Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин

– Федорыч… – с укором затянул майор.

Но Мошин был тверд.

– Нет, я понимаю, что для пользы дела, – приложил он пятерню к сердцу, – но тогда с кем мне самому-то воевать, интересненько? Одного!

– Да мне хоть половинку, – улыбнулся Быков.

Холодов рассмеялся.

– Я тебе целого старлея отдам! – сказал он. – Миша!

Михаил Гарам, рассеянно ковырявший макароны за столиком в углу, встрепенулся.

Выслушав «приглашение», он подумал и кивнул.

Видать, сегодняшний бой его изрядно впечатлил[3 - В реале В. Сталин сбил 5 марта всего один «Фокке-Вульф-190». Впрочем, это тоже надо уметь.].

К концу ужина у командира 4-й эскадрильи в подчинении оказалось ровно десять летунов.

Кроме семерки «ветеранов», к новому комэску перешли Миша Гарам, Коля Шульженко, гвардии капитан, и Володя Орехов.

– Это правильно, – усиленно кивал головой Степа Микоян, – это хорошо! А то не понять, кто мы тут!

– Не-пришей-кобыле-хвост, – определил статус «ветеранов» майор Зайцев. – «При полку».

– Во-во!

– Заноси нас в плановую таблицу, – сказал Быков, обращаясь к заму, и встал из-за стола.

– Чтобы все, как у людей! – поддакнул полковник Коробов.

Бабков энергично кивнул.

– Понято, «Колорад»! Тогда готовьтесь, вылет с утра.

Сталину была выделена комнатенка в избе, которую он делил с Микояном, инженером полка Марковым, заработавшим прозвище «гвардии Петрович», и капитаном Котовым.

Раньше каждый вечер в большой комнате избы собирались комэски и прочие «приближенные», пили да болтали до ночи, но Быков был тверд: никаких «посиделок».

Они на фронте, а не в пивной.

Спаленка полковника Сталина размерами и роскошью не поражала: стол да стул, зеркало на стене.

Кровать, застеленная солдатским одеялом. Вешалка в углу.

Бездумно пощупав китель и шинель, Быков вздохнул.

Неприятные ощущения по поводу чужого тела оставили его, зато появились иные назойливые мысли.

Кем бы он ни был в будущем, но представлял себя самого, Григория Алексеевича Быкова, капитана, участника и прочая, и прочая.

Здесь же его не стало. Хотя…

Если хорошенько подумать, не стало как раз Василия Иосифовича Сталина. Остался пустой сосуд, содержимое которого выплеснуто.

Григорий усмехнулся: старое вино влили в новые меха.

Да, он не сможет заявить о себе, как о Быкове, но кто ж ему виноват?

Пятьдесят пять лет он грелся под солнцем и мок под дождями, и кому нужна была его личность?

Кому интересны были его мысли и суждения?

Кто вообще знал, что живет на свете такой индивид, как Г.А. Быков?

Славы Чкалова или Кожедуба ты не добился, Гришенька, да и не слишком-то и стремился. Верно?

А теперь тебе, по сути, второй шанс даден.

Свою жизнь ты, извини, просрал – дерево не сажал, дом не строил, сына (а лучше дочку!) не растил.

Врагов, правда, положил кучу, и за это тебе, может быть, зачтется.

Или уже зачлось?

В общем, «нэ журысь», товарищ Быков, как «Медведь» говаривал.

Давай, хоть чужую жизнь проживем так, чтоб не стыдно было людям в глаза глядеть!

«Колорад» подошел к окну.

Стемнело. Затихла аэродромная жизнь.

Заборовье выглядело точно так же, как и любой другой аэродром в прифронтовой полосе – землянки да капониры с краю летного поля.

В любую минуту могли поднять тревогу, избушки да землянки моментом наполнятся галдежом и топотом, забегают технари и красноармейцы БАО, готовя «Яки» к вылету, и – в бой.

Но пока было тихо.

Быков прижался лбом к холодному стеклу.

Далеко на западе, за пильчатой линией елок, слабо позаривало – это были отблески далекой канонады.

Шла война.

Цитата из политдонесения:

«1 марта 1943 г. во время осмотра самолета «Як-9», принадлежащего командиру 32-го гвардейского истребительного авиаполка гвардии полковнику Сталину В.И., обнаружено в соединении первой тяги от хвоста рулей глубины воткнутое техническое шило, которое заклинивало управление самолета. Предварительным расследованием выяснилось, что самолет последний полет имел 26.02.43 г., с тех пор на нем производилась работа по проверке шасси и съемка бензобаков…