Целитель-9

Порхая звонкими нотами, долетел нежный смех Светланы. А Ритку они куда дели?

Тихонько разувшись и повесив куртку, я прокрался в комнату, выглядывая из-за высоких стеклянных дверей.

– Привет! – возопил Изя. – Где твой гиперболоид?

– Сдал в металлолом, – я оглядел гостей, отмечая весьма округлившийся животик Альбины Динавицер, и ухмыльнулся: – Рит, а сколько тут народу собралось, не считая меня? Четверо? Или пятеро?

– Шестеро! – вызвенела Светлана. – Я на втором месяце!

– И ты туда же…

Рита гибко поднялась, чтобы притиснуть меня и ворчливо пожаловаться:

– Вот, уже все – пузатики, даже Светка! Одна я – стройняшка…

– Через три годика! Ладно?

– Через два! – заулыбалась женушка. – М-м?

– Ну, ладно… – сдался я.

– Честно-пречестно?

Долгий поцелуй скрепил договоренность.

– А кормить нас будут? – тревожно осведомился Изя.

– Ой, ну… – возмутилась Альбина. – Ну, просто слов нет!

– А чё я такого сказал? – Динавицер от изумления даже глаза вытаращил.

Рита засмеялась и, чмокнув меня еще разок, торжественно провозгласила:

– Будут! И кормить будут, и поить, и даже тортиком угощать!

Плюхнувшись на диван рядом со Светланой, я осторожно приобнял будущую мамочку.

– Эх, – вздохнул огорченно, – такая талия была! И не жалко?

– Ничего не могла поделать, – улыбнулась Сосницкая, легонько прижимаясь. – Дремучие материнские инстинкты!

– А куда это Тимоша пропала?

Света прыснула в ладошку.

– Дюха говорит, у Зиночки период гнездования! Мы с Машей ей комнатку выделили… Ну, там, на Малой Бронной. Смешно смотреть, как Зинка ковыляет – вся такая гордая, животяра впереди колышется… Родит скоро.

Я слушал одноклассницу, и благодушествовал. Самое досадное за весь вечер – наш лукавый торг с Ритой. Зря я ей целый год уступил. Девчонки, как с ума все посходили, наперегонки в роддом кинулись, и она взяла моду…

«Ой, да ладно, – разморено подумалось мне. – Чё, я не обеспечу своего пузатика?»

Среда, 7 ноября. Позднее утро

Москва, Красная площадь

Президент СССР и члены Политбюро степенно покинули трибуну Мавзолея, а колонны рассеялись в праздничную толпу. Официальная часть закончилась! Лишь торжественные марши продолжали греметь, эхом отдаваясь от кремлевских стен.

Держа Риту за руку, чтобы не потерялась, я брел вдоль ГУМа, лавируя среди нарядных людей – оживленных, радостных, предвкушавших застолье. За годовщину Октября, да не выпить?

Ноябрьское солнце светило, но не грело, однако на душе было тепло и покойно.

Какой-то год назад я вовсе не был уверен, стоило ли мне учиться на физика. Ладно, там, аспирантура – без нее сложно защитить кандидатскую. А дальше куда? Пристроиться в Физтех и трудолюбиво изображать первооткрывателя графена?

Вспоминать тошно. Зато тепе-ерь…

Я лучезарно улыбнулся, подставляя лицо солнцу.

– И где теперь искать этих чучел? – заворчала Рита, вытягивая шею. – Сказала же: ждите у музея!

– Они ж пузатики…

Почти весь фасад Исторического музея, от шпиля к шпилю, затягивало гигантское панно – «62-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции», а у подножия здания шаталась, мешалась и перемешивалась гуляющая публика.

– Привет, шеф! – из людской кутерьмы вырвалась разрумянившаяся Темина. – Ой, здрасте!

– Здрасте, здрасте, – подозрительно сощурилась моя половинка, повторяясь, как Маша Зенкова.

– Привет, привет, – сделал я ручкой. – Гуляем?

– Ага! – радостно вылетело из Нади. – Ой, извините… – она суетливо порылась в сумочке, и выцепила радиофон «ВЭФ». Гаджет сердито звонил, разрывая воздух пронзительной трелью. – Алло? Да… Какие? А-а… Ой, а давайте завтра! Да? М-м… Ну-у… Ладно. Да еду, еду уже! – бросив радик в сумку, девушка кисло поморщилась: – Тоже мне, нашли время!

– С работы звонили? – оказал я внимание.

– Ну, да! Первый отдел лютует. Я, видите ли, какие-то бумаги не сдала после работы! Да куда они денутся из лаборатории? Ой, ну ладно, побегу я!

– Тебе, может, машину вызвать?

– Да не надо, я на своей!

Надя растворилась в толчее, а Рита неодобрительно фыркнула:

– Так и липнет, коза!

– И не говори, – поддакнул я, тая улыбку, – что за молодежь пошла…

– Ой, чуть не забыла! Из-за Надьки этой… Мама твоя звонила, в гости звала. Съездим, может?

– Может, – согласился я.