Пётр Олегович

Мочёнов вышел из странного оцепенения раздумий и вновь устремил свой взгляд на окружающие его строения. Пётр Олегович неуверенно встал и, покачиваясь, пошёл навстречу своему врагу, навстречу этому миру. Может этого ждал от него общечеловеческий разум? Может он ждал, пока Мочёнов не одумается и не присоединиться к нему? Он явно дал ему шанс. И не только сейчас, а на протяжении всех этих долгих десятилетий. В голове Петра Олеговича бушевала буря эмоций: страх перед неизведанным, стыд за недоверие, любовь к своей семье, гордость за свою стойкость, но самое главное – горечь одиночества. Вот там! За этими «дверями»! Осталось только подняться, зайти в эти каскады различных сооружений, построенных по рациональному и логичному плану общими трудами всего человечества! Там его семья! Там все люди, без которых вся его жизнь пуста и не нужна даже ему самому! Один шаг! Но Пётр Олегович стоит…

Старая дверь с ржавыми петлями в очередной раз привычно скрипнула. Пётр Олегович, разбитый и подавленный, вошёл в свою тёмную комнату и сел на стул, сильно понурив голову. Едкая, вечно нарастающая грусть и отчаяние, разъедавшие Мочёнова изнутри, окончательно поглотили его душу. Пётр Олегович сдался. Придвинувшись к столу, он в последний раз написал что-то в своём дневнике и с копившейся всю жизнь усталостью лёг на свою твёрдую кровать. С неописуемой тоской и с тяжестью на сердце Пётр Олегович уснул глубоким сном, так и оставив открытым свой дневник, на пожелтевших страницах которого было написано: «Здравствуйте, меня зовут Пётр Олегович Мочёнов… когда-то звали…»