Ясень, дорогой! А что это Вы так немногословны?
Или думаешь, зачем спрашивать, правду не скажет?
Но ты спроси все равно.
Только меня понять трудно иногда.
Я сама себя с трудом понимаю.
Просто мне надо сейчас с кем-то быть.
Но… не знаю, надо ли говорить и как сказать…
Со мной опасно…
Я ведь сердце твое не берегу.
Я же взглядами своими тебе покоя не дам.
Подумай, не слишком дорого это тебе обойдется?
Да ты и сам, наверно, это понимаешь.
Вот такое необычное письмо сегодня получилось.
А чтобы не так грустно было, скажу, что мне с тобой хорошо и тепло.
Целую.
75. Ясень 29 сентября 12:30
Добрый день, чужая Липа!
Ты попала в точку. Ты – умница: я спросил о том, чего не написал, а ты ответила на то, что не высказано.
Конечно, я и сам всё это понимал.
Просто хотел дождаться твоих слов.
«Просто мне надо с кем-то быть».
Пока не нашла другого.
«Взглядами своими тебе покоя не дам».
Взглядами – по сторонам.
Я ведь не нашел вчера нежности в твоем взгляде.
Он у тебя – холодный.
Неспроста я не мог назвать тебя Липой: слово это застревало в глотке – оно слишком нежное для тебя.
По дороге домой думал, что пора разбегаться.
Неприятно, когда тебя, живого, берут, как вибратор.
Но, с другой стороны, эти чувства – лишние: ведь таковы правила игры, о которых мы договорились.
Да еще срок определили.
Разве в серьезных отношениях можно наметить срок?
Да, у меня была тайная мысль, которую ты, конечно, сразу поняла: влюбить тебя в меня по уши, а потом делать с тобой, что захочу.
И теперь ясно, что я – только в начале этого пути.
Но разве ясность отменяет цель?
Да, этот путь – «опасный для сердца», но я тебя хочу, а жизнь моя – такая досада, что одной досадой больше – сущая мелочь: всего лишь новая царапина на сердце.
К тому же, чем дольше я – в начале пути, тем больше привыкну, что ты – чужая, и успокоюсь, а потом и сам буду использовать тебя как неживой предмет желания.
Так что предлагаю продолжить игру.
Целую тебя нежно, моя любимая чужая Липа.
76. Липа 29 сентября 12:56
Опять мы с тобой писали письма одновременно…
Было бы у меня время, сразу сочинила бы ответ.
Пока ехала до работы, учила английский, и в голове моей все слегка перемешалось.
Ты – никакой не балбес, это я точно знаю!
Насчет остального – не знаю ничего.
И живу я только сегодня.
И мне сладко, конечно, знать, что у подножия моего театра стоит маленькая избушка, откуда на меня смотрит гениальный писатель.
И я совсем не хочу, чтобы он был несчастен.
А как сделать его счастливым?
Вот это – вопрос…