Мы ни в чем не знаем меры —
Баров больше, чем людей, —
Пьют горилку офицеры
Тратя деньги на б…
В хороводе пляшут черти,
Правит балом сатана,
Этот город пахнет смертью,
Впрочем, как и вся страна.
1 октября 2001 года
Старики
Когда весна нам уши режет звоном,
Когда в кустах влюбленных пар не счесть,
Они выходят гордо и спокойно
У памятника Ленина присесть.
На их груди болтаются медали,
А их мечты алеют кумачом,
Здесь спор о том, что сделал Сталин,
Кем был Хрущев, и прав ли Горбачев.
А пива нет, исчезли сигареты,
Они встают, когда тоска сразит,
Чтоб заказать сто грамм в кафе «Ракета»
И пирожком с капустой закусить.
Здесь офицер, грозой солдат прослывший,
Здесь педагог, шофер и кочегар,
Судьба сожрала всех больных и бывших,
И выплюнула их на тротуар.
Я понимал, что это незаконно,
Что их удел не должен быть таков.
Но лишь глазел с высокого балкона
На спорящих до хрипа стариков.
Когда весна нам уши режет звоном,
Когда в кустах влюбленных пар не счесть,
Они выходят гордо и спокойно
У памятника Ленину присесть.
А он стоит, виновник катаклизма,
Они глядят на это божество.
Их жизнь прошла, как призрак коммунизма,
Прошла и не осталось ничего.
Ноябрь 1990 года
Николаевская церковь
Было время. Были люди.
И в степях буджакских жили,
В Бога верили и в чудо,
А вино, как воду пили.
Под болградским небом вольным
Церкви появились вскоре,
Громкий звон их колокольный
Разносился на весь город.
Люди щедрые – болгары
И в любви не знали меры,
Храм у площади базарной
Был для них оплотом Веры.
Умирали и рождались,
Отпевали и крестили,
А кресты церквей врезались
В облака под небом синим.
Но однажды в изобилье
(это правда, а не небыль)
Слуги Дьявола явились,
Только почему-то с неба,
И над краем раздавались
Грома грозные раскаты
Колокол с тебя сорвали
И лишилась языка ты.
Купола твои померкли
Под ярмом иезуита,
Николаевская церковь,
Как и Вера, ты убита!
И людей они собрали
И вещал оратор строго —
Вождь у нас великий Сталин,
С Богом нам не по дороге.
И уже не колокольный-
Эшелонов звон кандальный
Предков южных подневольных
Увозил на север дальний.
А теперь года промчались,
И уже не так, как прежде,
Ты стоишь в немой печали
Без крестов и без надежды.
Николаевская церковь,
Под ярмом иезуита
Купола твои померкли
Как и Вера, ты убита.