Грешник. Я не знал о сыне

Выложить джокера, раскрыть свою самую большую… Тайну? Для Матвея не тайна, что я была беременна. И каждый из нас сделал выбор.

– Поехали, – улыбается Матвей.

Сейчас его улыбка кажется открытой и добродушной, но я не должна терять бдительность.

Только мы садимся в машину, как мне становится душно. Нам в этом салоне слишком тесно. Я и не думала, что так тяжело будет находиться с ним рядом. В этой железной коробке, прогретой на удивительно знойном майском солнце.

Эта духота, невозможность вдохнуть полной грудью… Мои эмоции словно разогреваются в салоне, и я уже кладу руку на дверь, но…

От звонка я вздрагиваю и перевожу взгляд на Матвея. Он достает телефон и улыбается. На дисплее светится женское имя. Милена… Красивое. И улыбка на лице Матвея такая, что внутри теперь не насекомые, а непонятная черная субстанция, имя которой… ревность?

– Привет, – отвечает Матвей на звонок, и я слышу женский голос, но слов разобрать не могу. – Уже донесли? Эх, людей бы этих к Сталину, цены бы им не было… Да я абсолютно серьёзен. Конечно, это был я. Удивительно, как они нас не различают с Тимошей, – пауза, и голос из динамика становится выше. – Хорошо, я больше не буду употреблять эту кошачью кличку. Мы хоть и близнецы, но братишка больше по брюнеткам, – усмехается Матвей. – А вот я занимаюсь около офиса твоего мужа с блондинками. Да никого я не обижаю! Милена, радость моя, даже обидно. Я же не изверг какой-то.

Прислушиваюсь к разговору и делаю вывод, что это жена Тимофея Олеговича. А ведь именно на этом я и хотела сыграть – на том, что нас могут увидеть и интерпретировать неправильно. Прогадала…

И если бы Матвей разговаривал со мной так, как с этой Миленой… Сейчас, только сейчас. Пять лет назад я и большую нежность слышала.

Но была ли она настоящей?

– Не ревнуй, ангелочек, – Матвей поворачивается ко мне и подмигивает, а я даже не заметила, как он закончил разговор. – Это моя любимая невестка. Кажется, единственная нормальная женщина, которую я встречал.

И снова его слова – удар. Но я не должна показать, какие эмоции меня обуревают, иначе Матвей на них сыграет.

И эта мысль… Боже, я как будто его знаю лучше, чем он сам. И это настолько поражает меня, что я могу только до крови губу закусить.

Я его знаю. Я его… чувствую.

И мне кажется, что сейчас самое время этим воспользоваться.

Мне надо было только выдохнуть и принять ситуацию, а не придумывать стратегию. Вот она я, Матвей, перед тобой.

Он ведь и тогда открывался передо мной, поэтому связь, какая-то эфемерная, едва уловимая, осталась. Я помню и этого человека, который сейчас заводит двигатель, и другого, с которым мы не могли наговориться, с которым часы превращались в минуты, потому что нам всегда было мало времени.

– Тимофею Олеговичу повезло с женой, – понимаю, что пауза затягивается, тихо произношу.

– А ещё у них двое детей, – весело говорит Матвей, но тут же улыбка уходит с его лица.

Он словно жалеет, что поделился этим со мной. Но это звучало так… будто Матвей хочет такой же жизни, какой живёт его брат.

Офисная работа, семейные ужины, дети – серьезно?

А может… Я попробую?

– А ты детей хочешь? – спрашиваю, когда мы выезжаем на Ленинградский.

– Избавь меня от душевных разговоров, Лина, – усмехается он, но усмешка эта совсем не искренняя. – Что-то муж твой совсем не беспокоится, где ты пропадаешь, – переводит тему, а в голосе только сарказм. – Значит, ужин у нас перейдет в завтрак.

Это…

Нет!

Глава 10

Пять лет назад

– Боишься? – догадывается экземпляр. – Окей, через дорогу вполне приличное кафе, судя по вывеске. Идём.

Он подставляет мне локоть, и я моментально за него цепляюсь. Стоило бы отказаться и поехать домой, но… А никаких “но” в принципе и не было. Я просто согласилась пойти с интересным парнем в кафе. Не к нему же домой мы поехали. Я даже в машину не села. Всего-то кофе.

Обстановка в том заведении, куда мы приходим, не идёт ни в какое сравнение с нашей студенческой кафешкой. Конечно, я часто видела эту вывеску, потому что институт недалеко, но заходить не приходилось.

– Тебя зовут-то как? – спрашиваю я, сев на мягкий высокий стул.

– Я уже думал, что и не спросишь, – смеётся он. – Матвей.

А имя-то красивое. Ему идёт. Ой, и мне же надо представиться.

– Ангел-лина, – почему-то запинаюсь, и Матвей красиво выгибает бровь.

– Ангел Лина, – произносит раздельно, а я чувствую, что начинаю заливаться краской.

И почему? Ничего же особенного не было сказано.

Мне приносят крепкий эспрессо, двойной. И два шарика мороженого в креманке. В антипохмельных делах я не особо сильно, но Матвей был прав. Кофе и холодное лакомство делают свое дело. Чувствую я себя гораздо лучше.

– Спасибо, – говорю я, прикидывая, сколько у меня с собой денег.

Ценник здесь, конечно, выше, чем в привычном для меня заведении. Но… иногда можно себе позволить.

– Калькулятор выключи, я же приглашал, – Матвей словно мои мысли читает.

Я даже не знаю, что на это ответить… Да, приглашал он. Но не на свидание же, поэтому платить не обязан.

– Я… спасибо, – в итоге снова благодарю, кивнув.

– Теперь-то в машину ко мне сядешь, раз уж мы познакомились? – неожиданно переводит тему Матвей.

У меня снова какой-то ступор. Вот как у него так получается? Я даже на экзамене так не теряюсь, как перед этим экземпляром.

– Мне на метро быстрее до дома, – произношу полнейшую глупость.

Боже, Лина, включи мозги. Что же это такое?

– А я разве предлагал подвезти тебя до дома? – улыбается Матвей, и в ответ на его улыбку невозможно сдержать свою.

Он интересный. Да, мы перебросились всего несколькими фразами, однако… Есть что-то в нем. Такое манящее, будто хочешь загадку отгадать. При этом все как будто на ладони – Матвей располагает к себе, рядом с ним комфортно. Вот только при всей этой открытой загадочности… Ничего себе, как завуалировала. При этом интуиция, которую взбодрил кофе, просто орет, что человек напротив меня многогранен и совсем не прост.

Вот и сейчас вопрос меня просто выбивает из колеи. И пусть я не до конца понимаю этого парня, но мне кажется, что в лес за тем, за что предусмотрена уголовная ответственность, он меня не завезет.