Требуется невеста, или Охота на Светлую

Боги, пусть скорее прекратится это безумство! Предложение от темного? Ничем хорошим это точно не закончится.

– И в чем же оно заключается?

– Мне нужно, чтобы вы познакомились с моим братом и стали на время его… хм, подружкой.

Подружкой?

Чайник выключается, а у меня перед глазами сама собой рисуется такая яркая и живая картина: я выливаю кипяток на голову темному.

Жаль, этой фантазии суждено остаться нереализованной, и кипяток льется в чашки, одну из которых я протягиваю Хоросу и спрашиваю как можно спокойнее:

– Зачем?

На миг наши пальцы соприкасаются, и я лишь неимоверным усилием воли заставляю себя не отпрянуть.

– Потому что мой брат вспыльчив, импульсивен и любит совершать ошибки.

– Которые могут стоить вам кресла правителя.

– Именно. – Он снова смотрит на меня в упор, и мне снова хочется отвернуться. – Так что скажете, Эления?

– Мне нужно подумать, – говорю первое, что приходит в голову.

– Тут не о чем думать, – нетерпеливо обрывает Хорос. – У меня нет времени и желания ждать, пока вы созреете для принятия решения.

Я скорее созрею для реализации своей недавней фантазии, чем приму его ультиматум.

Крепче сжимаю чашку, не обращая внимания на то, как ее стенки обжигают мне пальцы.

– Вижу, вы уже все решили за меня.

– Решил, – кивает темный и продолжает: – Но вот чего не вижу я, так это радости в ваших глазах.

Он опускается на подлокотник кресла, делает небольшой глоток и при этом смотрит на меня исподлобья, а во мне от этого взгляда умирают последние нервные клетки.

– Радоваться чему? Я так понимаю, что должность «подружки» вашего брата включает в себя и интимные обязанности. Не думаю, что его устроят одни лишь платонические отношения.

– Не вижу в этом проблемы, Эления. У вас внебрачный ребенок от темного. Не стройте из себя святую непорочность.

Его голос полон пренебрежения, и первую фантазию нагоняет вторая: руки чешутся натянуть ему на голову грязный подгузник. Сразу после кипятка.

– От кого она? – кивает он на закрытую дверь.

– Не важно, – обрубаю нервно и спешу вернуть темного к причине его здесь появления. – Стоит мне лишь раз воспользоваться магией в присутствии вашего брата, как он тут же почувствует, что я на него воздействую. Как сегодня это почувствовали вы.

– Вот в этом и заключается самое интересное: не почувствует, – самоуверенно улыбается этот хозяин жизни. – У Ксанора есть свои, скажем так, особенности, и эта одна из них.

– Почему вы выбрали именно меня? Из-за утреннего инцидента с вашей невестой?

Резким движением пальцев Хорос зачесывает назад упавшие на лицо темные пряди.

– Эления, я не шантажирую вас. Я предлагаю вам работу. Выгодную и для вас, и для меня. В Кадрисе проживает сорок четыре феи, не считая вас. Пятнадцать из них – несовершеннолетние, двадцать пять или счастливы в браке, или находятся не в том возрасте, чтобы заинтересовать моего брата. Остальные зарабатывают себе на жизнь, показывая крылья (и не только) всем, кто готов за это платить. И с каждой из них Ксанор уже успел тесно познакомиться.

Я почти не интересуюсь светской жизнью, но какие-то обрывки сплетен долетали и до меня. В том числе и о любви Хороса-младшего к слабому полу в целом и к феям в частности.

Хотя о чем это я? Какая любовь? Секс и ничего больше. Он их просто использует. Точно так же, как его старший брат сейчас пытается использовать меня.

– И самое главное, только вы одна, уж не знаю как, умудряетесь применять свой дар. – Он поднимается, ставит на стол чашку, приближается ко мне вплотную.

С каждым новым шагом, стирающим расстояние между нами, серебро его радужки все больше темнеет, окрашиваясь в цвет его магии. Мне хорошо знаком этот хищный взгляд, эта жажда в черных глазах. Он касается моего подбородка, заставляя вскинуть голову. Медленно проводит по нему большим пальцем, отчего у меня по коже разбегаются мурашки, и тихо спрашивает:

– К вопросу вашей уникальности мы еще вернемся, а сейчас я хочу услышать ответ. Вы принимаете мое предложение, Эления?

Боги, как же хочется ответить, выкрикнуть: «Нет!» Оттолкнуть его, а лучше – влепить пощечину. За то, что ведет себя со мной так, словно я его собственность. Рабыня, которой можно отдать приказ, и она тут же побежит его выполнять.

Дергаю головой, стряхивая прикосновение его пальцев, жестких, горячих, почти обжигающих, и спешу отодвинуться от Хороса, отгораживаясь от него барной стойкой.

– Вы предельно четко описали мне мои обязанности, но ни слова не сказали о том, что именно должно вызвать у меня приступ радости. Уж точно не общение с вашим братом. Или я должна радоваться тому, что вы не отправите меня в полицию? Но тогда мы возвращаемся к банальному шантажу.

– Фея с коготками? – Моя тирада вызывает у него улыбку, терпеливо-снисходительную. – Это что-то новенькое. Забавно даже…

Меньше всего мне хочется выглядеть забавной. А еще беспомощной и беззащитной. Но именно такой я и являюсь перед сильнейшим темным Грассоры. В его власти разрушить мою жизнь. На его стороне закон.

– Вы ведь хотели эту свадьбу? – озвучивает Хорос свой бонус. – Вы ее получите. Завтра же Фелисия подпишет договор с вашим агентством.

– Я там больше не работаю.

Он удивленно вскидывает брови:

– Вас уволили? Впрочем, не важно. Вернуть вас туда не будет проблемой.

Вот только я не хочу туда возвращаться. Ну то есть хочу! Хочу устраивать незабываемые торжества, делать людей счастливыми, заниматься тем, что мне действительно по сердцу. Но оказаться снова в подчиненных у Кришон – это то же самое, что оказаться в зависимости от Хороса. Где гарантия, что спустя какое-то время она не прикажет мне воспользоваться даром, а если что-то пойдет не так, в очередной раз не пнет меня под зад?

– И это еще не все, – голос Хороса становится чуть ли не бархатным, каким-то обволакивающим, и я с трудом заставляю себя отвести взгляд от его глаз, в которых снова плещется тьма. – У вашей дочери, Мариселы, у нее ведь синдром Сарра? В скором времени ей потребуется операция, но боюсь, вы не сможете ее оплатить. У вас на счету нет трехсот тысяч дрейхов.

– Вы и это проверили…

Болезнь назвали в честь высшего, ставшего первым, кто провел успешную операцию по извлечению из организма ребенка темной силы. Если девочки низших, рожденные от темных, умирали еще в младенчестве, то дети светлых выживали благодаря своему светлому дару. Он защищал их, хоть такую жизнь сложно назвать нормальной. Бесконечные приступы, когда одна сила схлестывается с другой, пусть и не убивают ребенка, но делают его существование невыносимым. Скоро Лите исполнится два года. Этот возраст считается безопасным для проведения операции. Можно и позже. Но это будет означать, что ее мучения продолжатся, а у меня сердце разрывается, когда она плачет. Жаль, я не могу забрать себе ее страдания.

– Связь темного со светлой явление очень редкое, – зачем-то отмечает Хорос, вновь возвращаясь к своей чашке.

Теперь мы стоим по разные стороны барной стойки – незначительная преграда между мной и этим темным.

– Потому что высшие вроде вас считают такие отношения аморальными.

Нет, они не брезгуют с нами спать, но вот жениться на нас… Скандал, позор, катастрофа. Три века назад они ненавидели нас, презирали и одновременно желали. За то, что мы были рождены с даром, наделены им богами, а они – результат экспериментов и мерзких ритуалов.

Со временем ненависть прошла… Презрение? В таких, как Хорос, оно до сих пор живо. Желание? Они по-прежнему к нам тянутся, но ничем хорошим такие отношения не заканчиваются.