Боксер 3: Назад в СССР

– Э… А зачем? – лицо нашего тренера побледнело.

– Ну я не знаю, мне не сказали, – пожал плечами динамовец. – Наверно, поговорить хотят.

Наш тренер побледнел еще сильнее и, растерянно оглядываясь на нас, вышел. Наверное, он подумал, что сейчас будет что-то вроде «вызова на ковер» или «товарищеского суда». Но я-то знал: скорее всего, это до Москвы доехало письмо с рекомендацией! Ну что ж, пусть лучше люди ошибаются в лучшую сторону, чем наоборот.

– Ладно, что-то я заговорился с вами, – улыбнулся Антон Сергеевич. – На все случаи жизни руководства пока не придумали, поэтому кое с чем вам придется разбираться, как говорится, по ходу дела. Зато так, говорят, получается доходчивее. Так что – вперед и с песней!

С этими словами Антон Сергеевич жестом попросил нас выйти из каморки с инвентарем, закрыл ее на ключ и, помахав на прощание рукой, отправился куда-то по своим делам. Нам же с пацанами тоже пора было покидать спортзал и его окрестности. Хотя, честно говоря, мне бы хотелось задержаться здесь еще хотя бы на пару часиков – настолько здесь все было здорово оборудовано по тем временам. Да и места было хоть отбавляй, поэтому вопрос очередности тренировок снимался сам собой. Но – всему свое время. Сейчас я все равно сильно вымотан «вступительными испытаниями», да и с бытовыми вопросами тоже нужно разобраться. В конце концов, как говорят опытные люди, война войной, а обед – по расписанию!

К нашей радости, общежитие располагалось недалеко. Его серые и уже успевшие чуть облупиться стены мы заприметили почти сразу. Хотя, честно сказать, эта Москва не слишком напоминала ту Москву, из которой я сюда «прибыл» неизвестным мне путем. Транспорта пока что намного меньше, а воздух, соответственно, был чище. Меньше было и шансов быть сбитым неадекватным лихачом на навороченной иномарке – да и самих иномарок в городе были единицы. Не торчали ещё отовсюду кричащие вывески и баннеры, не распространяли навязчивые запахи ларьки с фастфудом, что, как мне кажется, однозначно плюс. В этом смысле в городе и ориентироваться намного проще – нужные тебе здания не загораживало ничего, кроме деревьев.

Собственно, ничем другим такое здание быть и не могло – за свою прошлую жизнь я повидал их предостаточно, и глаз на них у меня был уже наметан. Сквозь общажные двери то и дело бегали туда-сюда молодые динамовцы, и со стороны все было очень похоже на общежитие студентов – с той только разницей, что здесь все обитатели были подтянутыми, стройными и накачанными.

Расселяли нас по свободным местам в разных комнатах – разумеется, никто для очередных новичков целую комнату освобождать не собирался. Мне выпало жить вместе с Сеней в комнате, в которой как раз были свободны две кровати. Выдавая нам ключи, вахтерша ухмыльнулась:

– Надеюсь, завтра не прибежите ко мне с криками «Поменяйте нам номер»?

– А с чего мы должны к вам прибежать? – удивился я.

– Ну посмотрим, – загадочно посмотрела на нас вахтерша. – А то знаю я вас, таких…

– Странная какая-то, – сказал Сеня, когда мы поднимались по лестнице на нужный нам этаж. – С чего мы должны номер-то менять? А если там так все ужасно, так почему бы ей сразу не дать нам нормальную комнату? А если это невозможно, то зачем нам об этом сообщать?

Общага – она и есть общага, подумал про себя я. Что там менять, шило на мыло. А вслух сказал:

– Да ладно тебе, Сеня, – усмехнулся я. – Ты что, сам не видишь, что ли? Бабка старая, ей скучно, она сидит тут целыми днями да на проходящих людей смотрит. Должно же у нее быть хоть какое-то развлечение. Она тебе ерунду какую-то, не подумав, брякнула, а ты уже тут целые теории строишь. Перестань, мы же не детективы, которые дело расследуют. Сейчас заселимся по-быстрому – и всех делов!

Замок в нашей двери открылся легко. А вот то, что мы увидели в комнате, где нам предстояло теперь жить… Всё-таки к странному поведению вахтёрши нашелся свой ключик, и это была отнюдь не скука.

То, что в комнате мы будем не одни, мы знали. Но вот то, что она окажется в таком состоянии… Собственно, то, что здесь живут спортсмены, выдавали только спортивные плакаты на стенах. В остальном же наш номер, скорее, напоминал какое-то рабочее общежитие: под кроватями валялись пустые бутылки, постели были не заправлены и скомканы, кое-где на постельном белье виднелись размазанные пятна губной помады… А вещи были либо наспех запиханы по сумкам, либо разбросаны по тумбочкам, столу и полу. Впрочем, сами раскрытые сумки тоже были хаотично раскиданы тут и там по всей комнате.

Мда, юные динамовцы явно оттягиваются на полную катушку. Такое ощущение, что ночью здесь была массовая оргия, а утром всем спешно пришлось куда-то убегать. А может быть, отмечали чей-то день рождения? Хотя… Бабка на вахте не случайно спросила, не будем ли мы менять номер. Значит, вот это всё здесь – уже привычная картина. Более того, все об этом знают. Тогда почему не принимают меры? Не выгонят за нарушение дисциплины, в конце концов? Неужели здесь обитают такие бесценные спортивные кадры, что за их успехи им прощается все, в том числе общежитие, еженощно стоящее на ушах? Ответ был один – такое поведение допускалось в отношении только особо талантливых ребят…

Я оторвал взгляд от пола и обернулся, рассматривая стены. На двух из них висело по полке, на которых валялось несколько каких-то брошюр и гордо стояли призовые кубки. На самих стенах на небрежно прибитых гвоздях висели медали. Здесь же, на обоях, я обнаружил некоторое количество пятен от бычков, которые тушили об эти стены. Да, такому смешению стилей позавидовали бы самые отъявленные авангардисты!

Моя фантазия тут же подкинула картину вчерашнего позднего вечера в нашем новом месте жительства. В этой картине обитатели комнаты предавались всем плотским утехам, которые только можно себе вообразить, в том числе и не совсем законным. А наутро, как ни в чем не бывало, отправлялись на тренировку, где показывали результаты в зависимости от оставшихся резервов своего организма. А спустя полгодика кто-то из них радостно держал в руках какой-нибудь кубок из тех, что стоят на полке, и никто из зрителей даже не догадывался, что вот этот улыбающийся выдающийся спортсмен обожает неспортивные виды досуга. Примерно как Лева строил из себя сегодня примерного мальчика перед новым тренером.

Вот это жесткая дисциплина, подумалось мне, вспомнив недавние наставления Антона Сергеевича. Вот это я понимаю, гордое имя динамовца! Да, такие соседи, пожалуй, действительно все объяснят, научат и покажут очень быстро, причем многое – непосредственно в процессе!

– Миш… – робко произнес Сеня, пока я похохатывал про себя, сопоставляя рассказы динамовского тренера и увиденное в комнате. – Мы куда с тобой попали? И что… что все это значит?

– Это значит, Сеня, – неожиданно бодро ответил я и решил юморнуть, – что мы попали в реальную жизнь, без прикрас и рассказов воспитателей. А еще это значит, что здесь живут прославленные динамовцы! Спортсмены, алкоголики, курильщики и любители женского общества!

Меня охватила какая-то внезапная веселость. Не то чтобы меня радовал такой подход спортивных коллег к бытовым вопросам, но я начал относиться к этому с иронией. В конце концов, само мое появление в этом времени было настоящим испытанием, в ходе которого мне приходилось то и дело решать разные головоломки. Ну так вот тебе, Михаил, и еще одно испытание – как сохранить себя и свой путь к цели, соседствуя с такими вот персонажами. Причем соседство-то было самым тесным, какое только возможно! Ладно бы еще в соседней комнате…

– А мы как же? – Сеня продолжал растерянно хлопать глазами.

– А мы, – я взглянул на часы, – сейчас идем обедать! Голодное брюхо, я тебе скажу, глухо не только к ученью, но и к тренировкам, а особенно – к восприятию и обработке информации!

– Чего? – выпучил глаза Сеня.

– Ай, не бери в голову, – я одернул сам себя. – Я говорю – голодный человек плохо соображает! Так что айда в столовку. Поедим, а потом уже будем разбираться с нашими сожителями. Может, они вообще окажутся нормальными ребятами.

– Слава богу, что здесь хоть этих дурацких линеек не будет, – вдруг сказал Сеня, когда мы топали по коридору в сторону столовой. – Достало уже, если честно. А главное – непонятно зачем! Ведь смысла-то в них никакого!

Ага-а! Я глянул на него с ухмылкой. Вот уже и поднимается в тебе, друг мой, подростковое бунтарство. И вдруг до меня дошло: здесь-то ведь действительно не пионерский лагерь! Теперь мы все, включая наших хулиганов, будем в самой младшей возрастной группе. А судя по обстановке в нашем общажном номере, нам придется иметь дело пусть и с молодыми, но уже довольно взрослыми людьми. Вот тебе и переход в следующую возрастную группу. Будем начинать с самого конца, что называется, пищевой цепочки.

Одно теперь мне было понятно точно: мое новое детство закончилось, не успев начаться. Теперь не будет никаких линеек, страшилок на ночь и измазываний зубной пастой. Будут девки, выпивка и параллельно жуткая пахота в зале. Сеню такое, конечно же, потрясло. Ну а я, а что мне будет?.

– Ну ничего, Михаил, – сказал я почему-то вслух, видимо, чтобы нельзя было отмахнуться от своей решимости. – Плавали, знаем. И здесь тоже прорвемся.

Глава 5

Общежитская столовая чем-то напомнила столовку в пионерском лагере. Тот же гвалт, те же необъятных размеров тетки на раздаче… Да и вообще советские столовые были похожи одна на другую. Выложенные однотонным кафелем стены кухни и коридора, огромные чаны с первым, вторым и компотом, неизменные надписи на стенах – что-нибудь про здоровый аппетит и необходимость мытья рук перед едой. А как бы в подтверждение – и рукомойники, как правило, установленные в предбаннике и предварявшие вход непосредственно в зал столовой.

Отличал это заведение разве что более широкий диапазон возрастов: далеко не всех из присутствующих здесь уже можно было назвать подростками. Впрочем, уж где-где, а в столовых меня этот вопрос никогда особо не занимал: я приходил сюда есть, а не разглядывать окружающих. Тем более, что садились все, как правило, за один стол со своими знакомыми, и уж если что-то и отвлекало от еды, то это разговоры на общие темы.

Вот и мы с Сеней уселись за один стол. Не успели мы пожелать друг другу приятного аппетита, как к нам подсели Шпала и Колян с Левой. Решили продолжить свои разборки прямо за столом? Я покосился на старых знакомых. Неудачное место, особенно если учесть, где мы все теперь находимся.

Однако Лева – видимо, разгадав мои мысли – хмыкнул и с долей напускного снисхождения в голосе пояснил:

– Слышь, ребзя, вы только ничего там себе не подумайте. Просто на первых порах в новом окружении надо держаться вместе.

– Да, это ради общего блага, – сказал Колян, – а то, что было – оно никуда все равно не делось, имейте это в виду.

– Ага, – поддакнул Шпала, – это просто чтоб нам за вас со стыда не краснеть, когда какой-нибудь динамовец вам решит подзатыльников надавать в воспитательных целях.

Надо же, какой заботливый. Прямо старший брат или папаня, не иначе. Как бы вас тут втроем самих не разукрасили, с такими-то характерами. Но слова пацанов я никак не прокомментировал, по крайней мере, вслух. В своих попытках изобразить отеческую заботу выглядели они, конечно, забавно. С другой стороны, мысль-то их была правильной: в новом месте действительно на первых порах лучше всего позабыть все разногласия и держаться друг за друга. Между собой, если что, можно разобраться и потом. А вот если чужаки прочухают, что вы друг с другом не в ладу – все! Поодиночке «выведут из строя» так быстро, что не успеешь оглянуться. Не все же такие дипломаты, как я, у которого есть главная цель, а все остальное – так, сопутствующие моменты. У многих все как раз наоборот: главная цель – поставить себя выше остальных, а спорт и дисциплина – как вспомогательные средства для этого. Так, к сожалению, было во все времена и во всех городах.

Вот и здесь, как я успел заметить, динамовцы-старожилы начали коситься на нас не вполне дружелюбно. Не знаю, была ли это спортивная ревность в духе «он пришел забрать мои медали» или же обычная реакция на чужаков, но факт остается фактом: красную дорожку тут нам не постелят, да и соли не одолжат. Скорее, наоборот – взгляды их красноречиво говорили о том, что стоит только дождаться удобного момента, как с нами тут же поговорят с пристрастием. А с учетом того, что большинство динамовцев было явно постарше, а значит, и посильнее нас, идея забыть свои разборки ради того, чтобы сплотиться между собой, уже не выглядела надуманной.

Однако я решил отложить все эти размышления на потом. Когда начинается прием пищи – отвлекать не должно ничего! И я с радостью накинулся на еду, тем более что последний раз я ел… когда? Утром? Или вообще вчера? В любом случае, в моем теперешнем возрасте голод – постоянный и естественный спутник стремительно развивающегося организма.

Вот что мне всегда нравилось в советских столовых – так это то, что кормили здесь будто на убой! Спортсменов – тем более. Помню, в примечании к олимпийскому меню 1960 года был сформулирован главный принцип питания: блюда должны обеспечивать высокую калорийность при малом объеме. И динамовская столовая в своей работе воплощала этот принцип на сто процентов! Например, в один прием пищи могли входить белый хлеб, яйцо всмятку, кусок сливочного масла, картофельное пюре с котлетой или кусок ветчины с зеленым горошком, рисовая каша с сахаром и кофе – тоже с тремя кусками сахара. А ароматы готовящихся блюд начинали сводить с ума чуть ли не за сотню метров от гостеприимно распахнутых дверей столовой.

– Что, разбежались глаза-то? – заметив наше замешательство, весело сказал Антон Сергеевич, проходивший мимо нашего столика и остановившийся поглядеть на наши растерянные лица. – Это специальное меню, скажем так, опытное. Например, на завтраки и обеды упор делается на хлеб, икру и масло. И так в каждом приеме пищи – какие-то особенности. Сейчас все это проверяют на практике – в том числе, значит, и на вас. А потом результаты представят специальной комиссии. Ну а там они решат, чем будут наших олимпийцев кормить.

– Это что мы тут, как подопытные кролики, что ли? – даже немного обиженно спросил Шпала.

– Дурак ты, – беззлобно заметил Лева, уплетая котлету. – Если опыт заключается в такой кормежке, я согласен хоть всю жизнь быть таким подопытным!

– Да я не про это, – отмахнулся Шпала. – Я имею в виду, что от такой еды на спортивные подвиги вряд ли потянет – и физически, и морально.

– Что, думаешь, тебе память отшибет и ты забудешь, зачем сюда приехал? – хохотнул Лева. – Не волнуйся, я тебе быстро напомню, если что! Ты только свистни!

– Да при чем тут память, – заметно раздражаясь, ответил Шпала. – Ты сам подумай: если ты здесь наешься до отвала, с каким настроением ты в зал-то пойдешь? Да тебе больше всего захочется добрести до своей койки, упасть на нее и дрыхнуть до ужина! А после ужина – все то же самое, только до утра! А представляешь, если так будет каждый день? Да тебя через пару недель с места будет не сдвинуть!

– Ну ты даешь, – весело заметил Лева. – А я не знал, что тебя так легко сбить с толку! Ребята, обратите внимание! Среди нас – потенциальный шпион, Мальчиш-Плохиш! Стоит ему дать бочку варенья и корзину печенья, как он сразу же забывает о спортивных тренировках и достижениях и уже не хочет ставить никаких рекордов! А хочет только дрыхнуть целыми днями – на радость своим соперникам!