Полная версия
Купить и скачатьДобавить В библиотеку
Полное собрание стихотворений
Автор:
Год написания книги: 2009
Тэги:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
* * *
Тяжела, бесцветна и пустаНадмогильная плита.Имя стерто, даже рыжий мохИскривился и засох.Маргаритки беленький цветокДоживает краткий срок.Ива наклонила на скамьюТень дрожащую свою,Шелестом старается сказатьПроходящему; «Присядь!»Вдалеке, за серебром ракит,Серебро реки блестит.Сзади – старой церкви вышина,В землю вросшая стена.Над травой немеющих могилВетер веял, и застыл.Застывая, прошептал в тени:«Были бури. Сон настал. Усни!»<1911>
* * *
Мечты любимые, заветные мечты,Виденья радости – и красоты!Вы спите, нежные, в расписанных гробах,Нетленные, прекрасные, но прах.От ветра и лучей, в молчаньи пирамид,Таимы, – вы храните прежний вид.И только я один, по лестнице крутой,Схожу порой в молитвенный покой.Вы, неподвижные, встречаете меняУлыбкой прежде нежившего дня.Вы мне, безмолвные, спокойствием своим,Вновь говорите: «Рай недостижим!»И долго я смотрю на давние черты,Мечты заветные, мои мечты!И, скорбно уходя, я запираю дверь,Храня мой склеп надежд, мой склеп потерь.Едва коснется день прекрасного лица,Все станет пепл пред взором пришлеца.Мой потаенный храм, мой мир былых годов,Всё станет – ряд расписанных гробов.Пусть жизнь зовет, шумит, пусть новый вьется стяг.Я вас храню. Вас не увидит враг.1910—1911
Родные степи
Вновь
Я вижу вас, родные степи,
Моя начальная любовь.
Е. БаратынскийПо меже
Как ясно, как ласково небо!Как радостно реют стрижиВкруг церкви Бориса и Глеба!По горбику тесной межиИду, и дышу ароматомИ мяты, и зреющей ржи.За полем усатым, не сжатымКосами стучат косари.День медлит пред ярким закатом…Душа, насладись и умри!Всё это так странно знакомо,Как сон, что ласкал до зари.Итак, я вернулся, я – дома?Так здравствуй, июльская тишь,И ты, полевая истома,Убогость соломенных крышИ полосы желтого хлеба!Со свистом проносится стрижВкруг церкви Бориса и Глеба.1910
Белкино
* * *
В полях забытые усадьбыСвой давний дозирают сон.И церкви сельские, простыеЗабыли про былые свадьбы,Про роскошь барских похорон.Дряхлеют парки вековыеС аллеями душистых лип.Над прудом, где гниют беседки,В тиши, в часы вечеровые,Лишь выпи слышен зыбкий всхлип.Выходит месяц, нежит веткиАкаций, нежит робость струй.Он помнит прошлые затеи,Шелк, кружева, на косах сетки,Смех, шепот, быстрый поцелуй.Теперь всё тихо. По аллееЛишь жаба, волочась, ползетДа еж проходит осторожно…И всё бессильней, всё грустнееСгибаются столбы ворот.Лишь в бурю, осенью, тревожноПарк стонет громко, как больной,Стряхнуть стараясь ужас сонный…Старик! жить дважды невозможно;Ты вдруг проснешься, пробужденныйВнезапно взвизгнувшей пилой!1910—1911
* * *
Большой дорогой, шоссе открытым,Широкой шиной вздымая пыль,Легко несется автомобиль.Смеемся рощам, дождем омытым,Смеемся далям, где темен лес,Смеемся сини живых небес!Поля, пригорки, луга, долинки,Внезапно – церковь, изб темный ряд,Мелькают лица, столбы летят…И на подушках мы в лимузинке,Куря беспечно, бесплодный взорБросаем бегло на весь простор…25 мая 1911
* * *
На сухой осине серая ворона,Поле за оврагом, отдаленный лес,Серый молочайник у крутого склона,Мухомор на кочке, вздутый, словно бес.Грустно, нелюдимо, пусто в мире целом,Колеи дороги поросли травой,Только слабо в небе, синевато-белом,Виден дым далекий, верно, над избой.Взором утомленным вижу в отдаленьиРазноцветный веер недожатых нив,Где-то есть жилище, где-то есть селенье,Кто-то здесь, в просторах, уцелел и жив…Или я чужой здесь, в этой дикой шири,Одинок, как эта птица на суку,Говорящий странник в молчаливом мире,В даль полей принесший чуждую тоску?..18 июля 1911
Летняя гроза
Синие, чистые далиМежду зеленых ветвейБело-молочными стали…Ветер играет смелей.Говор негромкого громаГлухо рокочет вдали…Всё еще веет истомаОт неостывшей земли.Птицы кричали и смолкли;С каждым мгновеньем темней.В небо выходит не полк лиСумрачных, страшных теней.Вновь громовые угрозы,Молнии резкий зигзаг.Неба тяжелые слезыКлонят испуганный мак.Ливень, и буря, и где-тоСолнца мелькнувшего луч…Русское, буйное лето,Месяцы зноя и туч!1911
* * *
И снова давние картины(Иль только смутные мечты):За перелеском луговины,За далью светлые кресты.Тропинка сквозь орешник дикийС крутого берега реки,Откос, поросший повиликой,И в черных шапках тростники.В воде виляющие рыбы,Над ней мелькание стрекоз;Далеко видные изгибыРеки, ее крутой откос.А дальше снова косогоры,Нив, закруживших кругозор,Пустые, сжатые просторыИ хмурый, синеватый бор.И первый плуг в далеком полеВ сопровожденьи бороны…Виденья давней, детской воли, —Иль только радостные сны.27 июля 1910
На лесной дороге
По дороге встречный странник,В сером, рваном армяке,Кто ты? может быть, избранник,Бога ищущий в тоске?Иль безвестный проходящий,Раздружившийся с трудом,Божьим именем просящийПодаянья под окном?Иль, тая свои надежды,Ты безлунной ночи ждешь,Под полой простой одеждыПронося разбойный нож?Как узнать? мы оба скроемНаши мысли и мечты.Лишь на миг мелькнут обоимТе ж дорожные кусты,Лишь на миг увидят двое,Меж незыблемой листвы,Те же, дремлющие в зное,Дали вечной синевы.Разошлись – и ты далече…Колеи крутой изгиб…И уж я забыл о встрече,Заглядясь на красный гриб.2—6 августа 1910
Страсти сны
Страсти сны нам только снятся…
«Венок»
Я жить хочу! хочу печали,
Любви и счастию назло.
Они мой ум избаловали
И слишком сгладили чело!
М. ЛермонтовИ снова я, простерши руки,Стремглав бросаюсь в глубину,Чтоб испытать и страх и муки,Дробя кипящую волну.Влеки меня, поток шумящий,Бросай и бей о гребни скал,Хочу тоски животворящей,Я по отчаянью взалкал!Ах, слишком долго, с маской строгой,Бродил я в тесноте земной,Я разучился жить тревогой,Я раздружился с широтой!Куда меня поток ни кинет,Живым иль мертвым, – все равно:Но сердце ужаса не минет,Но грудь опять узнает дно!Еще мне видны, как картины,Реки крутые берега,Стадам любезные долиныИ плугу милые луга.Их не хочу! все ближе пенаПорогов каменных, – и вотМеня, нежнее, чем измена,Крутит глухой водоворот.1911
* * *
Ты – мой демон, ты – эринния,Неразлучная со мной!В целом мире – как в пустыне я,И все миги я с тобой!Одинок я под смоковницей, —Но с тобой мои мечты;На постели я с любовницей, —Но в моих объятьях – ты!Я – в весельи вдохновения, —Шепчешь ты начало строк;Я замыслил преступление, —Подаешь мне ты клинок!Тайной волей вместе связаны,Мы напрасно узы рвем,Наши клятвы не досказаны,Но вовеки мы вдвоем!Ненавистная! любимая!Призрак! Дьявол! Божество!Душу жжет неутолимаяЖажда тела твоего!Как убийца к телу мертвому,Возвращаюсь я к тебе.Что дано мне, распростертому?Лишь покорствовать Судьбе.1910. 1911
* * *
Odi et amo.
Catullus[29]Да, можно любить, ненавидя,Любить с омраченной душой,С последним проклятием видяПоследнее счастье – в одной!О, слишком жестокие губы,О, лживый, приманчивый взор,Весь облик, и нежный и грубый,Влекущий, как тьма, разговор!Кто магию сумрачной властиВ ее приближения влил?Кто ядом мучительной страстиОбъятья ее напоил?Хочу проклинать, но невольноО ласках привычных молю.Мне страшно, мне душно, мне больно.Но я повторяю: люблю!Читаю в насмешливом взореОбман, и притворство, и торг…Но есть упоенье в позореИ есть в униженьи восторг!Когда поцелуи во мракеВонзают в меня лезвее,Я, как Одиссей о Итаке,Мечтаю о днях без нее.Но лишь Калипсо я покинул,Тоскую опять об одной.О горе мне! жребий я вынул,Означенный черной чертой!1911
* * *
Опять безжалостные рукиМеня во мраке оплели.Опять на счастье и на мукиМеня мгновенья обрекли.Бери меня! Я твой по праву!Пусть снова торжествует ложь!Свою не радостную славуЕще одним венком умножь!Я – пленник (горе побежденным!)Твоих колен и алчных уст.Но в стоне сладостно-влюбленномРасслышь костей дробимых хруст!С тобой, лак цепью, спаян вместе,Полузакрыв истомный взор,Я не забыл о тайной местиЗа твой восторг, за мой позор!А! зверь неутомимо-гибкий!Быть может, я тебя люблю!Но все движенья, все улыбкиТвои – я жадно уловлю.Дрожа, прислушаюсь к стенанью.Запечатлею звуки слов,И с ними, как с богатой данью,Вернусь к свободе из оков.Потом – моим стихам покорным,С весельем, передам твой лик,Чтоб долго призраком упорнымСтоял пред миром твой двойник!1911
* * *
Как птицы очковой змеей очарованы,Поднять мы не смеем измученных рук,И, двое, железами давними скованы,Мы сносим покорно медлительность мук.Всегда предо мною улыбка поблекшаяКогда-то горевших, как пурпуром, губ.Ты никнешь в оковах, сестра изнемогшая,И я неподвижен, как брошенный труп.Привстать бы, сорвать бы оковы железные,И кольца и цепи! и вольными вновьБежать в дали синие, в сумерки звездные,Где ставит алтарь свой меж сосен Любовь!Со смехом упасть там на мхи потемневшие,Объятья святые, как детям, сплести, —Забыть эти муки, как сны отлетевшие,Как камни на прежнем, пройденном пути!Я знаю, исчезнет тоска нестерпимаяПри веяньи первом прохлады лесной,И снова ты станешь былая, любимая,И я на колени склонюсь пред тобой!Но воля бессильна, как птица бескрылая,И залиты руки тяжелым свинцом.Ты никнешь, в слезах, ненавистная, милая,В оковах железных мы никнем вдвоем…1911
* * *
Прощаю все, – и то, что ты лгала мнеГубами алыми, дарами долгих ласк,Что вместо хлеба мне давала камни,Что на руках цепей я слышал лязг;И то, что мной целованное телоБросала ты лобзаниям других,И то, что сделать лживым ты хотелаМой праведный, мой богомольный стих!Прощаю все, – за то, что были алыТвои, всечасно лгавшие, уста,Что жгли меня твоих грудей овалы,Что есть в твоем лице одна черта;Еще за то, что ласковым названьемТы нежила меня в час темноты;За то, что всем томленьям, всем страданьямМеня обречь умела только ты!1911
Слова тоскующей любви
Я вспомню речи неги страстной,
Слова тоскующей любви.
А. Пушкин* * *
Amor condusse noi ad una…[30]
Любовь ведет нас к одному,Но разными путями:Проходишь ты сквозь скорбь и тьму,Я ослеплен лучами.Есть путь по гребням грозных гор,По гибельному склону;Привел он с трона на костерПрекрасную Дидону.Есть темный путь, ведущий в ночь,Во глубь, в земные недра.На нем кто б мог тебе помочь,Удавленница Федра?Есть путь меж молнийных огней,Меж ужаса и блеска.Путь кратких, но прекрасных дней, —Твой страшный путь, Франческа!Лазурный, лучезарный путьПригрезился Джульетте.Она могла восторг вдохнуть,Но нет! не жить на свете!Любовь приводит к одному, —Вы, любящие, верьте!—Сквозь скорбь и радость, свет и тьмуК блаженно-страшной смерти!6 декабря 1911
Льдинка
Ветер вешний, ветер нежныйС лаской веет над душой.Над поляной зимне-снежнойУтро дышит синевой.Здравствуй, ветер, вестник вольныйНовых дней и вновь весны,Безглагольный, богомольныйГолос ясной вышины!Все, что было, будет снова, —Зелень луга, щебет птиц.Всё былое будет новоВ белых отсветах зарниц.Будет знойный праздник света,Дрожь бессумрачных ночей…Здравствуй, солнце! здравствуй, лето!Опьяни и облелей!Веет ветер. Сладко таетНа поляне вешний снег.Небо тайно обещаетРадость жизни, сладость нег.Где же первая былинка,Робкий цветик голубой?В синем небе тает льдинка,Расплываясь синевой.20 ноября 1911
Южный крест
Я долго шел и, выбрав для ночлегаХолм ледяной, поставил гибкий шест.В полярной тьме не Сириус, не Вега,Как знак Любви, сверкает Южный Крест.Вот дунул ветер, поднял вихри снега;Запел унылый гимн безлюдных мест…Но для мечты есть в скорбной песне нега,И тени белые – как сонм невест.Да, я – один, во льдах пустых затерян,Мой путь в снегах обманчив и неверен,Мне призраки пророчат гибель вновь.Но Южный Крест, мерцающий в тумане,Залог, что я – не завершил скитаний,Что впереди – последняя любовь!Ноябрь 1911
Предчувствие
В лицо осенний ветер веет. Колос,Забытый в поле, клонится, дрожа.Меня ведет заросшая межаСредь озимей. За речкой веер полос.В воспоминаньях тонкий черный волос,Упавший на лицо. Глаза смежа,Я помню, как мои мечты кружа,Звенел в тиши негромкий, нежный голос.Ужели осень? Даль полей пуста.Последний мотылек над нивой сжатойНапрасно грезит опьяниться мятой.Но почему вдыхает май мечта?И почему все громче, откровеннейО счастья шепчет вздох глухой, осенний?Декабрь 1911
На заре
Бледнеет ночь. Свой труд окончив,С улыбкой думаю о ней,О той, чей детский взор уклончив,Чей голос – дрожь весенних дней.Все это видел я когда-то,И этот взор, и эту дрожь…Но всё земное вечно свято,И в жизни каждый миг хорош!Я снова, с радостным мученьем,Готов, как в годы первых встреч,Следить покорно за движеньемЕе стыдливо-робких плеч.И все, что мне казалось мертвым,В моей душе живет опять,И краскам выцветшим и стертымДано гореть, дано блистать!Как неизменны, как всесильны,Вы, звуки нежные: люблю!Пускай умру, как стебель пыльный, —В час смерти жизнь благословлю!Склонясь к окну, о ней мечтаю —Мечтами тысячи веков,И, как врата к земному раю,Горят завесы облаков.<1911>
Покорность
Не надо спора. Буду мудрым.Склонюсь покорно головойПред тем ребенком златокудрым,Что люди назвали Судьбой.Пусть он моей играет долей,Как пестрым, маленьким мячом.Взлетая, буду видеть поле,Упав, к земле прильну лицом.Есть радость в блещущем простореИ в нежной свежести росы,Люблю восторг, и славлю горе,Чту все виденья, все часы.Хочу всего: стихам певучимТомленья чувства передать;Над пропастью, по горным кручам,Закрыв глаза, идти опять;Хочу: в твоем спокойном взореУвидеть искры новых слез;Хочу, чтоб ввысь, где сладко горе,Двоих – один порыв вознес!Но буду мудр. Не надо спора.Бесцелен ропот, тщетен плач.Пусть вверх и вниз, легко и скоро,Мелькает жизнь, как пестрый мяч!Ночь 10/11 ноября 1911
Милый сон
Продлись, продлись, очарованье!
Ф. ТютчевДруг моих былых мечтаний, милый сон,Ты чредой чьих заклинаний воскрешен?Кто отвеял безнадежность от мечты?Та же нега, та же нежность, прежний – ты!На тебе венок весенний васильков,Над твоей улыбкой тени сладких слов.Ты стоишь в кругу священном тишины;Ты творишь волшебно-пленным луч луны,Развеваешь все тревоги, словно дым;Возвращаешь, нежно-строгий, мир – двоим.Давний призрак, друг былого, милый сон,Ты шепнул ли, что я снова воскрешен?Что из мглы встают вершины, даль зовет,Что до цели лишь единый переход?Что сияют вновь надежды лучших лет?..Иль опять откроет вежды мертвый свет?Давний друг, мой сон, помедли! Я – готов.Чу! унылый звон. Не медь ли злых часов?1912
Жизни мгновения
Так, в жизни есть мгновения,
Их трудно передать.
Ф. ТютчевВечеровая песня
Я тебе посвятил умиленные песни,Вечерний час!Эта тихая радость воскресни, воскресниЕще хоть раз!Разливается сумрак, – голубоватый, —Меж стен домов.Дали синие неба миром объяты,Без звезд, без слов…Электричество вспыхнуло, – полны и пеныЛуны дрожат.Трамваев огни, там зеленый, здесь красный,Потянулись в ряд.Предвесеннею свежестью дышится вольно,Стерлись года,И кажется сердцу, невольно, безбольно:Всё – как тогда!Я снова в толпе, молодой, одинокий…И, как во сне,Идет меж прохожих мой призрак далекийНавстречу мне…<1911>
Ночное одиночество
Возвысила ночь свою черную голову,Созвездьями смотрит на море и сушу,И, в волны пролитому, яркому оловуВверяю ночную, бездомную душу.Мечта моя! челн в беспредельности .кинутый!Качают тебя огне-синие дали,Заброшены весла, уключины вынуты,Со скрипом ненужные реи упали.Не надо руля и косматого паруса!Прочь, прежние гавани, берег знакомый!А волны вздымают за ярусом ярусы,И водные шире и шире объемы.Мечта моя! челн в роковой беспредельности!Ты дышишь соленым дыханием влаги,Ты счастлив бродячим восторгом бесцельности,В часы, когда дремлют у пристаней флаги.Душа моя вверена зыбкому олову, —До утра той связи святой не нарушу!А ночь подняла свою черную голову,Созвездьями смотрит на море и сушу.1911
На берегу
Закрыв измученные веки,Миг отошедший берегу.О если б так стоять вовекиНа этом тихом берегу!Мгновенья двигались и стали,Лишь ты царишь, свой свет струя.Меж тем в реке – из сизой сталиВлачится за струёй струя.Проходишь ты аллеей паркаИ помнишь краткий поцелуй…Рви нить мою, седая Парка!Смерть, прямо в губы поцелуй!Глаза открою. Снова далиРазверзнут огненную пасть.О если б Судьбы тут же далиМне мертвым и счастливым пасть!1911
Случайная стрела
Стоял я в этот час, незрящийПред будущей судьбой Эдип,И видел лишь ее дрожащейРуки пленительный изгиб.Но знал, что спорить бесполезноС порывом, вдруг увлекшим нас,И чувствовал: тесьмой железнойОбъединил нас поздний час.Она беспомощно клониласьК подушке алой, в глубь и в тень…И мне казалось, что вонзиласьСтрела случайная в мишень.И, жестом медленным, безвинныйУбийца, я припал к устам…И миг продлился, длинный, длинный,Врата к мучительным часам.1911
Утром
Стонет старая шарманкаВальс знакомый под окном.Ты глядишь, как иностранкаГде-то в городе чужом.Не пойму твоих улыбок,Страха мне не превозмочь.Иль что было – ряд ошибок,Это счастье, эта ночь?Ты смеешься, отошла ты,У окна стоишь в тени…Иль, скажи, не нами смятыНа постели простыни?Изменив своей привычке,Ты, как римлянка рабу,Пятачок бросаешь птичке,Предвещающей судьбу.Знаю, что за предсказаньеПтичка вытащит тебе:«Исполнение желанья,Изменение в судьбе».Нет! былое не ошибка!Ты смеешься не над ним!Счастлив тот, чье сердце зыбко,Кто способен стать иным!Счастлив тот, кто утром встанет,Позабыв про ночь и тень.Счастлив цвет, что быстро вянет,Что цветет единый день.Будь же в мире – иностранка,Каждый день в краю другом!Стонет старая шарманкаВальс знакомый под окном.<1910>
В наемной комнате
В наемной комнате все ранит сердце:И рама зеркала, и стульев стиль,Зачем-то со стены глядящий Герцен,И не сметенная с комода пыль.Нежней прильни ко мне; глаза закроем;И будем слушать шаг печальных дум,Как будто мы сошли на дно морское,Где бледен солнца свет и смутен шум.Твое дыхание мне рядом слышно,Замедленный твой пульс слежу рукой…Подводные цветы надменно пышны,И разноцветных рыб мелькает рой.Ах, только об одном могу жалеть я,Что в той же комнате – очнуться мне!Акула проплыла, другая, третья…Закатный рдяный луч скользит на дне.Как эти миги дум со счастьем схожи,Как к этой нежности близка любовь!Но я открыл глаза, и Герцен тот жеПытливый взор в меня вперяет вновь.В наемной комнате все сердце ранит.В ней миг мечты – обман, в ней счастье – ложь,Нет, не клонись ко мне! Боюсь желаний!Не надо губ твоих: они язвят, как нож.<1912>
В ресторане
Вспоминаю под жалобы скрипки,В полусне ресторанных огней,Ускользающий трепет улыбки —Полудетской, желанной, твоей.С тихим вальсом, знакомо печальным,В темный парк ускользают мечты.Липы дремлют в наряде венчальном,И во мгле улыбаешься – ты.Этот вальс, этот зов, эти звуки —Возвращает и годы и дни.Я целую дрожащие руки,Мы – во сне, мы – в тени, мы – одни.Вижу вызовы дерзкого взгляда,Вижу алые губы, как кровь…Ах, не надо, не надо, не надо,Душу снова качает любовь.Неподвижны у стойки лакеи,Искры брызжет вино и хрусталь…Мы идем по вечерней аллееВ непостижно-прозрачную даль.Все безжалостней жалобы скрипки,Все безумней взлетают смычки…Ивы темные нежны и гибкиНад лукой потемневшей реки.1911
После ночи…
После ночи свиданья любовного,Тихой улицей, тающей тьмой,В упоеньи восторга греховного,Возвращаться неспешно домой.Проходя тротуарами темными,Помнить, в ясном сиянии грез,Как ласкал ты руками нескромнымиГорностай ее нежных волос.Чуя в теле истому палящую,Слыша шаг свой в глухой тишине,Представлять ее, дремную, спящую,Говорящую «милый» во сне.И, встречая ночную прелестницу,Улыбаясь в лучах фонаря,Наблюдать, как небесную лестницуВ алый шелк убирает заря…1904
По торжищам
По торжищам влача тяжелый крест поэта.
Я. ПолонскийРоманс
Ты приходил ко мне, холодный,С жемчужным инеем в усах.В вечерний час, со смертью сходный,Твой лоб, твои глаза и щекиЯ грела в маленьких руках.О, как мы были одиноки,Вдвоем, и в мире и в мечтах!Ты приходил ко мне, весенний,Обвеян запахом листвы.И в час, когда прозрачны тени,Я целовала абрис милыйТвоей склоненной головы,А древняя луна скользилаПо кругу древней синевы.Ты приходил ко мне, усталыйОт зноя, в пыльный летний день.Твой рот, страдальческий и алый,Я целовала, берегла яТвою тоскующую лень.Пока, все думы погашая,Не проникала в окна тень.Настала осень; дождь протяжныйШумит в ленивой тишине,А ты, весь радостный, весь влажный,Осенних астр цветную связкуНесешь кому-то, но не мне…И вечер грустно шепчет сказкуО невозвратном, о весне…<1910>
Портрет
Ей лет четырнадцать; ее глазаКак на сережке пара спелых вишен;Она тонка, легка, как стрекоза;И в голосе ее трав шелест слышен.Она всегда беспечна, и на всехГлядит прищурясь, скупо, как в просонках.Но как, порой, ее коварен смех!..Иль то – Цирцея, спящая в пеленках?Она одета просто, и едваТерпимы ей простые украшенья.Но ей бы шли шелка, и кружева,И золото, и пышные каменья!Она еще ни разу алых губВ любовном поцелуе не сближала, —Но взгляд ее, порой, так странно-груб…Иль поцелуя было бы ей мало?Мне жаль того, кто, ей вручив кольцо,В обмен получит право первой ночи.Свой смех она ему швырнет в лицо,Иль что-то совершит еще жесточе!1910
На горячем песке
На горячем песке, пред ленивым прибоем,Ты легла; ты одна; ты обласкана зноем.Над «тобой небеса от лучей побледнели.Тихо миги проходят без цели, без цели.За тобой на откосе спокойные сосны.Были осени, зимы, и вёсны, и вёсны…Море мирно подходит с ленивым прибоем.Этим морем, мгновеньем, покоем и зноемХорошо упиваться без дум, без загадок.Час дремотный на взморье так сладок, так сладок.Быть как волны, как солнце, как миги, как вёсны…Полдень жжет, море вкрадчиво, пламенны сосны,Небеса в высоте от лучей побледнели…Жизнь неслышно проходит, без цели, без цели…Декабрь 1909 – январь 1910
Дождь в городе
Дождь окрасил цветом бурымКамни старой мостовой.Город хмур под небом хмурым,Даль – за серой пеленой.Как в стекле, в асфальте влажномСтены, облака и я.Чу! бежит, с журчаньем важным,Пенно-желтая струя.Глухо пусты тротуары,Каждый дом и нем и глух…Дождь над миром деет чары,Дождь заклятья шепчет вслух.Как черны верхи пролеток,Лакированных дождем!– Промелькнули двух кокотокШляпы под одним зонтом.<1912>
Прощание
(На пристани пустынной бледный мальчикГлядит, как гаснет огненный закат…)– Плыви, наш пароход! свой тонкий пальчикЯ положила на канат.(Тень меж теней, по гладким глыбам молаБродить он будет, молча, до зари.)– Моя душа! печальная виола!Плачь и о прошлом говори!(Он вспомнит, вспомнит, как над морем буйнымСидели двое, ночью, на скале!)– Я прикоснусь обрядом поцелуйным,Как он, к своей руке во мгле.(Проглянет утро. Пламенный румянецНебес – коснется чьих-то бледных щек…)– Пляшите, волны, свой безумный танец!Наш путь невесел и далек.<1911?>
У колонны
Среди детей, на мраморной ступени,Она сидела, голову склоня.Ложились на седые косы тени,Дрожал на пальцах алый отблеск дня.Он тихо подошел, стал у колонны,И робким голосом промолвил: «Мать!»Не покачнулся лик ее склоненный,Лишь губы что-то начали шептать.Он, наклонясь, сказал ей: «НеужелиТы сына не узнала? это – он!»Ее как будто щеки побледнели,И шепот расслыхал я: «Тот же сон,Желанный сон. Мой милый, мой далекий!Будь, будь со мной, хотя бы лишь во сне!»И дальше в ночь пошел он, одинокий,А гор вершины были все в огне.6 ноября 1909
Улица
Окна зеркальные,Крики нахальныеЯрких плакатов.Улица движется,Пестрое нижетсяЛиц ожерелье…Скорбь и весельеВ праздничной смене…Много закатов,Пышно и ало,В стеклах сияло,Разные тениСпали покорноВ нишах строений.Сколько столетийСтарцы и детиЗдесь же, все здесь жеБудут томиться,Плакать, молиться…Люди упорноИщут хоть малойИскорки блага…Пышно и алоСтекла зардели;.Звездочка брезжит;Сумерки бродят…Где-то запели:С шумом проходитПьяная ватага.<1912>
В игорном доме
Как Цезарь жителям АлезииК полям все выходы закрыл,Так Дух Забот от стран поэзииВсех, в век железный, отградил.Нет, не найти им в буйстве чувственном,В вине и страсти, где врата.И только здесь, в огне искусственном,Жива бессмертная Мечта!Опять сердца изнеможенныеВосторг волненья узнают,Когда в свои объятья сонныеВбирает их Великий Спрут.Незримыми, святыми цитрамиЗаворожая души их,Обводит он главами хитрымиДесятки пленников своих.И те, мгновеньем зачарованы,Лелеемы заветным сном,Не знают, что давно окованыСвоим недремлющим врагом.Белеют шторы. Призрак утреннийГлядится жалобно в окно.Но все объяты негой внутреннейМечты, утраченной давно!<1912>
