Шиари выбирает первой

– Завтра извинишься. Пусть сначала остынет, – резонно заметил Эшвар. – А теперь спи. Отдыхай, деточка.

Стоило прикрыть глаза, как в голове тут же заворошились воспоминания. О Стейроде, поджидавшем меня в холле академии. Не знаю, сколько он там торчал, но стоило мне оказаться в стенах замка, сразу двинулся в мою сторону. Воровато оглядевшись по сторонам, схватил меня за плечо и поволок в тёмный коридор, а потом нетерпеливо произнёс:

– Принёс?

В глазах кадета горело жадное пламя, и в тот момент я поняла, что вряд ли он успокоится и отстанет. Сейчас ему нужно козырнуть силами перед императором, потом усилитель ещё для чего-нибудь понадобится. А там и выпускные экзамены нагрянут. Впрочем, я всё ещё не теряла надежду, что Рифер скоро вернётся, и я смогу исчезнуть из Кальдерока.

Правда, проблема со Стейродом не исчезнет, и как её решать, я пока не представляла.

– Вот, – протянула старшекурснику мешочек с непонятной дрянью.

Боялась, что кадет засомневается, захочет проверить или ещё что, но ему оказалось достаточно только принюхаться, а спустя секунду его крупное одутловатое лицо расплылось в удовлетворённой улыбке.

– Молодец, Ноэро! Сегодня и для тебя, и для меня хороший вечер.

– Не сказал бы, – мрачно буркнула я.

– Ну почему же? – Кадет заулыбался ещё шире. – Ты останешься целым и невредимым. Нет, это просто замечательный для тебя вечер!

Он хлопнул меня по плечу, как мог бы хлопнуть доброго друга, а я чуть не прослезилась от боли, запульсировавшей в рёбрах.

Насчёт целого и невредимого Стейрод явно погорячился…

План уснуть легко и быстро с треском провалился. Сначала долго лежала на спине, боясь пошевелиться, потом, скривившись, осторожно перевернулась на бок, снова упрямо закрыла глаза и тут же окунулась в свой вечерний кошмар.

Когда же ты уже сдохнешь?!

Получается, Рифа и раньше пытались убить? Но кто? Зачем? Из-за того, что покупал заморскую дрянь у рыжего прохиндея? Раз Эшви почувствовал Рифера, значит, он жив. Да и я тоже сразу бы поняла, случись с братом трагедия.

Я всё больше склонялась к версии, что он сбежал, испугавшись за свою жизнь. Но почему нам ничего не написал? Почему даже не попытался ничего объяснить? Из-за чувства стыда? Возможно.

– Во что же ты вляпался, Рифер? Кому перешёл дорогу…

Уже уплывая в такой желанный и долгожданный сон, услышала, как скрипнула дверь. Шелестящие шаги Бриана были едва различимы, как и короткий стук: кадет поставил на стол с моего краю флакончик тёмного стекла.

– Поможет снять боль.

Больше ничего не сказал.

Быстро раздевшись, лёг в кровать и отвернулся к стене.

Глава 26

Следующие два дня Бриан старательно меня избегал. Поначалу я пыталась с ним помириться, потом плюнула и решила, что пусть сначала успокоится, а там уже будет видно.

Разумеется, о нашей размолвке стало известно и другим друзьям брата. Во вторник за завтраком Ронан даже поинтересовался, провожая кадета взглядом:

– Что это с ним? Хмурый, мрачный. Вы же в последнее время что сладкая парочка.

Нейл рассмеялся, оценив шутку друга, и даже Лоунард, предатель, расплылся в широченной улыбке.

Я неопределённо пожала плечами. Рассказать правду я не могла, а врать и изворачиваться лишний раз не хотелось, поэтому решила по возможности помалкивать.

– Может, дело не в Рифе? Мало ли, поссорился с девушкой, проблемы в семье или джар его знает. – Высказав своё мнение, Фольт вернулся к уничтожению мясного пирога, и было видно, что он, пирог, занимает его мысли куда больше, чем странное поведение друга.

– А вы знаете, кто его родители? – осторожно спросила я, гадая, рассказывал ли им Бриан о своём происхождении.

Оказалось, что нет, не рассказывал.

А мне, получается, доверил свою тайну…

– Про семью он не любит говорить, – подцепив вилкой мясную начинки, выловленную из подрумяненной сдобы, ответил Ронан.

– Как и объяснять, почему его поселили отдельно ото всех, – сказал Нейл, и все трое уставились на меня. – А ты не в курсе, Риф?

Растерявшись, пожала плечами и поняла, что пора убираться.

Я и сама толком не знала, отчего Торнвил удостоился отдельной комнаты. Потому что папа – император? Ну так, насколько поняла, Бриан терпеть не может козырять своим происхождением.

Из-за того, что ночами спит беспокойно? Возможно.

Какому кадету понравится просыпаться посреди ночи от криков соседа? Но лично я не жаловалась. Так выматывалась за день, что ночью спала как убитая. А может, всё дело в артефакте, во сне питавшемся моей энергией, отчего я буквально улетала из этого мира.

Неважно.

Если бы ещё не странные, а порой и жуткие сны…

Видимо, эта проблема была у нас с Брианом на двоих.

Быстро доев свою порцию пирога (сегодня еда была преступно вкусной), поднялась.

– А ты куда торопишься? – хмыкнул Ронан. – До урока ещё пятнадцать минут.

– Нужно найти профессора Дермонта. Обсудить расписание дополнительных занятий.

Кадеты кивнули, удовлетворившись таким ответом, и отпустили меня с миром.

На самом деле к Дермонту я не собиралась. Мы ещё вчера всё обсудили: и расписание, и то, сколько времени мне надо уделять самостоятельным занятиям. Но чтобы избежать расспросов ребят, предпочла уйти.

Первой лекцией сегодня стояла теория военной тактики у полковника Клерта. Желая убить время, да и лучше познакомиться с замком, который ещё не весь обошла и изучила, я не спеша брела по галерее, бросая по сторонам любопытные взгляды. Справа красочные витражи, стрелами смыкающиеся под темными сводами, слева – серая кладка стен и редкие портреты самых выдающихся выпускников академии. Под ногами щербатый пол, а впереди…

А впереди в компании какого-то пожилого военного маячил Эскорн. Запнулась, мысленно выругалась и хотела уже повернуть обратно, но поздно: генерал меня заметил. Кивнул и сделал знак рукой, подзывая.

А мне совсем не хотелось, чтобы меня подзывали…

Не знаю, что за сбои произошли у меня в голове минувшим воскресеньем, но с того злосчастного чаепития в салоне шейлы Оруа я не могла терпеть возле себя его светлость.

Ну то есть раньше тоже не могла, но сейчас… Сейчас это стало вдвойне, а то и втройне сложнее! При виде Эскорна по телу начинали разбегаться мурашки, и я была бы рада сказать, что страха или неприязни, но тихий голос глубоко внутри назойливо подсказывал, что страхом во мне даже не пахло.