Планета будущего. Книга 2. Земля в иллюминаторе

– Зовут-то вас как? – подрагивающим голосом перебил Эмиль.

– Кирилл Семёнович…

– А тело не моё… – вытягивая руки, настороженно оглядывая себя, с грустью констатировал Эмиль. – У меня на большом пальце был шрам – детская травма. Да и мышц таких не успел заиметь…

Он приподнялся, оголил рукав и, сжав руку в локте, криво улыбнулся, ощупав внушительный бицепс.

– Ничего не поделаешь – ваш разум восстановлен в теле одного из добровольцев: желающих поучаствовать в эксперименте вызвалось немало.

Далее Кирилл коротко, но содержательно, рассказал о тонкостях “оживления” Эмиля.

Сама технология называлась “Реинкарнация сознания”. Людей, прошедших такое “воскрешение” называли сореями, то есть имеющих “сознание реинкарнированное”.

Новоявленный сорей старался слушать внимательно и терялся в ощущениях: ситуация была настолько запредельной, что психика не могла так сходу воспринять новую реальность.

Голос Кирилла звучал успокаивающе:

– Мы ожидали, что психологически Вам будет непросто, поэтому и выделили период адаптации…

Слушая, Эмиль встал на ноги, подошёл к лесной поляне и замер – только сейчас разглядел, что пейзаж не натуральный, а только картинка, довольно живая, отображённая на стене, как экране телевизора.

– Это что – не настоящее? – вырвалось у него с разочарованием.

– В смысле?… А, лесной пейзаж! Конечно, нет. Вы ведь на искусственной планете. Всё земное осталось на Земле. Хотя… у нас уже есть места, имитирующие земные ландшафты. Однако размеры пока малы. Но перспективы натуралистического направления огромны. Уже разработана целая программа Центрального руководства…

Очевидно, тема была интересна для Кирилла, и парень отвлёкся. А Эмиль прислушивался к себе, ощупывал части чужого тела и пытался настроиться на новое состояние. Но что-то давило, причём с усилением. Будто стопор какой-то застрял в голове. Давление усилилось, голова закружилась, и – он присел на пол…

После обморока восстановился быстро: тело ведь было адаптировано к условиям Атэры, а сознание уже настраивалось.

Оставаясь на своеобразном карантине, он знакомился с особенностями жизни на Атэре с помощью стены-экрана. Кирилл появлялся всего несколько раз. А постоянным помощником, своеобразным гидом, стал Дима Шубин – парень из отряда добровольцев.

Поначалу и Кирилл, и Дима, и люди, мелькающие на “стенных” картинках, показались Эмилю очень похожими, причём во всём. Тела отличались атлетизмом, будто они поголовно были спортсменами, скажем, гимнастами. Широкие плечи, даже у женщин. Лёгкая, летящая походка. Тела крупные, с относительно длинными ногами. Крепкие шеи уверенно держали головы, которые воспринимались круглее и больше, чем у землян. Иногда Эмиль сомневался – а не через увеличительное ли стекло ему демонстрируют этот искусственный мир?… И, главное, что впечатляло – выражение лиц! Оно светилось некоей одухотворённостью, иногда отрешённостью и всегда благожелательностью и особым добродушием. Озабоченности, угрюмости, настороженности и иных негативов, которых так много было в глазах людей 21 века, здесь Эмиль не заметил. Пока, во всяком случае.

Привыкание к новому статусу протекало непросто. Кирилл был прав, говоря о психологических проблемах. Так, Эмиля накрывал сонм чувств, причём противоречивых. Оказалось, что “его” сознание не так просто принимало “не своё” тело. Наверное, что-то подобное испытывает человек, когда ему пришивают чужую часть тела, скажем ногу вместо ампутированной. Иногда казалось, что всё тело некий протез. А то навевались ощущения иррациональности – будто восстал из гроба в чужом обличье. Мысли роились, путались, загорались и гасли в горьковатой смеси.

Но время брало своё! Пока Эмиль с помощью новых друзей и, ставшей близкой, “телестены” притирался, у него наметились перемены…

Глава 2

Как и откуда в “боксе” появлялся свет, Эмиль ещё не определился, а спрашивать не получалось. В тот день с утра свет был особенным: стена радовала лесным утренним пейзажем, пронизанным ласковыми лучами… Кстати, “программу передач” телестены (она ещё и ароматы источала) согласовывал с ним Дима. Парень порекомендовал лесные картинки, как наиболее успокаивающие и близкие к земным.

Так вот, в это утро Эмиля поджидало нечто интригующее!

После короткой разминки и “водных процедур”, Эмиль перед завтраком воспринимал новости Планеты – именно воспринимал с помощью следующего (после телестены) технического чуда – шапочки “Ито”. Невесомая, совершенно прозрачная шапочка одевалась на голову и вытворяла такое, что поначалу Эмиль впадал в транс. И то сказать: перед глазами появлялись надписи-вопросы, как меню на компьютере. Отвечать на них можно было и мысленно, и вслух – как будет удобнее. Например, “Будем смотреть утренние новости?”. Вы только подумаете “да” и перед глазами, как на экране телевизора, появится милое лицо ведущей новостного канала! А далее – всё в трехмерном красочном изображении, с возможностью смотреть картинки (мысленно, конечно) с любых сторон: снизу, сверху, сбоку…

Стоит подумать что-то вроде “пора бы и заканчивать…”, как всё гаснет и можно даже забыть, что на голове нечто одето.

Бом-бом, бом-бом… Такой звонок, в виде колокольного звона, выбрал сам Эмиль. Звуки извещали, что кто-то пришёл. Новости на “Ито” самостоятельно отключились. Он лишь подумал: “входите” – и дверь бокса будто испарилась. В проёме показался Дима. Но не сам, а в паре с незнакомым, “стандартного” вида парнем. Уже то, как этот незнакомец с ухмылкой осмотрел бокс и блеснул глазами, навеяло на Эмиля нечто далёкое, близкое. Однако тут же отогнал наваждение.

Дима светился добродушием. Учтиво поздоровался и, не мешкая, представил гостя:

– Хочу показать вам ещё один результат нашей, вернее Кирилла Семёновича, работы – копия мозга под номером 22… Пришлось повозиться…

Дима говорил с запинками, спонтанно оглядываясь на очередного “воскресшего”.

– Мы предполагаем, что вы знакомы. Однако имена не озвучили… – Дима хитро улыбнулся. – Решили сделать обоим определённый сюрприз. Итак…

– Да чё там тянуть лямку, – выпятил широкую грудь восстановленный мозг номер 22, – кличут меня Никушкиным Геннадием, по-простому, Геней. В прошлом дружок…

Глаза Эмиля затуманились, а сердце чуть не выскочило. Череда оглушительных чувств накрыла как вихрь. Было радостно, что и Геня, его ангел-хранитель, по совместительству шут при троне, опять с ним. А с другой стороны больно укололо, что видит другого человека. Не ту привычную лохматую шевелюру с конопатой физиономией; не нагловатого коротышку, а какое-то слишком правильное лицо при довольно высокой статной фигуре.

Эмиль подошёл к Гене и протянул руку – обнимать этого незнакомца было неловко.

– А я Эмиль…

– Миля! – засияла знакомая усмешка, сменившись на неуверенную мимику.

Геня протянул руку, а потом всё же решился и приобнял друга, приговаривая:

– Телеса не твои, конечно, но поверю науке и покорюсь обстоятельствам. Раз сказано, что это есть ты, значит таково оно и есть.

Вот так, необычно, с сонмом разнонаправленных ощущений, встретились старые дружки, вернее, их сознания в новых телах. Дима не стал задерживаться и по-английски бесшумно удалился. Они же уселись за стол и за совместным завтраком продолжили “знакомство”.

Сначала окунулись в прошлое: вспоминали последние годы жизни и будто проверяли себя – те ли они? Чем больше говорили, тем на душе теплело и растворялось подспудное недоверие. Улетучивалось напряжение и восстанавливалось то особенное, что связывало их с детства.

Переключились на новую реальность. Поделились первыми впечатлениями об Атэре, исходя из того, что удалось узнать – а узнали пока крохи.

– Наворочено тут столько, что душа млеет, – делился Эмиль. – Хорошо, что мы снова вместе. Вот, поговорили, и я уже привыкаю к твоему космическому облику. Всё же манера говорить и мыслить у тебя определённо “никушинская”.

– О Миля, – скривился Геня, пережёвывая нечто, напоминающее то ли котлету, то ли лепёшку. – Меня наше пришествие на рукотворное космическое чудо так долбануло, что я сначала прилепился к полу, а потом взмыл ввысь. Когда опущусь – убей Бог не знаю.

Геня комично прищурился и вдруг резко выпрямился с округлёнными, возмущёнными очами:

– Чтой-то мне ихняя кормёжка не впечатляет! Ты не находишь?

– Да, и вкус, и вид странноваты, нужно сказать. Хотя Дима обещал кормить едой, максимально приближённой к земной. Что не просто. Народ на Атэре больше предпочитает свою фирменную, космическую “кормёжку”. Видно обвыклись уже…

На время утихли, занявшись едой. Мельком разглядывали друг друга, словно выискивали то, прежнее. Оба чувствовали нарастающий подъём – ведь, очутится здесь, на планете будущего, о которой когда-то мечтали, невероятная удача, скорее, счастье! Впереди столько нового, что поневоле голова кружилась.

Однако в боксе стало светлее. На телестене появился образ девушки, которая известила, что наступает обеденное время…

– Тут как в пионерлагере, – развеселился Геня. – Всё по расписанию. Уже полдень, а мы засиделись за завтраком. Видно не скоро в струю попадём.

– Да, привыкать ещё и привыкать. Вот чувствую усталость, хотя ничего физически не делал.

Геня поднялся, демонстрируя рост. Выпятил грудь, повертел довольно внушительными кулаками и констатировал:

– А что ты хотел, друг моего непутёвого детства. Нашим допотопным мозгам к такой мощной оболочке нужно ещё приспособиться. Энергии нервенной тут надо поболе, чем тогда, на Земле. Короче…