годы жизни. А какие годы ты хочешь отнять у девяностолетней старушки? – вздохнула ведунья. – Прости, Анечка, не смогу тебе помочь. И не знаю, кто сможет, – разочаровала, предвосхищая уже готовый сорваться с губ вопрос. – В нашем мире магию не признают, поэтому нас, истинных магов, осталось мало. Мы вырождаемся. Люди забывают о силе, сила забывает о них.

– Аня! Ты скоро там? – это ожила мама.

– Иду! – крикнула и принялась рыться в своем бездонном бауле в поисках кошелька.

– Извини, что не сумела разрешить ни одну из твоих проблем.

– Ну, вы хотя бы были со мной честны, – положила несколько купюр на стол, придавив их вазочкой с плюшками.

– А вообще… – вдруг оживилась колдунья. – Не уходи, Анечка. Погоди!

Казимира скрылась в соседней комнате, чтобы вернуться спустя минуту с ярко-синим самоцветом, который вложила мне в руку.

– Носи у сердца. Повесь на цепочку или вот в кармашек блузки положи. Носи и думай о том, к кому оно, сердце твое, так рвется.

– И что, – выдохнула взволнованно, – этот камешек поможет увидеться с ним снова?

Глупость, конечно, но в тот момент мне отчаянно хотелось в нее поверить.

Пожилая женщина улыбнулась, не то загадочно, не то грустно:

– Магия не всесильна, милая. И простых решений для таких сложных проблем вроде твоей не существует. Но надеюсь, тебе станет легче.

Снова подала голос мама, раздраженно поторапливая. Так ей не терпелось покинуть уютное гнездышко колдуньи и отправиться под дождем знакомиться с окрестностями.

До возвращения автобуса мы просидели в единственной имевшейся в Ведьмовском забегаловке, разгадывая кроссворды. Вернее, разгадывала мама, потом что-то читала в своем смартфоне. А я, как и наказала колдунья, думала о Скальде. Впрочем, и без ее наказов занималась бы тем же самым.

Думала и гадала, какой сюрприз преподнесет мне волшебный камень.

Глава 2

«Королева! Ну сколько можно?! Давай выползай из своей берлоги!» – надрывался мобильный.

Вернее, надрывалась подруга, не оставлявшая попыток на ночь глядя вытащить меня из квартиры в ночной клуб. Дашка была в ударе. А когда в ударе Даша, у жертвы ее внимания просто нет шансов.

«Сегодня вообще-то пятница, Королева. Имей совесть!» – возмущенно пиликнуло снова.

Появилось желание грохнуть телефон об стенку. Ну или утопить в пахнущей клубникой пене. Но такую роскошь, как убийство смартфона, я не могла себе позволить. Я ведь теперь Аня Королева, а не Фьярра-Мадерика Сольвер, и у меня нет папенькиного за?мка, хрустальной «тачки» с крылатыми фальвами и несметного количества драгоценных цацек, продав которые можно будет купить себе целую кучу навороченных смартфонов.

Вернув мобильный на стопочку махровых полотенец, выложенных на деревянной стойке прямо под моющими средствами, нырнула с головой в воду с твердым намереньем не реагировать на табуном несущиеся ко мне эсэмэски.

Однако не реагировать не получалось. Вдогонку «имей совести» прилетело угрожающее:

«Через десять минут у тебя. Отказов не принимаю. Если что, потащу как есть. Да хоть в чем мать родила!»

Поняв, что отлежаться в горячей воде мне не светит (у подруги имелись запасные ключи, и, если что, она не постесняется ими воспользоваться), выскочила из ванны, поскользнулась на мятного цвета коврике, пощекотавшем мокрые ступни густым длинным ворсом. Проехалась на этой подстилке до стиральной машины, за которую и зацепилась, иначе бы подобно гимнастке растянулась на скользком полу в шпагате.

Дашка у меня прямая, как рельсы, и прет по жизни паровозом. То есть всегда получает что хочет. И если уж решила устроить со мной посиделки в недавно открывшемся клубе «Инсомния», то обязательно их устроит. Голой вряд ли потащит. А с мокрыми волосами и без макияжа – запросто.

Вот кого надо было «приглашать» на отбор невест в Адальфиву. Дашка бы там соперниц мигом построила и Тьюлин со всем выводком старейшин заставила бы маршировать в ногу.

А уж сколько незабываемых моментов пережила бы по ее милости эссель Блодейна…

Я тут же приказала себе не думать о морканте. Всякий раз, о ней вспоминая, чувствовала, как сердце в груди начинает ныть и съеживаться до состояния кураги. Я не желала ей такой смерти. Вообще никакой, если честно. Справедливого суда – другое дело.

Но судить теперь уже некого.

Дав себе установку – вечер с подругой в баре и никаких (в идеале) переживаний, – занялась сушкой волос. Благо их у меня осталось немного. В том смысле, что пару недель назад я снова стала светло-русой и обзавелась аккуратным каре до подбородка. Назло Фьярре, за два месяца, что отсиживалась здесь, превратившей меня в адальфивскую версию самой себя. Но это все в прошлом. Отныне никаких белокурых локонов до попы. Ни своих, ни наращенных.

Что же касается самой попы, ее бы как раз не помешало нарастить. Другими словами, записаться в спортзал, в который эсселин Сольвер не знала дорогу. Но пока что у меня не было денег на покупку нового абонемента, все свои сбережения я спустила на фейковых магов. С гардеробом тоже возникли проблемы. С размером «М» я теперь не дружила, а от всего купленного Фьяррой за милю разило гламуром, который никогда не любила.

В одежде я предпочитала удобный и комфортный стиль кэжуал.

Но выбирать не приходилось, поэтому напялила на себя то, что было. Надраивая электрической щеткой зубы, сдернула с вешалки первую попавшуюся блузку. Нечто кремовое, мега-ажурно-воздушное, с вырезом по самую бляху на поясе джинсов. Утрирую, конечно, но декольте действительно не оставляло простора для фантазии. А других вырезов эта гуру моды, похоже, не признавала. Кстати, о джинсах. В платяном шкафу теперь можно было обнаружить только скини, всех цветов и разной степени гламурности: с вышивкой, камешками и всевозможными бусинками. Вытянув из стопки удавок для ног классические темно-синие, не с первой попытки, но все же в них втиснулась.

Кажется, масса, только не мышечная, начала наращиваться сама собой. Спасибо сериалам под заправкой из поздних шоколадок и бутербродов с такой вредной колбасой.

К тому времени, как в дверь позвонили, я уже успела кое-как подвести глаза, мазнула по ресницам тушью. Немного румян, пудры и гигиеничку на губы.

– Бегу-у-у! – застегивая на ходу цепочку с подарком Казимиры, помчалась в прихожую.

Где чуть не наступила на кота. В ответ на такое беспардонство на меня недовольно зашипели, оскорбленно мяукнули и от души лупанули по полу полосатым хвостом.

– Ну наконец-то! Королева! Живая и во плоти! – Даша подвинула меня, ныряя из полумрака лестничной площадки в полумрак прихожей. Развернулась и, уперев руки в бока, не то обиженно, не то обиженно-шутливо возмутилась: – Ты вообще нормальная?! Столько времени от меня прячешься. И почему я узнаю не от тебя, а от Лехи, что вы разводитесь?!