Шиари выбирает первой

Чем не повод для улыбок и радости?

– Ноэро, ты в паре с Леймондом, – осчастливил меня Эскорн.

Вот серьёзно осчастливил! Не то чтобы я знала поимённо каждого кадета в академии, но щупленького чаровика по имени Леймонд запомнила с совместных тренировок. Он, конечно, не девчонка, но и силачом тоже не был. Я даже испытала благодарность к генералу. Наверняка это он постарался, чтобы мне достался доходяга. Мы с ним составим жалкую пару, но меня это ничуть не волновало.

Я почти перестала переживать и втайне даже предвкушала, как сойдусь с этим парнем. Может, и получится уложить его на лопатки. Может, я даже впечатлю генерала.

Хоть оно мне, конечно, не надо. И вообще! Хватит, Лайра, думать о ерунде!

Я так увлеклась приятными мыслями о скором финале, что не заметила, как к Эскорну подошёл ректор. Только когда генерал начал хмуриться и что-то резко отвечать главе академии, почувствовала, поняла, что что-то не так.

– Я против! – донёсся до меня глухой рык наставника.

– Приказ императора, Эскорн, – раздражённо процедил Невертон. – Выполняйте!

Бросив в мою сторону взгляд, направился обратно к трибунам, а к нам с Брианом подошёл Вейнанд.

– Вы следующие, – сказал он, явно с трудом сдерживая злость. Не на нас – на Великого.

Хоть на Великого никому нельзя было злиться.

– Мы будем сражаться друг против друга? – растерянно уточнил Бриан.

Вот уж глупость! Бриан точно меня не ударит, да и я не стану его атаковать.

– Против старшекурсника.

– Но…

– Готовьтесь.

Больше Вейнанд ничего не сказал. Отошёл и о чём-то заговорил с Клертом. Вполне возможно, о капризах Адальгера III и его непонятных желаниях.

Мы с Брианом переглянулись, но делиться переживаниями не стали. Говорить, если честно, вообще не хотелось. А радостное волнение, что скоро всё завершится, вытеснила из сердца моя старая знакомая гиена.

– Как думаешь, с кем нас поставят? – всё-таки спросила, не выдержав.

Бриан не ответил. В тот самый момент по полю пронёсся джаров сигнал, и нам ничего не оставалось, как исполнить приказ.

Шаг за шагом мы приближались к центру поля, а навстречу нам шёл… Стейрод. Признаться, я почти не удивилась, что именно с ним придётся сразиться. Видимо, судьба у нас с Брианом такая – сталкиваться с этим мерзавцем.

– Спасибо тебе, папа, – пробормотал Торнвил, вглядываясь в ухмыляющееся лицо выпускника.

Тот очень походил на дикого пса, рвущегося с цепи. Вот сейчас его отпустят, скажут «фас!», и он бросится атаковать.

Так и вышло. Мы даже не успели настроиться, смириться с тем, что сейчас будем битыми, как Стейрод подлетел к Бриану и впечатал свой кулачище ему под рёбра. Кажется, было слышно, как они затрещали, и у моего друга перехватило дыхание.

Пока Бриан приходил в себя, этот урод набросился на меня.

Публика ахнула. Не то удивлённо, не то возбуждённо. Краем сознания отметила, что схватку двое на одного зрители оценили. Оживились, взбодрились и теперь с жадностью следили за развитием событий.

У многих дам Стейрод был в любимчиках, а мы, наверное, выглядели посмешищем, жалкой мишенью, едва ли достойной внимания и усилий такого талантливого чаровика.

Не знаю, что почувствовала первым: боль, злость или отдающие душком чары громилы, как будто от него веяло болотной гнилью. Кулак Стейрода казался раскалённым, словно его объяло невидимое пламя. При соприкосновении с моим животом оно вонзилось в меня ядовитым жалом. Я охнула, пошатнулась, но равновесие удержала.

Мелькнула мысль, что надо попытаться сделать подсечку и опрокинуть этого увальня на землю, но Стейрод, как для увальня, оказался и быстрее, и ловчее. От второго удара закружилась голова, да и мир вокруг тоже пошёл кругом. Теперь все силы уходили на то, чтобы поймать ртом хоть немного воздуха.

– Ну же! Деритесь, сопляки! – выкрикнул кто-то с трибун, и публика поддержала любителя жестоких зрелищ возбуждёнными возгласами.

От третьего удара я сама не знаю как увернулась, а Бриан набросился на противника сзади. Сжал руку у него на горле, пытаясь повалить на землю, отчего зрители взорвались криками удовлетворения.

Стейрод зарычал как то самое дикое животное. Мгновение, и Бриана отшвырнуло на несколько метров хлёстким ударом воздуха. Заметила, как он врезался в подпоры, но тут же переключила внимание на подступающего ко мне урода.

Стейрод… менялся. Несмотря на запрет использовать чары, я видела, как на нём трещит одежда. Как просторная рубаха натягивается на покрывающейся шерстью мускулистой груди, рвётся, светлыми лохмотьями опадая на землю.

Никто не вмешивался. Даже не пытался!

Я не видела Эскорна, вообще ничего не замечала. Перед глазами всё смешалось. С усилием поднявшись на ноги, под возбуждённый гомон толпы пятилась от чудовища, чувствуя, как меня захлёстывает паника.

Вот сейчас оборот закончится… Вот сейчас…

– Хороший сегодня день, Ноэро, – звериное рычание смешалось с человеческим голосом, хотя в чертах Стейрода больше не осталось ничего человеческого. – Действительно хороший… Но не для тебя.

Вблизи он был ещё омерзительнее, чем на расстоянии. Я почти чувствовала смрадное дыхание твари, почти ощущала, как его когти вспарывают мою одежду.

Мелькнула мысль сбросить иллюзию, на поддержание которой сил почти не осталось. Уверена, тогда всё сразу закончится. Меня арестуют, но хотя бы рядом не будет этого чудовища!

Всё закончится…

Всё…

Перед глазами, казалось, целая жизнь пролетела или как минимум последние два месяца, когда, оскалившись, недобык бросился на меня, но причинить боль не успел. В тот самый момент его сбил с ног (или скорее с копыт) золотогривый лев. Сердце, и до этого стучавшее через раз, и вовсе остановилось. Он казался не то прекрасным миражом, сошедшим с герба Регенштейнов, не то чудом, оградившим меня от боли и разоблачения.

Бриан был великолепен…

Если внезапная атака и дезориентировала оборотника, то лишь на несколько мгновений. Оказавшись на земле, Стейрод полоснул соперника когтями, рассекая бок льва, а Бриан вонзился клыками ему в плечо. От звериного рычания, животной борьбы, казалось, задрожало всё поле.

Старшекурсник дрался как бешеный или одержимый. Льва подстёгивала злость, а может, радость, что наконец вырвался на волю из плена человеческого тела, но он всё равно был неопытнее и слабее. В конце концов Стейрод отшвырнул от себя зверя, словно жалкого щенка, и, оскалившись, поднялся на ноги.

– Бриан! – Я бросилась к другу – огромному хищнику, сейчас слабому и беззащитному.

Он лежал, не способный подняться. Кровь из ссадин, оставленных когтями твари, сочилась не переставая, и я, лишь коснувшись зверя, увидела её на своих руках. Стейрод приближался, я в панике оглядывалась, ища поддержки, защиты, надеясь, что сейчас всё прекратится.

Эскорн! Он не мог не вмешаться! Не мог остаться в стороне!

Он же обещал мне, Лайре, что позаботится о брате. Позаботится об мне…

А император! Это ведь его сын сейчас истекает кровью! Он же добился желаемого, заставил Бриана перевоплотиться. Почему же не скажет: «Довольно!»?