Сват ругнулся тихим матом
И Тимохе, будто брату,
Выдал шёпотом совет -
Как с умом и без обмана
Извести к утру Степана,
И царю принесть ответ.
После будто застеснялся,
Вкось упрятал глазки,
Заморгал, затрепыхался,
И пробаял тяжко:
– Мне ж не надо молока,
Мясо, ананасов,
Счёт откроешь на меня
С дюжиною баксов…
Я на этом депозите,
Без скотины буду сытым.
Лишь на миг ТимОн замялся -
В мыслях малость потерялся:
“Эти два лесных бомжа
Изъедят меня, как ржа!
Им всё зелень подавай -
Знать губа не дура
На чужой-то каравай!
Выдать вам бы дулю…”
Но, расплылся в умиленье,
Обнадёжил без сомненья:
– Эт, для нас плевок-пустяк, –
Маслится Тимоха.
– Сих бумажек как-никак,
Что того гороха!
Думщик снова округлился,
Дажеть с дедом не простился -
Покатился во дворец -
Там заждался царь-отец.
Глава 9
Царь метётся в суете – мысли крутятся не те. Зачесалось под ребром, перешло на пятки. Всё ему кругом дурдом, все играют в прятки. Вон, Маманьку не найти, Пулю боевого. Донесли что Рельс в пути, а Зозулю строго порешился наказать за гербарий синий. “Вы ж меня, палёна мать, сгоните в могилу!” На такой загробной ноте, объявилась Мамка, там и Пуля, как из дота, замаячил в рамке…
В общем, тот ещё дурдом,
Под звенящий бом-бом-бом…
Появление ТимОна,
Как целебная икона!
Царь на трон летит стелой,
Поднимает царский вой:
– Это где ж тебе носило,
Где нудило и крутило?
Ужо думал посылать
Роту гренадёров.
Нам с утра ни сесть, ни встать
От твоих приколов.
Загоню до эскимосов,
Отморожу всё, что носишь,