Физрук 6: Назад в СССР

– А где братишка? – спросил я у хозяйки.

– Я его в магазин послала, – ответила она. – Ты голоден?

– Перекусить бы не отказался.

– Я сейчас приготовлю.

– Может, мне сбегать, купить чего-нибудь?

– Да нет, у нас все есть, – отмахнулась она. – Да и Вадик сейчас принесет.

Она скрылась на кухне, и я остался в одиночестве. Впрочем, не надолго. Вскоре щелкнул замок и в прихожке послышались шаги. Я поднялся. Выглянул из большой комнаты. Да, это вернулся Вадим. Он как раз снимал пальто. У ног десятиклассника лежали две, раздутые от покупок авоськи. Увидев меня, он радостно поздоровался, протягивая озябшую, но крепкую руку для пожатия. Я схватил авоськи и отволок их на кухню. Женя благодарно кивнула, пробормотав:

– Коль взялся помогать, тогда разбери, пожалуйста, покупки.

Я принялся вытаскивать из сетчатых сумок пачки сахара, соли, маргарина, буханки и батоны хлеба, треугольные пакеты молока и прочее. Хозяйка тем временем рубила ножом лук и шмыгала носом, потому что из покрасневших ее глаз катились слезы. Ее брат, судя по доносившемся до моих ушей звукам, мыл руки в ванной. В общем, никакого особенного ажиотажа по поводу моего прибытия, в семействе Красильниковых не наблюдалось. И это хорошо.

– А вы одни живете? – спросил я, освобождая вторую авоську.

Женя кивнула.

– А родители?

– Их нет.

– Умерли?

– Не знаю.

– То есть – как? – удивился я.

– А мы – подкидыши.

– Оба?!

– Представь себе – да!

– Ты извини, но что-то я не понял… Все-таки – у вас разница в возрасте…

– Наша приемная мама, Авдотья Тимофеевна Красильникова, работала врачом в Доме ребенка. Взяла нас к себе, дала фамилию и отчество своего мужа, погибшего на войне. Два года назад она умерла.

– Светлая ей память, – проговорил я. – Значит – вы не родные брат и сестра?

– Родные.

– Я имел в виду – не кровные.

– Нет, именно – кровные! – воскликнула Женя. – Когда Вадика нашли на крыльце Дома, при нем была записка. Там было написано «Прастите, таварищи, чта падкидываю вам втарого сваего дитятку. Та была Женей, а этат – Вадик. Пусть растут красивыми и нужными гражданами нашей Родины…» И две даты – одна – моего рождения, другая – братика. Мама показала мне эту записку незадолго до смерти, поэтому я знаю.

– Удивительная история! – сказал я.

Она кивнула и продолжала:

– Вадик не верит, что нашей биологической матерью была какая-то неграмотная алкоголичка. Он считает, что в нашем происхождении кроется какая-то тайна. Перерыл все городские библиотеки, даже в архив собеса сумел проникнуть… Там работает одна милая девчушка…

– И что – нашел?

– Нет, но верит, что найдет.

– Значит – найдет.

– Кто и что должен найти? – спросил Вадим, появляясь на кухне.

Глава 6

– О твоих поисках наших корней, – ответила Женя.

Похоже, что брат с сестрой ничего друг от друга не скрывают. И это правильно, наверное.

– Здесь нужно не в архивах рыться, а обращаться в милицию, – хмыкнул Вадик. – Пусть проведут расследование и установят, кем были наши родители… Ну или – кто они есть на самом деле?

– Думаешь, что женщина, которая нас с тобой подкинула, это принцесса, путешествующая инкогнито? – спросила сестра.

– Мне все равно – кто она, – проворчал парень. – Мне хочется знать, почему она нас бросила?

А ведь он прав. Человек должен знать, кто его родители? Правда, я вот знаю, а что толку? У меня положение уникальное, ибо обычно у человека один папа и одна мама, а у меня их по двое. И для меня – это не тайна… Кстати, о тайнах… Надеюсь, то, что Вадик раскопал, не относится к их с Женей происхождению?.. Я им, конечно, сочувствую, но для Ордена нужно кое-что посущественнее, нежели биография какой-то женщины низкой социальной ответственности, которая рожала и подбрасывала государству своих детей.

Впрочем, очень скоро все разъяснилось. Женя сказала, чтобы мы уходили с кухни и не мешали ей готовить. И мы с Вадиком убрались. Будущий актер позвал меня в свою комнату. В ней, как и в остальной квартире, царил идеальный порядок. Хозяин комнаты предложил мне сесть на аккуратно застеленную тахту. Я уселся и принялся рассматривать фотографии и рисунки – все в рамках – что висели на противоположной стене. Еще здесь были театральные афиши, судя по надписи в верхней части – местного драмтеатра.

– Вижу, ты всерьез увлечен театром, – сказал я. – У другого пацана были бы картинки с полуодетыми девчонками и рок-музыкантами.

– Мне это скучно! – отмахнулся он. – Рок-музыка – это для инфантилов. Даже самый талантливый рок-музыкант не годится в подметки Гайдну или Чайковскому. А театр – это и вовсе целая вселенная…

– Понятно. Ну так о какой важной тайне ты хотел рассказать? – спросил я. – Не томи уже!

– Понимаете, Александр Сергеевич… – начал парень. – Я познакомился с Нюшей… С Анной Васильевой… Она сотрудница городского собеса, работает в архиве… Ну и у них там, кроме всех этих записей про пенсии, есть еще старые документы – метрики, выписки из архивов полицейского департамента… Ну в общем – все дореволюционное… Мне Нюша разрешила посмотреть. Ну я думал, может какая-то ниточка покажется. И вот наткнулся на нечто странное…

– Ну-ну, слушаю! – поощрил его я.

– Не знаю, как это попало в архив собеса, – продолжал Красильников. – Может, случайно. Это было что-то типа справки из жандармского третьего отделения. Ну или выписка из уголовного дела, не знаю… Я бы внимания не обратил, но там еще одна выписка была прикреплена, только скорее – из истории болезни…

– Так о чем все эти справки-выписки? – теряя терпение, спросил я.

– Вот, посмотрите, – сказал Вадик, вынимая из выдвижного ящика стола две бумажки. – Это, конечно, копии… Нюша разрешила сделать. Оригиналы же брать из архива нельзя. Я их переписал от руки, правда, без ятей и других дореволюционных букв…

Я взял у него листки и на первом прочел:

«Жандармское управление