Встреча. Короткие рассказы

В это весеннее время года с транспортом большие проблемы. Дороги и аэродромы «раскисли», переправы на реках приказали долго жить, оставался только вертолёт. А так как на полёты вертолёта расписания не имелось, приходилось сидеть и ждать, когда он прилетит. Охотники народ ушлый, обычно они всё знали и подгадывали свой отлёт к прибытию оказии. Вот и получалась куча мала. Всем надо улететь и, причём, в одно время и одним и тем же рейсом.

Внизу простиралась тундра с редкими деревцами. Весна уже набрала полную силу, и бугорки с кустарником торчали без снега, а между ними лежал снег, кое-где посиневший. Синий лёд, как правило, красовался на озерцах. Высадить Алексея с двумя друзьями в нужном месте не удалось, в той стороне сплошной стеной стоял туман, поэтому высадились все пассажиры на аэродроме. Алексей выскочил первым и принимал пожитки.

– Всё на месте, выпрыгивайте! – крикнул он.

Юрий выпрыгнул, а Анатолий показался в проёме с ружьём в руках.

– Ружьё чьё? – спросил он.

Оказалось, что Алексей пересчитал всё, кроме своего ружья.

– Моё! Спасибо. Я старался сосчитать ваши вещи и забыл про свои.

Пока разбирали вещи, огромная толпа людей вся исчезла. Пошли узнавать о попутном транспорте. Оказалось, что большинство охотников поджидали знакомые и друзья, сразу повезли их в тундру. Оставался не отъехавшим один транспорт в самом конце деревни, вездеход, который тоже должен был отправиться в путь. Сделав несколько звонков, наконец, вышли на нужного человека.

– Успевайте, ждать не будем, а взять попутно можем.

Быстро расхватав вещи, охотники отправились в нелёгкий путь. Бежать с такой поклажей не хватало никаких сил. Шли, полностью нагруженные, в тёплой одежде, обливаясь потом, но к вездеходу успели. Машина на гусеницах оказалась битком набита людьми. Сзади из-под брезента торчала морда овчарки. Наверху на кабине сидели люди; один человек сидел на водительской кабине, как вперёдсмотрящий; внутри в двухместной кабине сидело три человека. Никто из прибывших не знал, как и куда размещаться, полезли в кузов. Удивительно, но все влезли с вещами. Собака оказалась где-то между ног. Кто-то успел наступить ей на ногу, но овчарка, видно, понимая всю нелепость ситуации, огрызнулась, но никого не укусила. Вездеход тронулся и, набирая скорость, двинулся по дороге.

Юра рассказывал:

– По этой дороге мы однажды шли пешком, точно в такое же время. Транспорта не нашли и отправились пешком. Когда шли через карликовые берёзки, с тундры хлынула вода. Её уровень быстро поднимался. Вода виднелась впереди и сзади, откуда пришли, тоже. Сапоги едва хватали. Остановились, боясь провалиться и залить сапоги. Ноги в ледяную воду окунать не хотелось, и что делать дальше, мы тоже не знали. Чтобы встать удобней, я снял ружьё и выстрелил в рядом стоящую берёзку. Топора с собой не имелось, поэтому повалить её я решил таким способом. Берёзка упала. Встав не неё, я стал заметно выше и риск залить сапоги, значительно уменьшился. Поняв выход из положения, я стал выстрелами валить перед собой густо стоящие берёзки и двигаться вперёд, напарник продвигался за мной. Так мы дошли до более высокого места.

За разговором время шло быстрее, но, видно, и в этот раз не повезло. Дорога стала быстро заливаться водой – это стало слышно по хлюпу гусениц и видно сзади сквозь просветы между людьми. Послышался шум реки. Встретилась не река, а речушка, но весной она становилась грозной рекой. Гусеницы забарабанили по деревянному мосту, который оказался полностью скрыт под водой. Звук становился всё тише и, скребнув последний раз, гусеницы вездехода закрутились вхолостую. Мощным течением его снесло с моста в бурлящий и пенящийся поток. К удивлению пассажиров, перегруженная машина не пошла камнем ко дну, а каким-то чудом держалась на плаву. Сидящим внутри ничего не видно, только слышно, как гудит мотор, и вращаются вхолостую гусеницы. Выбраться из кабины не имелось никакой возможности, да и необходимости не возникало – в ледяной воде во всём снаряжении никуда не уплыть. Через несколько минут, казавшимися вечностью, гусеницы скребнули землю. Сразу почувствовался рывок вперёд. Затем ещё захват и ещё, и вскоре вездеход побежал дальше, как ни в чём не бывало. Каким образом эта чудо-машина выкарабкалась на берег, оставалось только догадываться. Паники не возникло. Когда вездеход смыло с моста, в кузове воцарилось полное молчание. Охотники замерли с суровыми лицами, но никто не проронил ни слова. Так и стояли в полном неведении о том, что творится за бортом. Сверху всё закрывал брезент, а сзади обзор имелся только у тех, кто стоял у борта.

Через десять километров вездеход остановился. Кое-как выбравшись из кузова, охотники облегчённо вздохнули. На месте! Правда, до намеченного пункта назначения оставалось около двух километров. Изба с пригорка тундры виднелась в огромной излучине реки. Река находилась под панцирем весеннего сопревшего льда с полыньями и трещинами. Низко над горизонтом светило яркое солнце. На улице тепло и привольно. Единственным неудобством оказался яркий свет, отражавшийся от белого снега. На этот случай охотники были предусмотрели солнцезащитные очки.

– Давайте принимать решение, – сказал Анатолий, – Остаёмся здесь или будем перебираться к избе. Здесь, конечно, не хотелось бы оставаться. Ночью будет очень холодно, а отдыхать всё равно придётся.

– Переходить страшно, лёд снизу сильно подмыт, большие трещины, вода с отливом уходит, и кромки льдин висят в воздухе над бездной, – Юра глядел с сомнением на реку и весь его вид говорил, что он не пойдёт.

Подытожил Алексей, который очутился здесь впервые. Очень уж хотелось попасть туда, где по рассказам отличная охота, да ещё с жильём для отдыха.

– Я считаю перейти можно, соблюдая дистанцию и осторожность. Я пойду первым. Навыки по такому случаю имеются.

Сильно возражать никто не стал. Нагрузившись рюкзаками, кузовами и профилями на гусей, тронулись в путь. Алексей выбирал маршрут по наиболее прочному льду, остальные след в след на расстоянии двигались за ним. Перешли без приключений и довольно быстро. Оставив часть поклажи на второй заход, быстро пошли к избе.

В доме жили охотники, но места хватило всем в этой огромной колхозной избе с несколькими комнатами, с тремя печками и нарами для ночлега. Стоял дом на самом высоком месте. Может быть, выше остальной равнины сантиметров на тридцать или пятьдесят. Когда ветер дул с моря, всю окрестность во время морского прилива заливало водой, а изба оставалась единственным островком, но это случалось крайне редко.

Как положено у настоящих охотников, первым делом накрыли стол и согрели чай.

Впереди законные десять дней охоты в бескрайних просторах тундры.

В первую ночь лёд, по которому переходили, унесло в море.

04.2008.

Вынужденный десант

Выехать надо вечером или ночью, чтобы успеть к рейсовому самолёту. Отпуск заканчивался. Мы находились втроём на побережье моря в тундре. Не зря говорят: «Охота пуще неволи». Речка Яжма находится на полуострове Канин, а мы вместе с моторной лодкой на берегу этой речки. С моря задувает сильный ветер и о том, чтобы выехать на лодке в море не может быть и речи. Огромные волны мчатся к берегу, их гребешки под напором ветра, загибаясь, разлетаются в брызги. Море шумит и белеет гребнями волн. С берега они кажутся невинными овечками, но я-то знал, что значат эти белые гребешки. Волны достигают высоты, примерно, двухэтажного дома и, всей своей мощью накатываются на берег. Настроение пропало. Опоздав на самолёт, мы автоматически опаздывали на другой и, следовательно, опаздывали на несколько дней на работу.

Нехитрые охотничьи пожитки собраны. Мы сидели и ждали, как говорится, у моря погоды. К полуночи ветер несколько утих, но море волновалось и шумело, выезжать страшно. Решили ждать ещё. Примерно через час с соседней речушки вылетела моторная лодка и прямиком по руслу реки направилась в море. Мы, уже не сговариваясь, сели в лодку и отчалили, а запустив мотор, направились вслед за лодкой в открытое море.

Волна, по мере продвижения, становилась всё больше и больше. Направили лодку чуть наискось, чтобы одновременно двигаться вдоль берега. Шёл прилив. Морское течение пока попутное. Не проехали и двух километров, как у впереди идущей лодки заглох мотор. Не знаю, чем мы могли помочь в этой ревущей круговерти попутчикам, но по обоюдному согласию сбросили обороты мотора до минимальных и находились метрах в трёхстах от попутной лодки. Мотор у соседней лодки то запускался, то снова глох. Время шло, а мы почти не двигались. Огромные волны вздымали нашу дюралюминиевую лодку на самый гребень, бросали обратно вниз, в бездну. Вершина очередной волны высоко вверху загибалась на лодку, но почему-то не успевала обрушиться, и лодка взлетала опять вверх.

Так продолжалось часа два. Наша посудина очень мало продвинулась, а ветер опять стал набирать силу. Вскоре соседи справились с мотором и рванули вперёд. Через несколько минут мы потеряли их из виду, а у нас начались неприятности. Стали попадаться под винт мотора какие-то палки, брёвна, коряги. Лодка попала в полосу прибрежного мусора, примерно, в километре от берега.

Из нас троих некоторый морской опыт имелся только у меня, но я не стал давить своими знаниями и в этой критической ситуации старался решать вопросы коллегиально,

прислушиваясь к мнению остальных, а в уме давно решил, что надо каким-то образом

попадать на берег. Как это сделать, имелись только смутные догадки. Мотор заглох. Я распорядился, чтобы товарищи взяли по веслу и гребли. Объяснил, как надо держать лодку, а сам полез под винт вынимать очередное дерево. Оказалось, что мои напарники не очень умеют обращаться с вёслами, пришлось отвлечься и показать. Видя, что нервы у всех на пределе, попытался успокоить, сказав, что ничего страшного нет, бывает и хуже. Спросил, что будем делать дальше и услышал однозначный ответ, что надо двигаться против волны в море. У них сложилось твёрдое представление из рассказов бывалых, что далеко в море волна положе. Возражать не стал, молча согласившись, хотя на самом деле был не согласен, догадывался, что прямо против волны лодку зальёт.

Мотор после каждой остановки заводился с трудом. Я уже изрядно устал. Когда в очередной раз мотор завёлся, напарники направили лодку прямо против волн в море.

Лодка взлетела на волну высоко вверх и самый гребешок её через нос лодки и ветровое стекло обрушился внутрь на головы впереди сидящих напарников, за шиворот и дальше вниз. Мне стало смешно, не смотря на всю нелепую ситуацию. Я представил, как ледяная вода течёт по спине и, невольно поёжился. Я в этой лодке простой пассажир, поэтому не знал, где и что находится. Пошарил глазами, но посудины для отлива воды не нашёл и, как оказалось, воду вообще не отлить, так как внизу сплошной настил из досок. В это время вторая волна проделала то же самое. Лодка на треть оказалась заполнена водой. Мне пришлось пробраться вперёд и держать совет. После этого я направил лодку наискосок к волне, что сразу позволило двигаться без зачерпывания воды, но берег стал по чуть-чуть упорно приближаться – ветер исправно делал своё дело. Я объяснил напарникам, что самая сильная волна на мысу, который далеко впереди выдвигается в море и, который, по сути, являлся конечной точкой морского путешествия. Предложил выбрасываться на берег, а, по существу, на лёд, так как метров на пятьсот от кромки берега плавал сплошной лёд, который прибило штормом; растолковал, что, кому и как делать. На этот раз возражений не последовало.

На волне, регулируя обороты двигателя, втиснули лодку между льдинами. Добавив газу, въехали на льдину и, быстро выпрыгнув на лёд, дёрнули лодку вперёд. Получилось очень слаженно и толково. Очередная волна обрушилась на лёд, но достала только мотор. Не успели мы отдышаться, как заметили, что лёд медленно начал выплывать в море. Оказалось, что мы попали в русло речки, а начавшийся морской отлив стал выносить из речки льдины в море. Быстро сориентировавшись, выбрались из русла на прочно сидящую на мели льдину. На берегу виднелась изба. За лодку на льдине можно не беспокоится до следующего прилива. Мы пошли, перепрыгивая по льдинам, к избе, в ней оказался охотник. Железная печка жарко натоплена. Попив горячего чаю, мы уснули мёртвым сном. Разбудил и прервал крепкий сон охотник. Оказалось, что начался прилив и надо идти за лодкой. По руслу реки привели её к берегу. До авиаплощадки от этой избы километров пятнадцать. Оставив хозяина лодки с новым напарником ждать тихую погоду, вдвоём отправились пешком к самолёту.

09.2007.

Завтра война

Светало. Голая грудь слегка прикрыта только рукой Сергея. Светлана так и не сомкнула глаз. Они лежали на постели, совершенно обнажённые. Сергей спал и тихо посапывал где-то у неё под мышкой. Звонкая тишина давила со всех сторон, и эту тишину нарушало только тиканье часов, которые, как ни в чём не бывало, отсчитывали секунды, минуты, часы.

Состоялся прощальный вечер. Ребята уходили в армию, и не просто в армию, а сразу в самое пекло, в Чечню. Им совершенно непонятно, кто и за кого там воюет, но похоронки приходили регулярно, и почти каждую неделю на самолёте прибывал, как принято сейчас говорить, груз «двести».

Ей становилось страшно, страшно за Сергея, за себя, что опять останется одна. Совсем о плохом не хотелось думать, но нехорошие мысли навязчиво лезли в голову. Господин Грачёв, не должен посылать необстрелянных юнцов со школьной скамьи в эту бойню, но, тем не менее, это как раз и происходило. Молодые ребята попадали в ад, о котором не имели даже реального представления. Ходили слухи, что на этой войне сильно наживаются некоторые воротилы: на нефтедолларах, перепродаже оружия тем же бандитам, торговле рабами, заложниками, но открыто об этом средства массовой информации как-то не очень распространялись. Понятно в этом только одно, что там, на войне, с завидной регулярностью гибли наши молодые ребята, которых тешили родители и считали маленькими детьми.

Свобода предпринимательской деятельности, объявленная Ельцыным, была воспринята, как вседозволенность и анархия. Повылезали на свет божий все, кто ранее считался вне закона: бандиты, фарцовщики, разномастные взяточники, спекулянты, тунеядцы; все те, кто не хотел работать, и приспосабливался приобретать деньги сильно не утруждаясь.

Светлана сознавала, что они могут больше не увидеться. Сергей, если и вернётся с этой «мясорубки», будет другим. Война сильно калечит, не только физически, но и губит души молодых людей. Ей совершенно непонятно, за кого там воюют молодые ребята, кто там «чужие», а кто «свои». Чужая республика, где люди живут по своим законам, имеют свой уклад жизни, свои традиции. Туда сейчас лезут все, как собаки на лай своры: наёмники, террористы, спецслужбы, громилы и бандиты, нефтяные воротилы и даже люди, просто желающие заработать деньги тем, что будут убивать того, кого им прикажут. Под прикрытием лозунга: «Аллах Акбар!» они творили всё, что хотели.

А вчера им двоим с Сергеем было хорошо. С Сергеем они встречались давно, но близких отношений не случалось, только лёгкие встречи, вечеринки, танцы. Разговоров о серьёзных отношениях тоже не происходило. Они нравились друг другу, и общение стало лёгким и приятным. Прощальный вечер затянулся. На нём присутствовали одноклассники, друзья. Громко гремела музыка. Немного выпили. А потом они пошли на квартиру к знакомому Сергея. Дома Сергея ждали родители, но он позвонил и сказал, чтобы не беспокоились, что он придёт утром. А Светлана сказала своим, что будет ночевать у подруги. Так они и очутились вместе на всю ночь. Она ни о чём не жалела. Только не проходило чувство какой-то утраты и вины перед Сергеем. Он уезжает на войну, а она остаётся в относительно благополучной и спокойной обстановке, дома, будет заниматься привычными повседневными делами.

Она за эту ночь стала другая. Появилась взрослая рассудительность, беспокойство за близкого человека. Она сразу как-то повзрослела. Сергей безмятежно спал. Не хотелось его будить, но надо вставать и идти по домам, а дальше, как распорядится судьба. Увидятся ли они? Будут ли они и дальше вместе? Клятв друг другу они не давали и в вечной любви не клялись.