Не его дочь

Я не хочу показаться жестокой, но это же был явный перебор. Раиса Васильевна могла просто, высокомерно задрав подбородок, уйти к себе, сказав, что с плебеями говорить – это ниже ее достоинства, а не разыгрывать приступ. Был бы здесь папа, оказал ей первую медицинскую согласно дворянскому титулу, который так любит подчёркивать свекровь. И род именитый, и надо об этом не забывать. Только вот, увы для Раисы Васильевны, живём мы уже не в царской России – об этом тоже надо помнить.

Спускаюсь вслед за мужем, который так и не заметил моего присутствия. Моя привычка ходить почти бесшумно выработалась вместе с рождением Алисы, но это только у меня, кажется.

– Конечно, я заеду, – продолжает говорить Коля. – Лида, ты можешь ехать домой. Выспись. Да, конечно, увидимся, – говорит и резко оборачивается, услышав, как я выдвигаю стул. – Злата, черт возьми! – недовольно бросает в мою сторону, засовывая телефон в карман шорт.

– Ты был так увлечен разговором с Лидой, что даже не заметил меня? – спрашиваю и, не дожидаясь ответа, задаю следующий вопрос: – Как Раиса Васильевна?

– Хорошо, – муж снова отворачивается, чтобы включить кофемашину, понимая, что я слышала его разговор.

– А Лида в сиделки нанялась или на медсестру отучилась? – продолжаю я, видя, как напрягается спина мужа.

– Злата, тебе нравится меня доводить? – так и не отвечает он, только снова едва ли не рычит.

– Да я просто спросила, – вздыхаю, а самой хочется истерически рассмеяться.

Только вот этого мне не хватало. Наверное, со стороны мы с Колей выглядим комично. Для кого-то, но точно не для меня.

Глава 3

– Просто спросила она, – бормочет Коля. – Не таким тоном просто спрашивают.

– По-моему, тон у меня самый обычный, – пожимаю плечами. – А вот то, что с нами происходит, мне совсем не нравится. Твоя мать настраивает нашу дочь против меня, я потом в детском саду краснею. Разговаривать со мной она не пожелала, а разыграла приступ. Ты же тоже не поверил, что ей стало плохо?

Муж поворачивается с чашкой в руках, а я думаю, что и мне мог бы кофе сделать. В последнее время, казалось бы, незначительные мелочи стёрлись. Кофе, поцелуй перед работой и после, улыбка – все это стало пропадать из нашей обыденности. Любовная лодка и быт – это всем известно. Да, я понимала, что конфетно-букетный период не длится вечно. Тем более с рождением ребенка. Но к резкому холоду я не была готова. Коле нет дела ни до меня, ни до дочери. Он будто живёт на работе, а не здесь.

Кажется, все у нас как надо. Не ссоримся, никакого рукоприкладства или другого насилия, но при этом с каждым днём мы будто отдаляемся друг от друга. Живём как соседи.

– Может, мама не хотела скандала, Злата, – подтверждает Коля, что я была права.

Да, он не открыто говорит, что не поверил в приступ Раисы Васильевны, но дал мне это понять.

– Я и не собиралась скандалить, – говорю мужу. – Ты меня как будто совсем не знаешь! Всего-то поговорить, но мне кажется, в этом доме никто никого уже не слышит.

– Опять ты нагнетаешь, – Коля едва ли не бросает чашку в раковину. – Злата, все, хватит! Такое впечатление, что тебя подменили.

Да не только меня. Мы все изменились. Смотрю, как муж выходит из кухни, и понимаю, что мне даже не хочется идти за ним и пытаться договорить. Зачем стучать в дверь, которую тебе никто не собирается открывать? Только силы тратить.

В одном муж несомненно прав: нас подменили. Я больше не вижу заботливого, внимательного Колю и сама от этого черствею. А муж больше не видит влюбленную девчонку, которая смотрит на него горящими от восторга глазами.

Я себя убеждала, что это просто период такой – у всех семей же бывает. И, как бы то ни было, даже Раиса Васильевна в этом не виновата. Свою лепту она, конечно, внесла. И мы все оказались заперты на этом корабле в шторм. Не захлебнуться бы.

– Злата, – муж возвращается уже в костюме, – я поехал. Заскочу к маме, потом на работу.

Даже предупреждает о своем распорядке дня. Вот это уже удивительно.

– Хорошо, – киваю, глядя на поправляющего галстук Колю.

– Мама в частной клинике, – продолжает муж. – Я решил не звонить твоему отцу. Да и чем Герман Матвеевич смог бы помочь со своей специализацией?

Так и хочется выдать громкое «ха», которое описало бы все мои эмоции. Мой отец как раз мог бы помочь – он же нейрохирург. В мозгах умеет копаться получше психиатров. Да и всё-таки он врач, и за тридцать лет практики у него знакомых любых направлений пруд пруди. Но Раиса Васильевна точно бы отказалась от помощи отца, ведь тогда вся симуляция коту под хвост.

А муж занял очень удобную позицию – делает вид, будто разговора на кухне не было. И если бы я сейчас снова попыталась завести эту тему, то выставила бы себя истеричкой.

– Передавай привет Раисе Васильевне, – только и произношу.

Когда я успела стать такой? Даже в мыслях язвлю. Наверное, защитная реакция. Если бы каждое слово принимала близко к сердцу, то давно бы сошла с ума.

И моя защита как по волшебству слетает только рядом с моей маленькой белокурой радостью, которую уже пора будить. Когда Коля уходит, поднимаюсь в комнату Алисы и присаживаюсь на корточки рядом с кроватью. Глажу пальцем бархатную щеку и улыбаюсь.

– Бусинка, пора вставать, – шепчу, и дочка, повернувшись на спину, сразу морщится, а затем потягивается и открывает глазки.

– Мамочка… – сонным голосом зовёт меня. – Пора в садик?

– Пора, – соглашаюсь я и, поднявшись, протягиваю дочке руки. – Чистить зубки, умыться, одеться.

Алиса вкладывает свои ладошки в мои и обвивает мою шею руками, стоя на кровати.

– Мамочка, – уже окончательно проснувшись, моя Бусинка почти нравоучительно говорит, – я все знаю.

– Ты у меня умница, – шепчу, спуская дочку на пол.

– У тебя? – уже выходя в коридор, Алиса останавливается. – Не у папы и не у бабушки, – не спрашивает, а утверждает.

Я и сама останавливаюсь. Простая фраза, сотни подобных взрослые люди говорят изо дня в день, а вот ребенок придал ей значение.

И ведь Алиска умнее нас всех вместе взятых, судя по всему. У нас уже появилось это четкое разграничение. Мы с дочкой как единое, а остальные все сами по себе.

– Ты для нас всех самая большая радость, – подбираю максимально правильные слова.

Я не собираюсь повторять ошибку Раисы Васильевны. Как бы то ни было, но свекровь – бабушка Алисы. И что бы ни случилось в будущем, это не изменится.

А я уже о возможном будущем… Которого почему-то не вижу в любви и взаимопонимании. Я словно программирую себя на наихудший вариант.

Отвезя Алиску в сад, набираю клиенту. Сегодня дел не так много, как вчера, поэтому должна справиться до обеда. Если, конечно, все пойдет по плану.

– Слушаю! – раздается после гудков голос на весь салон.

– Доброе утро, Арсений Владимирович, – здороваюсь я. – Я сейчас еду в другой отель, раз предыдущий вы забраковали.

– Сбросьте адрес, Злата Германовна, – просит клиент. – Я тоже хочу посмотреть.

Опять с мужиками по гостиницам буду ходить… Да, Раиса Васильевна была во всём права. Только это моя работа. И я не только должна заняться оформлением зала, согласовать меню, заказать машины, устроить фото- и видеосессию, но и после торжества организовать молодожёнам незабываемую первую брачную ночь. Не всегда так, но, как говорится, кто платит, тот и девочку танцует. Обычно все довольствуются фотографиями и моими рекомендациями, но Арсений Владимирович оказался слишком дотошным.

На этот раз его все устраивает, и я почти выдыхаю. Вроде все приготовления окончены, осталось только пережить само событие.

Попрощавшись с Арсением Владимировичем и получив часть гонорара на карту, думаю, что надо бы заехать к Раисе Васильевне. Наверное, другая бы не поехала, а вот я не могу. Долго задерживаться у свекрови не собираюсь – обычный визит вежливости. И тут понимаю, что Коля так и не сказал, в какой именно частной клинике лежит свекровь.

Звоню мужу, но он не отвечает. Номеров Лидочки и Марины Сергеевны у меня нет. Зачем? Прибегаю к тяжёлой артиллерии.