Моя история, или Как самому бросить пить

Первое время было нелегко. Помню, меня мутило от спиртного, но надо было держать марку, не показывать слабости. И вскоре стал замечать, что могу выпивать больше многих других, сильно не пьянея. Я был горд собой! Эх, если б знала моя толоконная голова, что эта алкогольная выносливость – явный признак уже бушующей болезни! Я этого просто не знал, да и как задумываться над этим, когда общее мнение превозносило таких стойких к алкоголю: вот, мол, русские богатыри! Никто не знал того, что недалеко то время, когда эти богатыри превратятся в жалкие трясущиеся «овощи», почти без признаков половой принадлежности.

Впрочем, говоря об алкогольных традициях в студенческой среде, я подразумеваю, что эти традиции существуют и свято соблюдаются во всех слоях общества, и принципиально алгоритм алкоголизации их членов не отличается. Формула проста – раз так принято, надо пить, тема не обсуждается!

Не могу не отметить, что в институте велась очень жесткая политика неприятия пьянства. За однократное распитие спиртного в общежитии человек лишался права проживания на будущий год, если попадался вторично, следовало немедленное выселение, за систематическое пьянство – отчисление из института. Только теперь я понимаю, что это была единственно верная стратегия, и если бы не она, то многие, в том числе и я, сгинули бы, недоучившись. Надо отдать должное руководству вуза, оно понимало глубину проблемы, вело самостоятельную политику, впрочем, давно замечено, что образованные люди всегда видят дальше большинства власти предержащих, занятых текучкой. Но тогда нам, студентам, это казалось чрезмерной жесткостью, даже жестокостью.

Это к вопросу о том, как ошибочно и болезненно воспринимает человек ограничения своей алкогольной свободы. Но в том-то и коварство спиртного, что на первых порах мы как бы управляем им, планируем, когда выпить и сколько, но скоро оно берет управление в свои руки и поселяется в нашем сознании на правах хозяина, причем его права постоянно расширяются. Но повторюсь, понимание пришло ко мне много позже, поэтому именно это я и хочу донести до сведения тех, кто еще не понял коварства спиртного. Для того чтобы они прониклись этой истиной всем своим существом и начали борьбу за свою жизнь или жизнь родных людей!

Нужно помнить, что весь мир зависит от поступков таких маленьких людей, как мы, и что эта зависимость от нас многократно возрастает при уменьшении этого мира до рамок одной семьи, круга близких людей. Следовательно, нужно уяснить, усвоить, впитать, вбить себе в голову еще одну истину, что алкогольная болезнь человека пожирает не только его самого, но и гнетет всех близких ему людей.

Большую роль в моей судьбе сыграли следующие обстоятельства. Дело в том, что у меня были задатки организаторских способностей – в детстве вокруг меня всегда существовал коллектив ребят, в котором я как бы являлся негласным вожаком. В институте эти личностные качества, видимо, тоже заявили о себе, я был избран в студенческий совет общежития, а спустя время стал его председателем.

Должность в студенческой среде весьма заметная, был вхож в кабинеты администрации института, в котором только на дневном отделении обучалось несколько тысяч студентов, а в моем общежитии проживало около пятисот человек. Вопросы вселения или выселения того или иного студента часто зависели от вашего покорного слуги, а иногда и вопросы продолжения учебы в вузе, ведь за некоторые нарушения правил проживания в общежитии студент мог быть отчислен. К разряду таких нарушений относилось и систематическое пьянство.

Здесь я подхожу к одному важному моменту, который во многом объясняет суть происходящего в нашем обществе по отношению к алкогольным проблемам. Сказанное ниже является как бы шаблоном, по которому мы кроим всю нашу реальную жизнь. Дело вот в чем. На протяжении ряда лет находясь во главе коллектива студентов, я был обязан следить за тем, чтобы пьянство не проникало в среду моих, по сути, ровесников.

С колокольни своих знаний об алкоголизме я полагал, что склонность к злоупотреблению спиртным лежит исключительно в самом человеке. Те, кто раз за разом попадался за распитием спиртного или просто появлялся в общежитии в нетрезвом виде, по общему мнению, однозначно, были людьми, сознательно выбравшими такую дорогу. Я не расстраивался, когда их выгоняли из вуза. С другой стороны, я хорошо знал, где и кто из студентов-жильцов выпивают втихаря у себя в комнатах. Однако считал, что это как раз и есть цивилизованное и культурное употребление. Они никого не напрягали, не привлекали внимания. Не настораживало даже то, что периодически кто-то из этих «культурных» пьяниц срывался и устраивал либо публичный дебош, либо по пьянке влипал в какую-нибудь историю, которая становилась известной руководству вуза с соответствующими оргвыводами. Тогда мне подобные случаи казались непонятными. Зачем хорошие парни так срываются? Зато теперь я твердо знаю, что любое употребление спиртного, хоть культурное, хоть нет, найдет своих генетических клиентов (помните 25%, погибающих от алкоголя) и растопчет их!!!

Что касается моих взаимоотношений с алкоголем в то время, то, как нетрудно представить, из-за своего положения я был образцом «культурного» пьяницы. Мне и моей компании бояться было некого, поэтому мы частенько собирались либо в своих комнатах, либо в каких-то других помещениях и пили, никого не боясь, но и не афишируя это. Впрочем, утаить такое до конца невозможно, но тут срабатывало правило всех времен – начальству можно все!

То есть, что получалось? Группа лидеров среди студентов, назовем их начальством, была призвана следить за алкогольной ситуацией в студенческой среде. Сами начальники в этом плане были далеко не безгрешны, были культурными выпивохами, и поддержание порядка сводили к простой истине – пейте, но не попадайтесь, пейте тихо и культурно. Те, кто не злостно нарушал эти правила, наказывались внеочередными дежурствами, хозяйственными работами по общежитию, причем выполняли ее провинившиеся безропотно (а что поделаешь, это лучше, чем выселение). Со временем иметь на крючке таких штрафников стало выгодно, в любой момент можно было заставить их выполнять какие-нибудь работы. Так, начиная со студенческой скамьи, происходило расслоение людей, где главным критерием был алкоголь – не ум, не способности и прочие качества, а именно алкоголь стал решать, кто будет лучше жить. Но были и те, которых хозяйственными работами было не испугать. Я имею в виду тех студентов, которые пили открыто, попадали в различные истории, как говорил выше, таких отчисляли из института и забывали про них.

Справедливости ради, нужно отметить, что в то время это была довольно эффективная мера, спасавшая многие молодые жизни. Она давала возможность большинству получить хорошее образование и остаться со светлой головой, не поврежденной винными парами. И пятилетняя атмосфера неприятия алкоголя (пусть порой формального) давала весомые плоды.

Я не случайно говорил о важности взаимоотношений студентов и их вожаков. Можно принять их, как метафору, и в дальнейшем понимать как народ и тех, кто им рулит, в данном случае, кто «спасает» его от алкоголизации и деградации.

Действительно, если даже отбросить популярные во все времена претензии к начальству, к власти, скажите на милость, кто как не они должны стараться искать в масштабе страны выходы из проблем, которые своей очевидностью бросаются в глаза даже слепым. Но беда в том, что и те из наделенных полномочиями, кто искренне хочет оградить нацию от алкогольной катастрофы, не в состоянии сделать даже одного правильного шага, потому что не понимают сути проблемы и так же, как любой обыватель, считают, что можно пить умеренно, по праздникам. Все! Тупик! Это корень беды! Это как неправильно разыгранный дебют в шахматной партии, который приведет к неизбежному поражению.

Начало самостоятельной жизни

Пить – карьере вредить

Как бы там ни было, но в том числе и благодаря жесткой антиалкогольной политике в институте я не сломался в тот период и продолжал учебу. Потому что теория культурного пития была не в состоянии успешно разлагать ту среду, в которой отношение к пьяным в процессе учебы, в быту было крайне негативным и жестко наказывалось. Это говорит о том, как атмосфера неприятия может достаточно успешно сдерживать алкогольное наступление, по крайней мере, мне это дало возможность получить хорошее образование, а в дальнейшем с его помощью выжить.

Но вернемся к последовательности изложения. Парадокс, но за годы учебы я постепенно приобрел стойкую зависимость от алкоголя и, конечно, не понимал, что это болезнь. Считал, что дело в недостаточной силе моей воли, и был убежден, что наступит «понедельник» и я возьму себя в руки, но не сегодня, успею потом. Это непонимание определило всю мою дальнейшую судьбу, потому что с момента заболевания у меня началась двойная жизнь, одна – видимая для всех, другая – скрытая (до поры) от посторонних глаз.

Особенно четко обозначилась ее двойственность с окончанием института и поступлением на работу, на производство. Болезнь прогрессировала, и было очень тяжело переживать весь рабочий день без спиртного, особенно если накануне вечером было выпито сверх меры. Впрочем, понятие меры на той стадии болезни было сильно размыто. Выражалось это в том, что я мог выпить много без видимых признаков сильного опьянения (помните про выносливость?), зато на следующее утро было жуткое состояние похмелья. Организм требовал дозы спиртного не для кайфа, а для того, чтобы облегчить страдания и начать что-то делать.

Первое время приходилось стоически терпеть эти страдания, не прибегая к употреблению похмельной дозы алкоголя. Затем по мере адаптации на рабочем месте вторая скрытая личность стала выдумывать способы совмещения трудовой деятельности с алкогольным пороком. Не буду описывать все хитрости и уловки, на которые способен больной алкоголизмом, да еще с высшим образованием, скажу лишь, что на производстве я сумел приспособиться и совмещать работу, не забывая «баловать» себя алкоголем.

Подобная трудовая деятельность требовала колоссального напряжения сил, а если сюда прибавить естественное развитие болезни, не могла продолжаться долго и скрытно, а потому скоро стала известна окружающим, причем они тоже не видели во мне алкоголика, считая, что я просто большой любитель выпить, тем более, что с работой я всегда справлялся. Даже когда стал менять работу, то менял ее с повышением в оплате и прочих преимуществах, то есть вроде бы шел в гору.

Но чем дальше продолжалось подобное течение событий, тем сильнее запутывался мой разум. Я уже понимал, что жить такой жизнью невозможно, что нужно прекращать пить и при всем при этом не мог представить себе, как я буду жить без спиртного?! У меня даже в голове не укладывалось, что можно полноценно жить, совершенно не употребляя алкоголь.

Исходя из этих убеждений, я в уме разработал план по возвращению своей жизни в нормальное, в моем понимании, русло. «Гениальность» плана заключалась в том, что я прекращаю пить примерно на год, за это время поправляю свои изрядно потрепанные дела и начинаю новую страницу своей биографии, в которой найдется место и алкоголю, но по выходным и праздникам и, конечно, в умеренном количестве!

Святая наивность! Я действительно верил в то, что человек, один раз попавший в зависимость от спиртного, сможет когда-либо научиться контролировать его употребление. Но даже на начало исполнения этого утопического проекта ушло почти пять лет. Да и то этот срок был продиктован сложившимися обстоятельствами.

А обстоятельства были таковы.

В конце 80-х годов прошлого века существовали ЛТП (лечебно-трудовые профилактории), в которые принудительно по суду отправлялись лица, злоупотребляющие алкоголем и регулярно нарушающие общественный порядок. Занимались выявлением таких лиц в основном участковые милиционеры, которые при желании могли оформить такое принудительное лечение любому, кто регулярно выпивал. Оформление материалов для суда было делом техники, слава Богу, за алкоголиками всегда водились грехи. Так что при большом желании всегда можно было спрятать большого поклонника спиртного в это заведение.

Ну вот, в те годы я нажил себе врага в лице нашего участкового за то, что высокомерно с долей издевательства общался с ним, старался унизить в ответ на его, в общем, справедливые призывы вести себя более достойно и прекратить регулярные пьянки. Я рассуждал вслух, что я свободный человек и волен распоряжаться своим свободным временем и заработанными деньгами по своему усмотрению. И не ему, полуграмотному менту, меня учить. Естественно, все это происходило, когда я был в нетрезвом состоянии. В общем, я нарвался на вполне объяснимое его желание – проучить меня.

С этой целью он собрал на меня досье для принудительной отправки в ЛТП. Но в тот раз, когда я понял, что дело серьезное, и шутки остались в стороне, мне удалось решить проблему. Для этого срочно поехал в больницу к известному на всю страну психотерапевту и закодировался от употребления спиртного сроком на один год. Мне выдали официальную справку, и привлечь меня к суду участковый не смог. Таким образом, благодаря обстоятельствам начал сбываться мой план, по которому я должен был бросить пить на время, привести себя и свои дела в порядок, а затем начать новую жизнь с культурным и умеренным употреблением спиртного, как все нормальные люди!

В принципе я понимал механизм кодирования от употребления спиртного, но в том, что помогло мне остановиться в тот момент, его заслуга не самая главная. Просто тогда я созрел в своей решимости сделать шаг в этом направлении, подстегивали и внешние обстоятельства, например, конфликт с вышеупомянутым участковым. И на работе стали происходить сбои, связанные исключительно с моими взаимоотношениями с алкоголем. Например, я мог появиться на совещании или планерке с запахом спиртного или не прийти на эти мероприятия по причине «головной боли» и т.п. Все это накапливало раздражение начальства моим поведением, даже несмотря на отсутствие замечаний непосредственно по самой работе. Н, а самым главным аргументом, стимулировавшим меня тогда прекратить пить, было созревшее понимание, что жить в прежнем режиме и прежней конфигурации больше нельзя! Все это вместе взятое и навалившиеся проблемы, и понимание того, откуда у них растут ноги, помогло мне одержать первую победу над собой (забегая вперед, скажу, что не пил один год и три месяца).

Это было сказочное время! Как будто с меня сняли оковы! Все дела резко пошли в гору. На работе я открыто сказал, что закодировался и больше не пью, и вопреки ожидаемому недопониманию получил полное одобрение. Никто даже не пытался соблазнить выпить.

Еще это было страшное и азартное время, время, когда растаскивались богатства великой страны СССР и закладывались «нравственные» основы общества, в котором главным мерилом ВСЕГО являются деньги, а патронирует беспредел тотальная коррупция всех структур государства. И ваш покорный слуга тоже включился в этот процесс. Все, что в то время, да и сейчас в большинстве случаев называлось бизнесом, было по определению советского Уголовного кодекса спекуляцией, то есть приобретение с целью перепродажи. Нажива без вложения материального труда.

Что мы с компаньоном делали? На государственном предприятии создали кооператив. Получили на него госзаказ и финансирование. Затем я ехал на крупный оборонный завод на Урал и договаривался о безналичной покупке первых отечественных компьютеров (кстати, они мало чем уступали своим западным ровесникам). Оплачивали и получали их. Затем договаривался с заказчиком (школы, училища, дома культуры и пр.) на установку, пуск и наладку этого оборудования. И нам оплачивали стоимость компьютеров по договорной цене (из кармана государства) с 500%-й накруткой! Когда деньги попадали на счета кооператива, их легко было обналичить и поделить! Это одна из многих схем, по которым грабили страну почти все нынешние успешные люди. Так начинал и Абрамович, и Батурин, и многие другие (тоже, кстати, с компьютеров). Так довольно быстро общее достояние страны перетекло в частные руки.

Не берусь гадать, в каком бы направлении потекла моя последующая жизнь, если бы не истек срок моего кодирования от употребления алкоголя. Прошел год и три месяца, как я прекратил полностью употреблять спиртное. Дела мои были на пике, чувствовал себя здоровым и способным на дальнейшие большие дела, вот и решил, что теперь для «полноценности», как и все успешные люди, могу позволить выпить бокал-другой, полностью контролируя себя. Нет, я не побежал сразу испытывать свою алкогольную прочность, просто мысленно освободился от установки – не пить! И даже один раз у меня получилось! На майские праздники я выпил бокал или два сухого вина без продолжения.

Но уже через две недели у меня случилась довольно большая неприятность, и я решил снять напряжение спиртным. В общей сложности выпил граммов 200 водки, и ВСЕ! На следующее утро я встал в состоянии, как будто бы не было более чем годичного перерыва, более того, состояние похмелья было более жестоким, чем раньше. Я почувствовал себя жалким и беспомощным, а самое страшное – испытывал непреодолимое желание ВЫПИТЬ! Вот так, в один миг было растоптано все, чего добивался в течение года.

Падение было стремительным. Уже через день, будучи в командировке, я сорвал подписание выгодного договора, а затем вовсе пропал от компаньонов на две недели. Впоследствии на работу являлся с запахом перегара, постоянно отлучался в поисках заветной дозы, в общем, кооператив, который в значительной мере держался на мне, попросту прекратил свое существование, а вместе с этим началась самая страшная часть моей жизни.

Осознание проблемы. ЛТП!

Помню, это был настоящий шок! Для меня явилось полной неожиданностью такое стремительное возвращение тяги к выпивке, а вместе с ней и всех проблем, сопутствующих алкоголизму. Казалось бы, только вчера я жил нормальной, успешной жизнью. Ну, подумаешь, сорвался, но я же все понимаю, и можно сразу взять себя в руки и опять прекратить пить… Но это кажется легким лишь непосвященному человеку.

На самом же деле уже испытавший на себе алкогольную зависимость организм, когда получил дозу спиртного, моментально отреагировал и вспомнил о своем истинном состоянии. А состояние это таково, что независимо от срока воздержания каждая доза спиртного в считанные часы возвращает человека в ту стадию болезни, в которой он находился, и падение продолжается. Оказавшиеся в такой ситуации люди сознательно, вопреки здравому смыслу и логике, отказываются даже представить себя абсолютно непьющими. Такой силой обладает неизвестно откуда взятый стереотип, которому следует общество, обрекая себя на страшные потери. Получается как в сказке о голом короле, когда люди не хотят принять очевидное, боясь выделяться из толпы. Обидно, но действительность такова, что понимать, что толпа далеко не всегда права, заболевшие алкоголизмом люди начинают с большим опозданием, а то и вовсе тогда, когда пройдена точка невозврата.

Скажем, в чем это опоздание выразилось для меня? В период, когда внешняя и внутренняя ситуация заставили меня проявить характер и остановиться (не пить больше года), я бы мог поставить жирную точку и навсегда закрыть для себя алкогольный вопрос. Но в тот момент не было понимания сути алкогольной болезни, в результате – полтора десятка лет исковерканной жизни! Такова плата! Но моя цена, по сравнению с другими, не столь высока. Большая часть людей, сопутствовавших мне по алкогольной жизни, не дожила до этих дней и это притом, что многие из них были значительно моложе. Многие повредились умом, некоторые погибли, иные стали причиной гибели своих родных, своих детей. Жутко даже поверхностно воспроизводить в памяти судьбы некогда знакомых людей.

Вообще, ситуация, когда человек вновь начинает пить, страшна и для него и вдвое страшнее для близких ему людей. Как правило, они не понимают, как можно так сразу все зачеркнуть и начать катиться вниз. Им кажется, что человек сознательно и специально делает это, назло, они не находят слов для объяснения его возобновившегося пьянства. Они думают, что он все готов променять ради выпивки. Что касается последнего, то во время запоя – это почти правильно, а что касается преднамеренности поступков, то это не так. Просто алкогольная болезнь начинает править им и наверстывать упущенные дивиденды. Для нее достаточно одного срыва, чтобы снова взять полную власть над человеком. Перерыв наступит только тогда, когда алкоголь основательно потреплет окрепший за время воздержания от спиртного организм. Это будет пауза, в которую больной оценит то, что он натворил с собой, и впервые начнет понимать, что алкоголь и жизнь – понятия для него несовместимые. Так было и со мной, наконец-то я стал понимать, что для меня не существует алкогольной меры, любая доза спиртного противопоказана и ведет к гибели.

Но это было еще незрелое понимание, скорее, на уровне интуиции и подсознания. Оно не могло соперничать с возрастающей алкогольной зависимостью. Больное воображение ума всегда находило оправдательные для пьянства аргументы, в том числе и такой – еще много времени впереди, я еще успею бросить и наверстать упущенное.

Я и раньше слышал, что люди, бросившие пить на сравнительно длительный срок (год и более), в случае возобновления пристрастия к спиртному спиваются с утроенной скоростью, словно хотят наверстать упущенное в период трезвости. Но тогда я на собственной шкуре проверил правоту этой теории и теперь со всей ответственностью могу утверждать – падение идет стремительно, без всяких оговорок!

Помните, я говорил, что у меня были трения с участковым, который хотел проучить меня путем осуждения на принудительное лечение в ЛТП. Тогда мне удалось уладить этот вопрос – я бросил пить и лишил мстителя оснований меня преследовать. Но он был терпелив, по своему опыту знал, что люди, бросившие пить, частенько срываются и начинают пить пуще прежнего.

В отношении меня его ожидание оправдалось в полной мере, и он начал воплощать свою мечту в жизнь – снова собирать материалы и свидетельства для привлечения меня к суду по соответствующей статье. Впрочем, материалами против себя я обеспечил правосудие с лихвой. Были показания свидетелей о моем регулярном пьянстве, были протоколы штрафов о появлении в общественных местах в нетрезвом виде, короче, собрать компромат на пьющего человека – нет ничего проще! Недаром многие пьяницы являются козлами отпущения и отбывают сроки за чужие преступления.

Как бы там ни было, труды участкового были увенчаны триумфом: суд приговорил меня к году принудительного лечения в ЛТП. В то время это был страшный приговор для человека, еще мечтающего о светлых днях, о карьере, о том, что все наладится, и жизнь пойдет по нормальной колее. Это было своего рода официальным признанием тебя, по сути, человеком второго сорта. Хотя алкоголизм и считался болезнью, но общественным мнением таковым не признавался, точнее, не понимался, впрочем, как и сейчас. Но что ни говори, а боязнь попадания на принудительное лечение останавливала многих, это было вроде массового кодирования с неким положительным процентом успеха.

Даже после решения суда я попытался избежать наказания. Эта попытка граничила с отчаянием. Поскольку почти все мои документы оказались в руках милиции, то, по их мнению, я никуда не мог обратиться или исчезнуть. Но я утаил от изъятия военный билет и с его помощью устроился в краевую наркологическую больницу, и после прохождения 20-дневного курса лечения опять закодировался от употребления спиртного. С такой справкой я надеялся на пересмотр моего дела в суде, но старый знакомый – участковый был заражен другой идеей – наконец-то посадить меня. Имея на руках последнее решение суда, он задержал и этапировал меня к месту так называемого лечения, а точнее – заключения. Как оказалось, ЛТП – это обычная зона, с периметрами, с колючкой, с вышками, правда, справедливости ради скажу, что на вышках не было вооруженной охраны.

Все эти события, связанные с этапированнием, с оформлением в ЛТП (стрижка наголо, переодевание в зоновскую робу, ознакомление с распорядком учреждения и местом наказания за невыполнение этого распорядка – штрафным изолятором), вместившиеся в двое суток, одновременно были и сильнейшим шоком, который я тогда испытал. Было ощущение, что мой мир рухнул и никогда не вернется к прежнему состоянию, что на мне поставили клеймо, которое никогда и ничем не смыть, и для всех знакомых я теперь не способный молодой инженер, а алкаш-пропойца, которого изолировали от общества, потому что он опасен. В голове было полное смятение мыслей, они накатывались и отступали, не оставляя следов, кроме жгучей душевной боли и тоски. Что делать, как жить дальше, я не знал.

Забегая вперед, скажу, что система ЛТП воздействовала положительно на пьющую публику только до того момента, пока некоторые из последних не попадали в ее клещи. То есть она (система) работала как страшное пугало. Никто из пьющих не хотел принудительной изоляции до двух лет и перспективы пожизненного клейма сидевшего алкаша.

Дело в том, что система ЛТП наказывала, но не лечила и не исправляла своих «узников», и выходившие на свободу «пациенты» были уже, если можно так выразиться, алкоголиками-рецидивистами. Они абсолютно спокойно относились к своему статусу, обогатились опытом добывания и потребления спиртного, да и вообще, не парились по поводу будущей жизни. У них исчезло чувство стыда, которое раньше довольно существенно влияло на алкоголика, они поняли, что теперь не отмыться, что вся последующая жизнь предопределена. А жить и пить можно везде, и никто из них теперь не собирался бросать пить, наоборот, внутренних предпосылок завязать стало меньше. И если раньше тебя сдерживали такие факторы, как чувство стыда, как нежелание огласки твоих алкогольных проблем, то после «лечения» в ЛТП все это теряло смысл, потому что почти все знавшие тебя люди воспринимали тебя как нечто второсортное и нежелательное. Но что поделать, такое было мнение и воспитание общества: раз попался – тащи этот крест всю жизнь.

Возвращусь к началу своего пребывания в ЛТП. Постепенно я успокоился, решил, что не все еще потеряно, тем более в ЛТП работала комиссия по пересмотру дел всех осужденных по этой статье. Такой пересмотр был инициирован тем, что милиция частенько пользовалась этой статьей, чтобы без долгих хлопот изолировать неугодного человека на один-два года. Однако ждать пересмотра дела мне пришлось почти шесть месяцев, и закончился он не в мою пользу, поскольку в деле фигурировал факт моего хулиганства (порвал рукав рубашки участкового), подтвержденный протоколом. В освобождении мне было отказано.