Я тебе не изменял, любимая!

– Там же есть все условия. Да и завтра ещё тепло для осени будет. Сходим на озеро, пожарим шашлык, а сегодня посидим у камина. Честно, надоела эта городская суета, – вздыхает муж. – Тем более неизвестно, как у меня со следующей недели с графиком.

– Мамочка… – дочь смотрит умоляюще.

– Давно мы никуда все вместе не выбирались, – улыбаюсь я. – На сборы полчаса.

А почему бы и нет? Может, эта поездка снова сблизит нас? Как бы то ни было, как бы ни создавали видимость, но между нами появился разлом, который мы никак не можем залатать. Тим уверенно доказывает, что ни в какой гостинице не был, Маринка уже сама в себе сомневается, а я все никак не могу забыть.

– Ура! – радостная Дарина бежит в свою комнату.

– Много с собой не бери, – говорю ей вдогонку.

Собираемся мы даже быстрее. Через двадцать минут выходим из квартиры, наперебой оговаривая, что нам нужно купить в магазине. Даже я как-то воодушевилась этой поездкой. Ехать недалеко, но зато мы будем только нашей семьёй, отдохнем на природе. А уж как Дарина радуется… Только ради этого стоило поехать.

В этом году она пошла в школу, и мы, конечно, стали меньше времени проводить вместе. Ещё и два-три раза в неделю у дочери бассейн, поэтому у нас есть несколько часов по вечерам. А сейчас Тимофей с этим проектом неизвестно когда будет появляться. А ведь у него ещё есть и другие, пусть не такие крупные, но каждому надо уделить внимание.

– Пожарим зефирки? – в магазине Дарина останавливается у стеллажа с маршмеллоу.

– Конечно, – соглашается Тим и бросает в тележку несколько упаковок. – Тебе куриные бедра, как обычно? – смотрит на меня. – И шампиньоны.

– А тебе свиную шею и баклажаны, – киваю я.

Простой и, казалось бы, ничего не значащий разговор в магазине, как скрепляющий состав, начинает латать трещину в нашей семейной жизни. Тимофей всегда был внимателен к мелочам, все запоминал: от любимых цветов до вкусовых предпочтений. Он никогда не лгал мне, делился своими планами и успехами, мы даже вместе смеялись, когда Тим рассказывал, как ему некоторые клиентки строили глазки. И после всего, через что мы прошли, он пошел налево? Не верю, что он так легко все перечеркнул.

Да, есть для мужа одна тема, где он немногословен. Его родители… И у меня до сих пор в ушах звенят слова Маринки, что, возможно, причиной разлада стала я. Мне-то казалось, что Тимофей не говорит о родителях, потому что это слишком болезненно для него. Но если это не так? Если он не хотел просто меня расстраивать? В любом случае родители и возможная измена, в которой я всё больше сомневаюсь, никак не взаимосвязаны.

По дороге Дарина рассказывает нам о занятиях в бассейне, о школе, о том, какой фильм они вчера смотрели с Мариной. Все же нам не хватает общения. Я смотрю на пожелтевшие и местами уже голые деревья, потемневшие обочины. Странное время года – осень.

Смотришь на улицу – и что-то такое щемящее появляется в груди. Будто нечто, чему мы не придавали значения, уходит безвозвратно. И осознание потери приходит только сейчас, когда оно ускользает сквозь пальцы с лёгкой утренней дымкой, с каждым опавшим листком, со ставшим ниже небом.

В городе это не так остро ощущается. А вот за городом… Выйдя из машины, вдыхаю полной грудью и понимаю, несмотря на, скорее всего, последние теплые дни: осень берет свои права.

– Как красиво! – Дарина с восхищением осматривается и подбрасывает ворох разноцветных листьев.

– Это мы ещё на озеро не ходили, – подмигивает Тимофей, закрывая багажник. – Сейчас замаринуем мясо и пойдем.

Дом для нас подготовили: террасу от листьев расчистили, котел отопления включили, камин чист, рядом с ним дрова и пакет угля для мангала.

Мы с Дариной осматривает домик, пока Тим возится на кухне. Шашлык всегда делает он – это незыблемое правило. После мы идём на озеро, которое мне запомнилось не таким. Сейчас оно выглядит не таким гостеприимным и ласковым, как летом, но эта холодная красота тоже привлекательна.

Что-то меня сегодня на природную философию потянуло, однако при этом мне дышится легче, настроение с нотками ностальгии, но хорошее.

Позже при свете фонаря я сижу на террасе с кружкой чая и наблюдаю, как Тим и Дарина возятся возле мангала. Смотрю на них, и улыбка не сходит с моего лица. В последнее время меня не покидала мысль, что мы сохранили только иллюзию семьи, но сейчас я чувствую, что мы и есть настоящая семья.

Набегавшись на свежем воздухе и плотно поужинав, Дарина рано начинает зевать. Она себе уже застолбила кровать в треугольной мансарде с большим окном в изголовье, поэтому из последних сил крепится, чтобы не уснуть внизу на диване.

– Малыш, иди спать, – глажу ее по голове, которую она всё больше склоняет к моему плечу. – Мы с папой тоже скоро пойдем.

– А я видел в кладовке удочки, – подхватывает Тимофей, – так что рыбалке утром быть, но придется рано подниматься.

– И уху сварим на костре? – сонно уточняет дочка.

– Сварим, – обещаю я.

Клюнув в щеку сначала меня, потом Тима, она уходит наверх, а мы в тишине продолжаем сидеть напротив камина.

– Или сюда, – муж приподнимает руку.

Между нами расстояние – место, где сидела дочь. Я, улыбнувшись, придвигаюсь к Тиму и кладу голову на его плечо, а он меня обнимает и перебивает волосы.

Уютно, надёжно, тепло – все эти ощущения вернулись. Так хорошо мне было только с ним. Родительской ласки я не почувствовала, в детском доме для сантиментов не место, а с Тимофеем я нашла свою гавань.

– Тим, мы же всегда были откровенны друг с другом? – начинаю аккуратно разговор, но от простого вопроса грудь мужа под моей рукой напрягается.

– Были – это глагол прошедшего времени, – отвечает неопределенно, но тут же добавляет: – Я и сейчас с тобой откровенен, Милена.

Чуть приподнимаю голову, чтобы смотреть на его лицо. Тимофей смотрит на камин, он кажется расслабленным, но я слишком хорошо его знаю. Даже больше – я его чувствую.

– Твоя ссора с родителями была как-то связана со мной? – даже не дышу в ожидании ответа.

– Я тебе говорил, что много чего было, – наконец вздыхает Тим. – Но причина сводилась к одному: я не хотел жить так, как мне диктовали. Где работать, на ком жениться…

– Значит, все же я не подходила в качестве твоей жены твоим родителям, – делаю вывод.

– Ты подходишь мне, – уже с небольшим раздражением говорит муж. – Я тебя люблю. И мы будем жить так, как посчитаем правильным мы, – делает акцент на последнем слове, – а не кто-то другой. Поверь, ты сама была бы не рада, если бы мы общались с моими родителями. Отец бы уже давно распланировал и жизнь Дарины. А я этого не хочу, потому что она должна сама выбрать профессию, хобби, мужа.

– А тебе отец жену подбирал? – спрашиваю, раз уж Тим разоткровенничался.

– Даже подобрал и поставил меня перед фактом, – усмехается он. – Из семьи одного известного политика. Слава богу, она оказалась вполне адекватной. Я ей даже помог уехать в Стамбул, где она построила успешную карьеру модели. Сейчас уже по подиуму не ходит, обучением молодых девчонок занимается. А я женился на любимой девушке, у нас родилась дочь, и моему безграничному счастью нет предела. Эй, Милена, – Тим словно тоже меня чувствует, – ты ни в чем не виновата, не накручивай себя. Поверь, я далеко не первым понял, что мой отец тот ещё тиран.

Разговаривать после этих слов муж больше не намерен. Он перемещает руку с моих волос на затылок, а второй мягко касается подбородка и целует. Сразу едва касается губ, будто спрашивает разрешения, но, получив его, становится более настойчивым. Тим тянет меня на себя, я перебрасываю ногу, и мы оказываемся лицом к лицо.

– Как хорошо, что мы сюда приехали, – шепчу мужу в губы. – Я больше не буду в тебе сомневаться и никому не поверю, только собственным глазам и ощущениям.

– Спасибо, родная, – отвечает Тимофей, поднимаясь вместе со мной и направляясь к комнате. – Мне было так больно оттого, чтобы ты во мне сомневалась.

– Прости, – зарываюсь пальцами в его волосы.

Извинялась я долго и со вкусом. Мы соскучились друг по другу и полночи будто заново узнавали друг друга. Каждое прикосновение мужа вызывало мурашки и сладостное тянущее ощущение. Каждый поцелуй – глоток воздуха, которого хотелось захватить побольше, как будто я только выплыла на поверхность.

Я не могу надышаться своим мужем, как и он мной. Все его движения, касания наполнены любовью и страстью.

И, засыпая на груди Тима в абсолютном блаженстве, я понимаю, что этот мужчина на самом деле меня любит, что он не изменит своему выбору, потому что это не в его характере.

Я же его знаю… И как могла в нем сомневаться?

Глава 8

Утром рассматриваю обитый вагонкой потолок, на которой есть небольшие трещинки, сделанные специально, вроде как под старину. Как хорошо, что мои все заделаны. Улыбаюсь этой мысли и вспоминаю, что утром муж с дочкой собирались на рыбалку.