Целитель. Десятое Блаженство

– О-о! – округлил глаза Андреас. – Alles kaputt…

– Ох, и ничего себе… – выдохнул Виторган. – Изя! Тут захоронение!

– Где?! – протолкавшись, Динавицер жутко посерьезнел. – Та-ак… Хм… Мелковато… Может, паводком размыло? Ну-ка… – забрав у меня лопату, он осторожно разгреб песок. – Олежа, будь другом, сбегай за моим чемоданчиком…

– Щас я!

Видов покладисто испарился. Минуты не прошло, как он спрыгнул в раскоп, протягивая Изе его потертый багаж.

Уловив смущенное выражение на лице Олега, я понятливо улыбнулся. Ну, разумеется…

Вскоре раскоп окружили все наши женщины, включая Нину Павловну и молоденькую звукооператоршу Ирочку. Тихое ойканье и оживленное перешептыванье почти слилось с заунывным ветерком, что перевевал пески.

Изя, впрочем, не обращал ровно никакого внимания на вежливую суету вокруг – он тщательно расчищал «культурный слой» скребком и щеткой.

Ветхий рукав из плотной брезентовой ткани разлезся, почти не скрывая темно-желтую руку, усохшую скрюченную конечность.

– Тут вовсе не древняя могила, – отрывисто сказал Динавицер. – Этой мумии… Ее захоронили лет пятьдесят назад…

Кисточка археолога прошлась по фалангам пальцев, обтянутых пергаментным покровом, и сверкнуло колечко… Нет, это был странный и невзрачный перстень, простенький камушек в дорогой оправе из платины – овальный кристалл хиастолита, распиленный поперек главной оптической оси. На свету заиграл серый крест.

Наташа, неожиданно вскрикнула. Бледная впросинь, она стояла на самом краю раскопа, и чуть не упала. В последнюю секунду женщина извернулась – спрыгнула неловко, а я метнулся навстречу, бережно хватая «Талию» за талию.

– Что с тобой, Наташка? – встревожился я. – Ты вся дрожишь!

– Это он! – выдохнула женщина, не отрывая глаз от мертвой руки, словно завороженная тусклым блеском кольца.

– Кто?

– Вильфрид Дерагази!

Там же, позже

– Чертов, чертов отморозок! – яростно шептала Наташа, с ожесточением разгребая песок. – Это по его вине я росла без отца! Да что – я?! Мама всю свою жизнь была несчастна из-за него! Ксеноморф паршивый… Убить его мало!

На секундочку освободив одну руку, я погладил подругу по напряженной спине, и она всхлипнула от мгновенной ласки.

– Хорошо, хоть песок… – пропыхтела Инна.

– Миш, тут какие-то железяки… – подала голос Рита.

– Где?!

– Вот…

Я осторожно закопался, выуживая из сухого песка ломаную трубку с огрызками стабилизаторов.

– Ага… – протянул, соображая. – Похоже на пороховой двигатель… Ну, да. РПГ-2, наверное… Граната угодила в склон, осколками посекла Дерагази – и завалила песком…

Я привстал, выглядывая в сторону лагеря – там горели огни и громко играло радио. А над пустыней густели сумерки. Жара спадала, и ветерок делался знобким, обещая ночной холод.

Рута с Олегом отъехали в Беэр-Шебу, повезли мумию Вильфрида нашего, Дерагази, а я с девчонками трудолюбиво копался в песке и пыли, надеясь отыскать вещи убиенного.

Сумрак наливался чернотой, надежды таяли…

Три грации, стоя на коленях, ссутулились в изнеможении.

– Может, глубже копнуть? – чуть виновато спросила Инна.

– Да нет… – вяло откликнулась Наташа. – Темно уже…

– Возьмем фонарик! – выпрямилась Рита, но сразу сникла.

Потянулась пауза. Насторожившись, я различил шорох, и на лиловом фоне небес прорезалась темная фигура. Харатьян? Эшбах?

– Миш, вы не это ищете? – сказали потемки голосом Изи. Зажегся маленький фонарик. Дрожащий луч высветил пухлый прорезиненный пакет и облезлый бархатный футляр.

– Я, когда откопал трупак, – серьезно и негромко молвил Динавицер, – нашел это в его куртке – там были такие, специальные карманы. Ну, и сунул в свой чемоданчик…

Охнув, Наташа протянула руки к черному футляру, и консультант сразу отдал его. Вздрагивающая женская рука вытащила на тускнеющий свет фонарика драгоценную подвеску из крупного лимонно-медового кристалла и четырех небольших серых камней, заделанных в матовую металлическую оправу. Наверное, из платины.

– Она… – вытолкнула Талия истончившимся голосом. – Та самая…

– Носи на здоровье, – улыбнулся Изя. Встрепенувшись, он прислушался. – О, кажется, Рута пожаловала… Спрячьте – и пошли!

Пакет я сунул под куртку, а подвеску Ната утаила куда изобретательней – нацепила на свою испачканную блузку.

Динавицер ушел, не дожидаясь нас, и я испытал к нему теплое чувство благодарности – Наташка снова улыбалась, мне и миру.

Изя ничего не просил взамен, но я, хоть и недавно узнавший своего одноклассника по-настоящему, догадывался о скрытых желаниях историка-консультанта. Он ждал приглашения к тайне…

А в лагере, в кругу из машин горел костер, и шумела вся наша киноэкспедиция. Рута с Олегом восседали на подножке «штаб-салона», как царь с царицей – очутившись в центре внимания, они с удовольствием делились давними секретами.

– …Я-то был уверен, что Вильфрид Дерагази придуман Ефремовым, – удивленно говорил Видов, вороша волосы, – а оказалось, это реальное лицо! Вернее, реальная морда – уж очень неприятный тип. И никакой он не турок, а вовсе даже немецкий еврей…

– …А если еще точнее, – решительно подхватила Шимшони, – израильский мафиозо! Авторитет из «Кошер Ностры», как мрачно шутят в Интерполе. Был у него пунктик по части истории с археологией, а в остальном Дерагази промышлял традиционным для еврейской мафии бизнесом – торговал оружием, а где-то с пятьдесят четвертого промышлял контрабандой тяжелой воды. Не знаю, слышали ли вы про версию, что Давид Бен-Гурион ввязался в Суэцкую войну пятьдесят шестого года как бы в обмен на содействие Франции по ядерной программе Израиля? Построить нам реактор в Димоне французы помогли, а вот продавать тяжелую – дейтериевую – воду отказались. Зато две мафии, израильская и итальянская, сговорились – и скооперировались!

– Мы и с полицейскими чинами пересеклись, – заулыбался Олег, – и со старым «моссадовцем». Перед русской водкой они не устояли, и мы узнали много-много интересного!

Шумная аудитория ответила понятливым смехом.

– Один литр тяжелой воды стоил двести долларов, – посерьезнела Рута, – тогдашних, полновесных «баксов», а бочка – сорок две тысячи. И это лишь официальная цена! А грузовик, груженый бочками? А караван грузовиков? В общем, старый Шломо даже дату припомнил – двадцать восьмое октября пятьдесят шестого года…

– …За пару дней до этого, – подхватил Олег тем глуховатым, вкрадчивым голосом, которым обычно страшилки проговаривают, – осведомитель фидаинов – так называли шпионов-диверсантов египетского президента Насера, как раз захватившего сектор Газа… Так вот, этот информатор доложил, что в порт Ашкелона снова пришла старая галоша из Бриндизи – ее пару месяцев назад разгружали глубокой ночью под усиленной охраной. Таинственный груз тогда перевалили на грузовики, а те сразу покинули порт и укатили в направлении Беэр-Шебы. Скорее всего, полагал осведомитель, этой ночью история повторится. Египтяне сразу жутко возбудились, решив, что в грузовиках что-то шибко ценное, и устроили засаду – здесь, в Негев, на полпути между Ашкелоном и Беэр-Шебой…

– …Свидетелей ночного боя не осталось, но сган ницав… э-э… нынешний шеф-суперинтендант полиции Беэр-Шебы, а в то давнее время – сопливый курсант, легко реконструировал события. Караван попал в ловушку! Фидаины-таки перебили его охрану, но та дралась отчаянно и умело, и многих египтян забрала с собой. А потом… – Рута насмешливо улыбнулась. – Можно себе представить, до чего ж разозлился командир ДРГ, обнаружив в кузовах не ящики с золотом, а бочки с обыкновенной, как ему казалось, водой!

– Кстати, – усмехнулся Олег, – фидаины далеко не ушли – по пути в Газу их перехватил и пострелял израильский спецназ. А сегодня… Можно сказать, что история с нападением на мафиозный караван, что случилась сорок два года назад, наконец-то закончилась – мы нашли «караван-вожатого». Вильфрида Дерагази.