Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать
Ну вот зачем, спрашивается, еще и глаза закатывать?
– Не рассказала о чем? – нервно переспросил любовник.
Судя по не сулящим ничего хорошего прогнозам, уже почти бывший. Ведь обидится же. Как пить дать обидится.
На нас продолжали смотреть. Кто украдкой, а кто во все глаза, позабыв о правилах приличия. Грейсток о них тоже, похоже, забыл. Видимо, его амнезия оказалась сильнее моей.
– Еще ничего не доказано, – мрачно заметила я и для наглядности помахала перед главой разведки своей левой рукой. Пусть любуется моей чистенькой, белой ладонью без всяких пошлых татуировок.
– Доказано. Я все вспомнил.
Мне стало дурно.
– Все – это что? – спросила осторожно.
– Обряд сочетания и нашу с тобой брачную ночь.
Ой-ё…
– Это что же получается… – Шон нахмурился. – Прошлой ночью ты была не со мной, а с ним?
– Вы поразительно догадливы, мистер Купер, – съязвил Кристофер.
– Была не по своей воле и…
Но Купер снова меня перебил:
– И когда ты собиралась мне об этом рассказать? А те два джентльмена? Покупатели, значит, да? – Жокей распалялся и, кажется, тоже забыл, что мы здесь не одни и что завтра скандал в новомодном ресторане превратится в очередную столичную сенсацию. Его будут смаковать во всех светских салонах, джентльменских клубах и частных гостиных. – Покупатели, которые грозились меня арестовать! Из-за тебя!
– Прекрати истерить, – попыталась его осадить.
Не тут-то было.
– Это потому ты не хотела представлять меня ему, да? Совесть не позволяла знакомить одного любовника с другим? Скажи, Лорейн!
– Шон, еще раз прошу, успокойся. Он мне не любовник.
– Муж вообще-то, – сцедил еще немного желчи Грейсток.
– И сейчас! – окончательно пошел в разнос Шон. – Я ведь видел, что с тобой что-то не так, но вместо того чтобы наконец во всем сознаться, ты изворачивалась, улыбалась. Смотрела на меня и врала мне в глаза!
Все, я сдаюсь. Хватит с меня и одного проблемного мужчины. С двумя точно не выдержу: или сама умом тронусь, или убью ненароком кого-нибудь.
– Тебе лучше уйти, – проговорила холодно.
– Именно это я и собирался сделать, – глубоко и прочно войдя в образ оскорбленной невинности, заявил жокей. – Оставляю тебя с твоим… мужем!
Демонстративно отвернувшись, с высоко поднятой головой он направился к выходу, оставляя меня один на один с моим мучителем.
– А вообще, мистер Купер, был рад знакомству! – послал Кристофер ему вдогонку и снова опустился на незаконно занятое место.
– Доволен? – мрачно бросила я.
– Уже лучше, – расстегивая пуговицы сюртука насыщенного дымчатого цвета (как дым, что выплевывают фабричные трубы Инвернейла), сказал Кристофер и предложил: – Поужинаем здесь или сразу отправимся ко мне? Мне в принципе все равно, где мы будем обсуждать нашу дальнейшую семейную жизнь.
И я все-таки воспользовалась каблуком.
– Надеюсь, тебе тоже стало легче, – поморщился Грейсток, благоразумно убирая ноги на недостижимое для меня расстояние, под сиденье стула.
– Мне станет легче, когда я овдовею.
– Вынужден тебя разочаровать, Лорейн, но в ближайшие годы тебе это не светит.
Ну, это мы еще посмотрим.
– Так что нам обоим придется смириться с таким положением вещей и жить дальше. И не багровей так. Обещаю, я найду ублюдка, который втянул нас во все это и разберусь с ним так, как он этого заслуживает.
– Принесешь мне его голову на тарелке из своего роскошного саворского сервиза?
Помню, мама в свое время очень его любила.
– Принесу. Почему бы и нет. – С этими словами и с самым невозмутимым видом герцог раскрыл меню.
А у меня чуть челюсть на стол не рухнула. Говорит так, будто этот хордов брак – решенное дело. Как можно быть таким… таким… Сердца у него нет, в общем, потому и выглядит так, будто ему все равно, кто будет его спутницей жизни.
Может, пьян? Или снова под чарами?
Бросив по сторонам взгляд и убедившись, что на нас продолжают пялиться (хоть музыка снова заиграла и меж столами засновали официанты), я подалась к Грейстоку и тихо сказала:
– Тебе вообще все равно, на ком жениться? Собирался обзавестись женой – обзавелся. А которой из хальдорских леди придется всю жизнь с тобой мучиться и страдать, плевать.
– Я такого не говорил.
– Но отлично дал мне это понять. – Ткнуть бы в него вилкой. Раз уж каблуком больше не дотянуться. – Быстро же ты забыл свою расчудесную Эдель!
Кристофер захлопнул папку и нахмурился.
– Вижу, поужинать в «Оршери» у нас не получится. Значит, переходим к плану «Б» и едем ко мне.
Размечтался.
– Никуда я с тобой не поеду. У меня билеты в театр… Билет.
Делая вид, будто рядом с ним сидит не Лорейн Ариас, а просто над ухом жужжит комар, Кристофер подозвал официанта и попросил записать заказанную леди бутылку, мной то бишь, на его счет.
Мне вдруг вспомнилось его предложение руки и сердца восемь лет назад. Его светлость не просил и не предлагал, он просто поставил меня в известность: Лорейн, ты станешь моей женой. В его словах звучал не вопрос с затаенной надеждой, а безапелляционное утверждение уверенного в себе человека. Сейчас мне это казалось диким, но прежняя Лори, восторженная влюбленная дурочка, была вне себя от счастья и восторга. Лори теперешняя была вне себя от бешенства от поведения Грейстока. Но на публике приходилось сдерживаться.
Отпустив официанта, Кристофер поднялся. Строя из себя заботливого кавалера, встал у меня за спиной, собираясь отодвинуть мой стул.
– Пойдем.
Я обернулась к извергу:
– Нет, Кристофер, не пойдем. До тех пор, пока ты не научишься просить, вместо того чтобы выдвигать ультиматум, мы с тобой не придем к общему знаменателю.
Мне уже тоже было почти все равно, что о нас подумают люди. Шону вон можно закатывать в ресторанах концерты, а чем я хуже?
Грейсток наклонился провокационно близко, почти касаясь меня губами, и зашептал на ухо:
– А если так: чтобы избежать лишних препирательств и не терять впустую время, я закидываю тебя к себе на плечо и отношу в кеб.
Меня бросило в жар. По коже вместо мурашек побежали искры, и сердце обдало пламенем гнева. В последний момент сумела с ним справиться и негромко хмыкнула:
– Даже так! А как же твоя хваленая репутация?
Держись, Лорейн, не поддавайся на провокацию.
– От нее и так уже мало что осталось. Так что выбирай: или мы покидаем ресторан как цивилизованные люди, или я тебя из него уношу, – нагло заявил мне самый здесь цивилизованный.
– Чудовище! – прошипела я.
– Это не ответ, Лорейн.
«Унесет – не унесет?» – заметалась в сознании мысль.
Этот унесет, тут же пришел ответ.
Сдернув с коленей салфетку, поднялась. Концерты концертами, но становиться посмешищем я не собиралась. Лучше оставлю эту роль герцогу.
– Продолжишь в том же духе, – сладко ему улыбнулась, когда он набросил мне на плечи мантилью, – и я превращу твою жизнь в ад.
Кристофер подхватил меня под руку.
– Лори, милая, ты и так в этом уже неплохо преуспела.
– Ошибаетесь, лорд Грейсток. Я еще даже не начинала.
Но ты не оставил мне других вариантов.
Я взяла сумочку, и мы покинули ресторан.
Глава 7
Всю дорогу до городских владений Грейстока и я, и он хранили молчание. Разговаривать с Кристофером в таком маленьком замкнутом пространстве, как кеб, могло быть чревато. Например, в пылу разговора я могла попытаться выцарапать ему глаза или он, испытав острое желание стать вдовцом, вытолкнул бы меня из мчащегося на полной скорости экипажа.
Вариантов было немало.
Хальдорская знать предпочитала жить в центре столицы, но Кристофер и здесь отличился – облюбовал для себя особняк на окраине Инвернейла. Старый дом в конце широкой, обсаженной вишневыми деревьями улицы, выглядел впечатляюще; темный, мрачный, он казался заброшенным и необитаемым. Ему явно не хватало изящества и блеска Уайтшира. А еще хорошего садовника – вон во что клумбы превратились.
Кованая ограда черным кружевом оплетала старый дом, и где-то на крыше уныло поскрипывал флюгер.
– Так вот она какая, холостяцкая берлога его светлости, – протянула я, выходя из экипажа и обозревая старинное здание, сурово глядевшее на меня темными провалами окон.
– Нравится? – Кристофер отпустил мою руку.
– Тебе подходит.
– Говорят, в этом доме раньше водились призраки, – толкая калитку, отреагировавшую на его прикосновение недовольным скрипом, проинформировал меня Кристофер.
– Как бы тебе в скором времени к ним не присоединиться, – тихонько проворчала я.
– Ты что-то сказала?
– Говорю, очень колоритное место. Готика так и прет из всех щелей.
Мощеная дорога привела нас к крыльцу, обрамленному четырьмя колоннами. Они удерживали веранду, полукругом нависавшую над парадным входом. Наверное, на нее можно попасть из хозяйской спальни.
О которой я думать точно не стану! Лучше сосредоточусь на насущном: на том, как пережить вечер с этим… человекомужем. Пусть говорит все, что хочет мне сказать, и я пойду спать. В Монтруар.
О совместной жизни под одной крышей не могло быть и речи. Это я даже не стану обсуждать.
В холле, таком же мрачном и темном (даже светильники на стенах не спасали положение), нас встретил пожилой дворецкий. Поклонился хозяину, вежливо поприветствовал его гостью и поинтересовался, желаем ли мы отужинать.
– Да, пожалуйста, Альберт, – начал было Кристофер.
Но я его перебила:
– Лучше принесите в гостиную каких-нибудь закусок. Долго наслаждаться обществом мистера Грейстока, увы и ах, у меня не получится.
Кристофер прожег меня взглядом, таким, что даже до костей пробрало, но при дворецком развивать полемику не стал. Кивнул и сказал:
– Как будет угодно леди.
Смотрите, какие мы вежливые.
Поклонившись, дворецкий не спеша двинулся на кухню, а мы прошли в гостиную. В доме было прохладно, поэтому затопленный камин пришелся очень кстати. Скинув мантилью, я не без интереса огляделась. Минимум мебели: диван, два кресла, кофейный столик, заваленный газетами. В углу обнаружился сервант орехового дерева, резкие очертания которого смягчал густой полумрак. Перед камином темнела шкура медведя. Ни одной вазы с живыми цветами, ни одной картины. Только на жардиньерке в дальнем углу пылилось несколько семейных портретов.
Интересно, для леди де Морвиль там тоже нашлось место? Отсюда не разглядеть.
– Здесь даже не пахнет духом Эдель, – заметила я, устраиваясь в кресле и ожидая, когда Кристофер плеснет мне в бокал бренди.
– Она здесь никогда и не бывала, – ответил он, колдуя над бокалами.
– Любовницы?
– Что – любовницы? – не понял Грейсток.
– Ты их сюда приводил?
– Вообще-то я собирался стать семейным человеком. – Он тихо усмехнулся. – И таки стал им.
Меня аж передернуло.
– Когда ты со мной, не смей произносить это слово.
– Какое? – Приблизившись ко мне, Кристофер протянул бокал.
– Семья. Налагаю на него строжайшее вето.
На миг наши пальцы соприкоснулись, и меня передернуло снова. Ну или прошило током. Подозреваю, это одно и то же.
– А когда-то ты этого хотела. – Кристофер занял соседнее кресло возле камина, так что теперь мы сидели друг против друга, словно дуэлянты, вместо пистолетов (жизненно необходимых мне в эти мгновения) держащие в руках бокалы.
– Когда-то я была не в себе.
По лицу его светлости пробежала тень, но он быстро справился с эмоциями, снова принял невозмутимый вид и проговорил:
– Так вот, благодаря гипнозу я все вспомнил. Хочешь, завтра отвезу тебя в управление? Много времени сеанс не займет.
Стоило только подумать о том, что должна буду вспомнить, как я покачала головой:
– Нет, спасибо. Не горю желанием.
– А ночью очень даже горела, – заявил этот наглец, беззастенчиво скользя по мне взглядом.
– Вмазать бы тебе.
Наше непринужденное общение прервало появление служанки. Пока она, переложив газеты на диван, расставляла на столике незамысловатое угощение, я смотрела куда угодно, но только не на Грейстока. Любовалась тарталетками, пылью на каминной решетке, вышивкой на собственной юбке. Все лучше, чем смотреть на это чудовище, продолжавшее бесцеремонно меня разглядывать.
– Уже и забыл, насколько ты красива, Лорейн, – негромко проговорило чудовище, когда за служанкой закрылась дверь.
– Не отклоняйся от темы. – Я потянулась за тарталеткой. Есть хотелось неимоверно. Наверное, всему виной стрессы, вернее, один большой стресс в лице Грейстока.
Кристофер протянул к пламени ноги.
– Знаю, ты этого не хочешь, но нам придется жить вместе. Ты должна постоянно быть у меня на виду. Для твоей же безопасности.
– И для твоей репутации. – Я негромко хмыкнула. – Лучше поговорим о разводе.
– У магов не бывает разводов. – Грейсток помрачнел еще больше.
– Я не маг, а значит, мне плевать.
– Как же с тобой будет сложно, – вздохнул безнадежно, после чего залпом опрокинул в себя крепкий напиток. – Хорошо! Предлагаю компромисс: раз ты не хочешь переезжать ко мне, я переберусь в Монтруар.
– Решил попробовать себя в роли альфонса?
– Скорее в роли внимательного и чуткого мужа, – съязвил этот самый муж. – Для меня мотаться из пригорода на работу не проблема. А ты продолжишь возиться со своими лошадьми.
Возиться со своими лошадьми…
Как же порой хочется его пристрелить.
– Пока не проявится брачный узор, нам вообще не о чем говорить. Что бы ты там ни вспомнил, а мне нужны наглядные доказательства. Но их нет! Видишь! Ничего не… – Я перевернула руку ладонью кверху и продемонстрировала ее Грейстоку. Отблески пламени коснулись светлой кожи, замерев на проступавшей прямо у меня на глазах брачной татуировке: первые буквы наших имен, сплетенные воедино. «К» наслаивалось на «Л», создавая серебристое мерцание у меня на коже. – Видно… – закончила пораженно.
Нет, нет и еще раз нет! Я брежу, снова пьяна или продолжаю находиться под какими-то чарами. Это не может быть правдой! До последнего не хотела верить, отказывалась принимать жестокую и такую несправедливую ко мне реальность, тешила себя надеждой.
А спустя, наверное, вечность напряженного молчания и моего отчаяния, вынесла самой себе приговор:
– Значит, мы все-таки женаты.
– Женаты, – подтвердил Кристофер, левая ладонь которого тоже была отмечена брачной татуировкой, и посмотрел на меня в упор. – Теперь будем договариваться?
– Теперь придется, – мрачно ответила я и прикрыла глаза.
Проще было сказать, чем сделать. Потому что договориться с Грейстоком… Да я скорее уговорю его величество вручить мне купчую на королевский дворец в качестве подарка на день рождения, чем сумею убедить Кристофера, что совместное проживание не обязательно и нервозатратно. А еще мебель жалко, особенно вазы. Раз уж он порывается жить в Монтруаре.
– Смотри! Я тоже умею идти на компромисс, – решила в кои-то веки побыть хорошей девочкой. – Согласна на Кэрролла и Одли в своем доме. Тем более что они почти не разговаривают, и их можно запросто принять за дополнение к интерьеру. Могу даже пообещать, что голой они меня больше не увидят. Честное слово! Видишь, какая я… компромиссная. Поэтому вашей светлости нет нужды менять место жительства.
Кристофер подавился крепким напитком.
– Они тебя какой видели?
– Голой, – не сумев отказать себе в маленьком удовольствии, невинно уточнила я. – Я купалась в озере (не купаться же, в самом деле, в одежде), а они меня сторожили.
Грейсток изменился в лице.
– Я переезжаю и это не обсуждается! – прорычал, подаваясь ко мне.
А вот таким он мне совсем не нравится. Опять раскомандовался.
Справившись с эмоциями, заявила ему тихо, но твердо:
– Я не жду тебя в своем доме, Кристофер. Твоих людей – еще куда ни шло, с ними я готова мириться, пусть охраняют себе на здоровье. Но я не готова мириться с тобой в своей жизни.
– Или я переезжаю к тебе, или ты переедешь ко мне. – Резко поднявшись, герцог пошел за добавкой.
Плеснул себе в бокал бренди или скорее выплеснул в бокал все содержимое графина.
– В Уайтшир перееду? А леди Делайлу ты уже поставил в известность? То-то она мне обрадуется…
– Мою мать это не касается. И нет, Лори, ты бы переехала сюда, в мой дом.
– Лорейн, – поправила сдержанно. – Лучше – леди Ариас.
– Уже Грейсток, – напомнил он мне о самой большой катастрофе в моей жизни.
Вспомнив о том, что я теперь герцогиня, решила, что на сегодня с меня достаточно эмоциональных качелей. Поднялась с кресла, коснулась кольца, представляя, что уже через каких-то несколько секунд окажусь дома. Одна.
Красота.
– Уже поздно, и я устала. Предлагаю отложить этот кошмар до завтра.
Кристофер поставил бокал на жардиньерку (все-таки нет там портрета бывшей невесты) и приблизился ко мне.
– Мне нужны будут все твои вещи… с того вечера.
– С того – это которого? С вечера, когда ты почти женился на Эдель? – переспросила на всякий случай. Мало ли что он подразумевает под этим словом.
На скулах герцога, и без того выразительных, обозначились желваки, а взгляд традиционно потемнел.
– Обязательно вести себя так все время?
Я пожала плечами:
– Не обязательно, но мне нравится.
Почувствовала себя неуютно, когда Кристофер приблизился ко мне вплотную. Не люблю, когда он оказывается так близко. Вторгается в мое личное пространство (видимо, вторжения в мою личную жизнь ему оказалось недостаточно), заставляет нервничать и смотрит так, словно…
А вот понять его взгляд было сложно, если не сказать невозможно: от него то становилось невыносимо холодно, то нестерпимо жарко. А чаще – все вместе.
Невозможные ощущения, и он в принципе невозможный.
– Лорейн, в наших интересах действовать сообща. Поэтому будь так добра, подготовь всю свою одежду с вечера, когда мы поженились: платье, обувь, украшения. И нижнее белье тоже.
– Извращенец.
Сказав, что туфли остались в Уайтшире, а все остальное, так уж и быть, соберу к завтрашнему утру, я поспешила проститься. Опасаясь, что Кристофер продолжит насаждать свою идею о совместном проживании под одной крышей, подхватила мантилью и сбежала через надлом в пространстве в свое холостяцкое поместье. Мне действительно необходимо было отдохнуть, хорошенько выспаться, собраться с мыслями.
Говорить с Грейстоком о разводе бессмысленно. Это я уже уяснила. Но это не значит, что я смирюсь с участью до конца своих дней оставаться его женой (а вдовой он меня делать что-то не торопится) и безропотно впущу его в свою жизнь.
Пусть ищет ублюдка, толкнувшего нас на это безумство. А я буду искать любую, даже малейшую возможность развестись. Придется порыться в законах, прошерстить историю Хальдора. Чем хорд не шутит, вдруг прецеденты уже имелись. Сейчас я буду рада любой соломинке.
Как бы там ни было, а я это так не оставлю и сидеть сложа руки тоже не стану. В конце концов, я ведь Ариас! Ариас и останусь. И плевать мне на голословные заявления о том, что у магов не бывает разводов.
Значит, будут.
Глава 8
Сколько себя помню, я всегда была ранней пташкой. В мои привычки не входит подолгу нежиться в кровати, ни в одиночку, ни в приятной мужской компании. Но сегодня вставать совсем не хотелось. Не хотелось просыпаться, возвращаться в безрадостную реальность, в которой я теперь считалась замужней дамой.
Это же надо было так вляпаться…
Я бы с удовольствием провалялась в постели все утро, но судьба продолжала играть со мной злые шутки. Какое-то нездоровое у нее чувство юмора, я бы даже сказала извращенное.
Сначала в сознание, окутанное утренней дремой, проникли такие знакомые звуки: скрип колес и перестукивание лошадиных копыт по гравийной дорожке. А спустя несколько минут холл заполнили голоса, поднялась какая-то суета. Кто-то затопал, забегал, и я даже, грешным делом, решила, что снова попала в гостиницу.
Открыла глаза – нет, спальня моя, и я, хвала Создателю, в ней одна. Все как всегда: на окнах колышутся занавески (люблю на ночь оставлять ставни открытыми), по стенам, затянутым светлым шелком, скользят отблески солнца. Вон любимый трельяж, заставленный шкатулками и расписными флакончиками, за которым я провожу непростительно мало времени. Одна из основных заповедей хальдорских леди – всегда выглядеть безупречно. Но из меня леди, как из Грейстока порядочный мужчина, так что…
Стоило вспомнить об этой нечисти, и сон как рукой сняло. Я села на постели, нашарила ногой домашние туфли, а следом за ними, уже руками, нашарила пеньюар. На ходу завязывая на груди кружевные ленты, вышла из спальни и отправилась выяснять, кого хорды принесли в такую рань.
Надеялась, это Одли и Кэрролл явились отбывать трудовую повинность, но вместо молчаливых агентов перед моим заспанным взором предстал его хордова светлость. Я так и застыла на лестнице, не веря своим глазам: Грейсток уже вовсю командовал моей прислугой, которая с утра пораньше вынуждена была таскать его манатки: выгружать из кареты тяжеленные саквояжи и заносить их в дом.
Кристофер не шутил, когда говорил о переезде. Мало того что притащил с собой кучу одежды, так еще и какие-то коробки приволок, которым в моем доме точно не было места.
– Осторожнее! – еще и прикрикнул на моего конюха. – Не разбейте!
Правильно, не надо. Лучше я потом сама это, чем бы оно ни было, разобью. Не лишайте удовольствия хозяйку.
– Ты что творишь? – Я скрестила на груди руки.
Его светлость наконец меня заметил, бесстыже скользнул по мне взглядом, напоминая, что в этом полупрозрачном наряде можно гулять только на территории спальни, максимум – будуара.
– То, о чем мы вчера с тобой договорились, – заявил невозмутимо, продолжая взглядом инспектировать мое неглиже. Ну или то, что оно с горем пополам прикрывало. – Доброе утро, Лорейн.
– А тебе – злое. Мы вчера так и не…
– А вот это поставьте сюда, – скомандовал Грейсток, поворачиваясь ко мне своим аристократическим задом.
– Ваше сиятельство! – Дворецкий посмотрел на меня с мольбой, явно раздираемый дилеммой: как быть? Продолжать терпеть этот беспредел или попытаться поставить незнакомца на место.
– Все в порядке, Додвелл, – хмуро бросила я. Спустившись с лестницы, подошла к Грейстоку. – Вообще-то дом у меня не резиновый, и ты все равно надолго здесь не задержишься. Зачем столько вещей?
– Там личное, одежда и всякая мелочь, здесь – рабочие документы, – махнул он, указывая на приставленные к стене коробки. – Мне, кстати, нужен будет кабинет. Можно без сейфа. Без моего разрешения к этим бумагам все равно никто не притронется.
– Что тебе нужно, так это немного скромности.
– Приготовила то, о чем тебя просил? – никак не отреагировал на мое справедливое замечание герцог.
– Все и даже белье, – огрызнулась я, мечтая натянуть ему на голову те самые панталоны, которые ему так не терпелось доставить в свое любимое управление для проверки.
Жаль, придется на время расстаться и с кулоном. За последние дни я так к нему привыкла. И если это чудовище его посеет…
– За бриллиант отвечаешь головой.
– Подарок какого-нибудь любовника? – с мрачным выражением на свежевыбритом лице спросил Грейсток.
– Ну хоть не зря тебя сделали главой разведки.
Наш бестолковый разговор прервало появление Одли и Кэрролла. Не желая больше смущать и шокировать бедолаг, я направилась к лестнице, чтобы переодеться.
– Подготовьте для его светлости гостевую комнату, – бросила на ходу, обращаясь к дворецкому.
Шагнула было на первую ступеньку, когда сзади раздалось недовольно-удивленное:
– Гостевую?
– Скажи спасибо, что не селю тебя в конюшне! – рыкнула, обернувшись. Пожелав недомужу скорее проваливать на работу или куда угодно, поспешила к себе, психовать и одеваться.
Психовала долго, как и одевалась. Не было никакого желания снова встречаться с Грейстоком и уж тем более с ним разговаривать. Сразу после завтрака отправлюсь в город к мистеру Ришу. Побеседую с ним о законах и брачных татуировках. Жаль, Кэрролл с Одли наверняка доложат начальнику, куда меня сопровождали. А тот не идиот, сразу поймет, зачем я помчалась к семейному адвокату.
Ну что за утро такое гадкое!
Но это я погорячилась. Гадким по-настоящему оно стало часом позже, уже когда Грейсток укатил на работу. Услышала, как ворота снова распахнулись, пропуская очередного гостя. Вернее, гостью.
Я как раз заканчивала с прической, когда в спальню постучали и показавшаяся на пороге служанка, Энни, сделав книксен, сказала:
– Ваше сиятельство, в гостиной вас ожидает леди Делайла Грейсток. Просит уделить ей немного времени.
Глубоко вдохнув, досчитала до трех. Сейчас что-то будет… Я и Делайла в одной комнате – это даже хуже, чем я и Кристофер в одной постели.
– Скажи змее, сейчас спущусь, – с трудом улыбнулась девушке. Поняв, что только что сказала, поправилась: – Ее светлости, конечно же. Скажи, сейчас буду.