Ее младенческое тело
Еще не знало стрел страстей,
И в очи юношей глядела
Она с небрежностью детей.
И даже сон мечтой греховной
Еще не смел ее смутить,
И дни ее мелькали ровно,
Как бусы нижутся на нить.
Она сегодня – невеста Бэла,
Она сегодня войдет во храм,
Чтоб богу Солнца доверить тело.
Она сегодня, под звон напева,
Под звуки бубнов, войдет во храм,
Глядя стыдливо, еще как дева.
Еще сегодня, тропой горящей,
Бог беспощадный войдет во храм,
Как муж поникнет над лоном спящей.
Она сегодня рабой дрожащей
Познает бога… Идет во храм
Бог лучезарный, бог пепелящий!
3
Таинственно уединен покой
На выси храма, странный, с гробом схожий;
Там окон нет, и беспредельной тьмой
Окружено единственное ложе.
Она не спит, она глядит во тьму,
Рукой прижав ко грудям ожерелья,
И ждет, дрожа, бессветного, к кому
Пришла на свадебное новоселье.
Но зной томит; с курильниц аромат
Встает, томя и взоры и движенье;
Уже ресницы длинные дрожат,
Уже в коленях детских онеменье.
Что будет? В тишине взгремит ли гром?
Прольется ль в сумрак дождь змеистых молний?
Молчи! Встречай грядущего лицом,
Пред родиной святой обет исполни!
Тот будет ли могуч, как дикий бык?
Навалится ль, как пламенная груда?
Она, слабея, подавляет крик,
Дрожит в дремоте, в предвкушеньи чуда…
Иль будет он, как свет небесный, тих,
Прекрасный юноша, с очами лани?
Чу! смутный стук! Ужель грядет жених?
Она – в бреду от страха и желаний…
Припасть к нему! Нет, скрыться, умереть,
Не быть! Не надо, ничего не надо!
На мысли странная ложится сеть,
В безвольных членах странная услада.
4
Он сошел не в лучах огневого венца,
Ты во мраке его не узнала лица,
В тишине его голоса ты не слыхала.
Было страшно и сладко, и много и мало.
Было ль это свершенье священных надежд?
Чьи-то руки коснулись пурпурных одежд,
Чье-то тело коснулось бессильного тела,
И в объятьях внезапных ты вся холодела,
И не знала, где боль, и не знала, где стыд.
Поцелуи томили окраску ланит,
На руках колыхало объятье запястья,
И страданья, сливаясь с безмерностью счастья,
Повторялись и жгли, наполняя всю ночь…
Ты не знала, когда удалился он прочь,
Ты очнулась одна на таинственном ложе,
В этой спальне глухой, на могилу похожей,
Две лампады, горя, озаряли покой…
В сердце – стыд, в мыслях – бред, в теле – зной.
И, томясь отвращеньем иль чистой любовью,
Ты смотрела на пояс, забрызганный кровью.
5
И в то же утро солнце пронизало,
Победное, губительный туман.
Вода с полей, открыв посевы, спала.
Опять спеша в родимый океан,
В свое русло везде вошли потоки,
И был весь мир лучами осиян.
Жрецы богов, надменны и жестоки,
Считали в храмах груды серебра
И на камнях свои чертили строки;