Я – Спартак! Битва за Рим

Марк Робертович улыбнулся, прищурился, обвел взглядом пустые ростры комиций, украшенные носами вражеских кораблей. Мудро, весьма мудро. На месте членов комиций Крассовский уж точно не появился бы на форуме. Да и вряд ли консулы успели созвать центуриатные комиции, теперь же делать это было поздно… Впрочем, кто их знает, может быть, Сура и Орест успели собрать комиции на Марсовом поле, чтобы обвинить Марка Красса в государственной измене! В таком случае куриатная комиция, вручившая прежнему Крассу чрезвычайный империй, имела бы все основания его забрать!

Через ростры комиций виднелось здание курии, носившее имя Счастливого диктатора Суллы. Курии имели два зала для проведения сенатских заседаний и рассмотрения судебных дел. К залу секретариата примыкало здание портика. Марк Робертович скользнул взглядом по изображению на стене курии со стороны зала суда. Надпись под картиной рассказывала о триумфе римского консула 263 г. до н. э. Марка Валерия Мессала над карфагенянами и королем Сирокуз Гиероном Вторым. Крассовский переглянулся с Фростом, спешился и, поправив меч, двинулся к куриям. Внутри его уже ждали.

* * *

– Красс!

– Что возомнил из себя этот богач?

– Безумец!

– Изменник!

Крики сотрясали своды курий и были слышны задолго до того, как Марк Робертович с ликторами вошли в большой зал сената. Возбужденные сенаторы не сразу завидели гостей. Они поочередно вскакивали со своих мест, перекрикивали друг друга, слышалась отборная брань, проклятия. Облаченные в белые тоги в большинстве своем седовласые толстосумы были перепуганы и совсем не знали, что им делать дальше. Они попали впросак еще тогда, когда молва донесла до здания курий вести об участи консулов Суры и Ореста, чьи трупы лежали у Капенских ворот. Крассовский остановился у входа в большой зал курий, скрестил руки на груди и наслаждался картиной беспомощности сената. Здесь было на что посмотреть!

Только когда испуганные сенаторы увидели незваных гостей, несколько сотен голосов замолкло разом, в большом зале курий Суллы повисла гробовая тишина. Сотни лучших мужей всего Рима, вершивших в Республике высшую государственную власть, с одной стороны и Марк Робертович Крассовский, шагнувший прямо в центр зала, с другой. Специально для этой встречи олигарх надел на себя начищенный до блеска мускульный доспех, новый пурпурный плащ, шлем с гребнем из конского волоса. Рука Крассовского лежала на рукояти гладиуса. Он медленно осмотрел большой зал, скользнул глазами по изумленным, вытянутым лицам сенаторов. С трибун на него смотрели напыщенные гордостью, но бледные физиономии римлян. Олигарх впервые видел их лица и понятия не имел, кто из сенаторов являлся первым среди равных, принцепсом, но хорошо знал его имя – Луций Валерий Флакк. Марк Робертович, все последние дни живущий моментом их встречи, прекрасно знал, что по запросу консулов принцепс первым выскажет свое мнение. Одна незадача, консулов в живых больше не было…

– Марк Лициний Красс прибыл в Рим, как вы этого и просили! – сказал олигарх.

Недолго думая, Крассовский выпотрошил к своим ногам мешок, который держал в руках. На пол упали отрезанные головы, которые принадлежали консулам Оресту и Суре. По рядам большого зала прокатилась волна возмущения. Олигарх услышал смешки ликторов из-за своей спины. Взгляды сенаторов устремились на совсем немощного старика, лысого, дряблого и исхудавшего.

– Луций Валерий Флакк!

– Слово принцепсу!

Послышались голоса сенаторов рангом ниже. Флакк медленно поднялся со своего места. Несмотря на внешнюю слабость, взгляд Луция Флакка все еще был полон жизни и сил. Прежде чем начать разговор, старик буквально испепелил олигарха взглядом, в котором легко читалась едва сдерживаемая ярость. Марк Робертович подумал, что будь этот Флакк немногим моложе своих лет, и он непременно бы спустился со своего места, чтобы вступить с олигархом в схватку.

– Что ты творишь? Я не узнаю тебя, Красс! – прошипел Флакк сквозь зубы, на удивление оставшиеся целыми. – Мне, потомку рода Валериев и одного из основателей Республики Публия Валерия Публиколы, стыдно наблюдать, как один из лучших государственных сынов рушит все республиканские устои нашего государства! Одумайся! Одумайся, Красс, пока еще не поздно что-либо изменить!

Под сводами большого зала курий Суллы разнесся одобрительный гул. Флакк величественно вскинул руку, призывая к молчанию, ожидая, что претор возьмет свое слово. Марк Робертович почувствовал на себе устремившиеся со всех сторон пытливые взгляды сенаторов разных рангов и возрастов. Он начал медленно прогуливаться по залу, подошел к голове Суры, встал на нее одной ногой, оперся локтями о колено. Флакк, как и большинство сенаторов в курии Суллы, при виде подобной дерзости чуть было не выскочили со своих мест. Напряглись ликторы, но ничего не произошло, сенаторы остались сидеть на своих местах.

– У меня к тебе встречный вопрос, Вислоухий Лидий, – олигарх смотрел себе под ноги, чувствуя, как закипает его кровь и приятно кружится голова.

– Слушаю, претор, чего ты хочешь? – осторожно спросил принцепс.

Крассовский пожал плечами, ответил не сразу, выдержал паузу. Он медленно поднял глаза и впился своим взглядом во Флакка.

– С твоим легендарным предком тебя объединяет только фамилия, старый ты дурак! Да и этой фамилии ты заслуживаешь едва ли! – проскрежетал он и, не давая принцепсу, который буквально захлебнулся от ярости, прийти в себя, продолжил. – Не ты ли в должности интеррекса наделил диктаторскими полномочиями Счастливого Суллу вместо того, чтобы избрать консулов? Не ты ли тогда глубоко наплевал на все республиканские устои, а, Флакк?

При этих словах по зданию курии разнесся возмущенный ропот.

– Что он такое говорит!

– Скажите, чтобы он молчал!

Крассовский не обратил внимание на гул и возмущение. Слова производили нужный эффект. Подведенные к краю сенаторы искали оправдания своим возможным проступкам, а слова олигарха о выборе Флакка в пользу диктатуры являлись неким спасательным кругом для них самих. Он показал этим людям прецедент, который имел место быть не так давно, автором которого был нынешний принцепс Луций Валерий Флакк. Так чего же стоило Вислоухому Публию вновь стать на протоптанную дорогу? Допустим, во благо республики?

– Что скажешь, Флакк? – насмешливо спросил Крассовский, видя замешательство принцепса, в которое привели его прозвучавшие слова. – Между прочим, я могу не посмотреть на твой почтенный возраст и седину на висках, – Крассовский жадно погладил рукоять гладиуса. – Поверь, любезный, мне ничего не стоит свернуть твою цыплячью шею!

– Ты… – Флакк так и не смог ничего сказать.

Старик вытащил платок, вытер лицо, покрывшееся испариной.

– Последнее дело запугивать сенат, Красс! Тебе это не к лицу! – со своего места поднялся один из сенаторов. Мужчина был широк в плечах, высок и походил скорее на самого настоящего гладиатора, нежели на государственного мужа.

– Чего ты хочешь? Зачем привел к Риму войска? – возмутился другой сенатор со спадающими на плечи седыми локонами волос.

– Ему не дает покоя судьба диктатора Суллы! – добавил третий, под левым глазом которого расплылось большое родимое пятно. – Вот только отчего ты не ввел в Рим свои легионы, Марк? Неужто боишься, что свои же не допустят беспредела?

– Хотите проверить? – улыбнулся олигарх. – Может быть, кто-то хочет повторить судьбу консулов, которые вышли за стены города?

Сенатор с родимым пятном под глазом промолчал.

– Замолчите! – взвизгнул принцепс, Флакк наконец пришел в себя. – Замолчите же вы! Пусть он выскажется.

Крассовский отвесил полупоклон старому сенатору.

– Несмотря на годы ты все еще не потерял хватку, Флакк! Рад, что мы поняли друг друга, – он аккуратно поправил гладиус на своем поясе. – Мудрое решение, потому что, если я не появлюсь перед своими легионами на закате, они имеют приказ войти в Рим. Боюсь даже представить, что станет тогда с площадью Форума и куриями Суллы в частности!

– Они не станут этого делать… – Луций Валерий растерянно замотал головой.

– Хочешь проверить, я повторю свой вопрос! – олигарх приподнял бровь. – Или, быть может, мы все-таки начнем разговор?

– Ты чудовище! – выдохнул принцепс.

Крассовский в ответ только лишь усмехнулся.

– Чего ты хо…

– Это не правильный вопрос! Правильно спрашивать, что требуется сделать! – отрезал олигарх. Вне себя от ярости, Марк Робертович выпрямился, наподдал голову Суры, которая покатилась по вымощенному туфом полу, ударилась о бортик трибуны, на котором восседал принцепс, замерла. Голову несчастного Ореста Крассовский схватил за волосы и закинул на трибуны сенаторов. Послышался глухой хлопок, с которым голова ударилась о ступени, раздались крики – голова закатилась в одну из лож, откуда тут же выбежал сенатор.

Флакк, взгляд которого стал теперь не таким уверенным, а помутнел, отвел глаза, не в силах более наблюдать за происходящим. Глаза на голове несчастного Суры были открыты. Принцепс тяжело, с гулким выдохом опустился на свое место, схватился руками за голову.

– Безумец… – теперь уже шепотом послышалось со всех сторон.

Принцепс не был похож сам на себя.

– Хватит, Красс! Я не хочу, чтобы в Риме пролилась кровь! Прошу, остановись, выслушай мое предложение!

– Слушаю!

– Извини, Марк, прояви уважение к старику и извини меня, я правда погорячился. Стал слишком старым и порой уже смотрю не дальше своего носа. Орест, Сура… – старик запинался, стараясь тщательно подбирать слова. – Республика лишилась консулов. Это тяжелая потеря для всех нас, но ты, Марк, показал, что эти люди недостойны занимать то место, на котором они находились, раз не сумели справиться со своими обязанностями.

Флакк взял паузу, ожидая реакции олигарха. Крассовский молчал, стоило выслушать речь принцепса до конца. Не вмешивались сенаторы. Несмотря на почтенный возраст, Луций Валерий славился ораторским искусством, и государственные мужи предпочли отойти на второй план. Зная опыт старика, искушенного политическими интригами, сенаторы решили, что говорить с выскочкой должен принцепс. Флакк продолжил говорить, уверенней прежнего, чувствуя, что выводит разговор в правильное русло. Но как бы не был хорош Флакк, Марк Робертович прекрасно понимал, что старик в конце концов предложит ему отвести от Рима легионы, чтобы нивелировать нависшую над сенатом угрозу расправы. Как бы то ни было, прежде чем перейти к действиям, следовало понять, что может предложить твой враг. Именно поэтому олигарх внимательно слушал распинающегося старика, который покраснел, весь взмок и прятал трясущиеся от волнения руки. Уж в чем, а в переговорах Крассовскому было чем крыть, не зря в России он заработал миллиардное состояние.

– В Республике наступили тяжелые времена, – продолжал Флакк. – У власти как никогда нужны сильные люди, сильные не только телом, но и духом! А где же сейчас брать таких людей, кто не преследует корыстных целей подняться по карьерной лестнице вверх? Что за молодежь пошла нынче? – Луций Валерий скорчил недовольную гримасу на лице, отмахнулся, показывая свое пренебрежение. – Некому нынче поднимать Рим с колен! Теперь-то понимаешь, почему сенат так встретил тебя, Марк Лициний, и не сразу разглядел, что за рукой, в которой ты держишь меч, протянута вторая рука, помощи!

Крассовский расплылся в улыбке. Хорошо выворачивал старик, гладко стелил. Марк Робертович поймал себя на мысли, что принцепсу хотелось верить в его тонкой игре. Видя, что олигарх внимательно слушает, Флакк продолжил.