Бывшие. Ты выбрал не нас, босс

Очень похоже на ревность…

– У меня нет привычки ревновать чужих женщин, – его дыхание обжигает ухо и проносится по спине.

Боже, я это вслух, что ли, сказала?

Глава 11

Сразу перевариваю очередное неожиданное присутствие Андрея за своей спиной, потом свою оплошность, и лишь затем до меня доходит… Чужая женщина. Он назвал меня чужой женщиной.

Значит, он думает, что у меня есть кто-то, или так на Волкова намекает? Да Костя со всеми так общается, уже давно коллеги привыкли к его манере. Даже Наташка, секретарша генерального, не ревнует.

Господи, Соколовский, о чем ты только думаешь?

Я не знаю, что у него в голове, но там фантазии всегда были только касательно работы. Не на пустом месте в таком случае он произнес эту фразу. А я что?.. Дура я – вот что. Первым порывом было броситься и доказать любыми способами, что он не прав.

Но… к чему это?

Зачем?

И надо ли?

Пусть думает что хочет, мне оправдываться не за что. Да пусть хоть считает, что я на трассе работала после переезда в Москву. Может, Андрей как раз на мои объяснения и рассчитывал. Увы, их не будет.

Я быстро беру себя в руки и вновь возвращаюсь к работе. Пусть не в полную силу, но я стараюсь. Проверяю, помогаю, общаюсь – это все помогает отвлечься и сместить центр своих мыслей от Андрея.

Чужая женщина…

Да, я для него чужая. Но не ему ли не знать, как можно обыграть слова для лучшего восприятия аудиторией.

Для него чужая, как и для каждого мужчины в этом офисе, но при этом ничья. Я сама по себе. Я только Сашкина.

За полчаса до конца рабочего дня я начинаю потихоньку собираться. Сразу за дочкой в сад, потом за мамой на вокзал. И в пробках простоим будь здоров – самое время.

«Зайди», – приходит сообщение уже не в общий чат, а мне лично.

И на этот раз даже без подписи. А я думала, у него заготовленный шаблон рассылок, но нет.

«Чуть занята, скоро», – отвечаю я, глядя, как сотрудники тоже бросают принадлежности в полки столов, начинают выключать компьютеры.

И вот сегодня мне их хочется подогнать. Кажется, придется бросить машину на парковке около агентства, а самой двигаться на метро – это быстрее будет. Хотя вряд ли после моего утреннего монолога о трудовом договоре Андрей надолго меня задержит.

Когда опен спейс хоть наполовину пустеет, я нехотя поднимаюсь, не забыв захватить планшет – внимательных тоже хватает, и поднимаюсь к Андрею.

– Входи, Ника, – увидев меня, он вполне искренне улыбается.

Нет, это не та дежурная улыбка, которой мы пользуемся на работе, не вежливая, которой мы благодарим, а именно та, которую хочется дарить только близким людям.

– Вы меня извините, но через пару минут заканчивается рабочий день, – напоминаю я. – И мне нужно быть через час в другом месте.

Улыбка сразу слетает с его лица. Даже не предлагает мне присесть. Да пусть думает, черт возьми, что хочет! Главное, не о том, что я сливаю информацию конкурентам.

– Что с Аглаей? – вопрос застаёт меня врасплох.

Андрей меня за этим позвал? Он действительно за всей своей занятостью вспомнил о моих утренних словах, которые я просто выдумала.

Мама, снова прости…

Правильно говорят, что маленькая ложь тянет за собой следующую, а потом ещё и ещё. И это все превращается в большой снежный ком, который раздавит, летя с горы, и понесется дальше.

– Это вас не касается, – держу лицо, может, даже немного высокомерно произношу. – И если на этом все…

– То есть ты хочешь, чтобы мы вели себя вот так? – Андрей, сцепив руки, кладет их на стол.

Белые – отмечаю я. Он их сжимает в замок не просто так. Пытается сдерживать себя.

Но вот одного не понимаю… А на что рассчитывал он? Сердце сейчас просто рвется, чтобы доказать что-то, ещё не совсем понятное, но разум берет верх.

Да, мы должны общаться именно вот так! Вторую креативную идею за сегодняшний день я могу обыграть в свою пользу.

Да, он – вдохновитель, я – воплотитель. А сам сидит и никуда не торопится. А как же Яна? Нет, не столько она, сколько ребенок, которого Соколовский даже не смог свозить на прививку. За Тима вдвойне, нет, втройне обидно. Малыш же ни в чем не виноват.

– Да, Андрей Витальевич, я хочу, чтобы мы вели себя так, – говорю, а у самой будто что-то ломается внутри. – Мы были знакомы давно и недолго, это никак не должно отразиться на работе. Мы не должны обсуждать личное, только по делу и только в пределах офиса. Так будет правильно.

А наше личное при этом ждёт меня в детском саду, чтобы поехать вместе встретить бабушку. Если Сашка спросит снова об отце… Может, рано доносить ребенку мысль, что мы ему не нужны, но надо дать понять… Да ему нынешние Яна с Тимом не нужны, куда уж нам с дочкой тягаться?

Эгоист и карьерист!

Семья у него, наверное, для галочки. Задерживаю взгляд на руках – обручального кольца нет. Да, я это отметила раньше, но всякое бывает: чистка, забыл надеть, потерял, решил обновить.

– Значит, Ника, так? – усмехается Андрей, отворачиваясь к окну. – Хорошо, можете быть свободны.

Выхожу из кабинета, и меня словно все силы покидают. Хочу сесть на ступеньку и, уткнувшись в колени, разреветься.

Зачем ему интересоваться здоровьем моей матери?

Мне не нужна помощь, к которой я могу привыкнуть, а потом все повторится.

Мне не нужен он за пределами офиса!

Работа… Теперь нас с ним связывает только работа. И я с этим должна свыкнуться.

Мы больше не те идеалисты, которые мечтали ночами о совместном будущем. Мы больше не те мечтатели, которым все казалось по плечу.

Мои мечты превратились в цели, которых я достигала, с рождением Саши. Цели становились планами. Потом я их реализовывала.

И прошлое не должно оставаться ярмом на шее. Из него надо вынести уроки. Этим я и занималась. Мужчин обходила стороной. Пыталась, конечно, но все ограничивалось максимум двумя свиданиями в кафе. Мне с ними скучно, а они меня не понимают.

Хотя на самом деле загвоздка была в другом. Они – не Андрей.