Полная версия
Купить и скачатьДобавить В библиотеку
Полное собрание стихотворений
Автор:
Год написания книги: 2009
Тэги:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Близ милых уст
Это – надгробные нении…
Это – надгробные нении в память угасших любовей,Мигов, прошедших в томлении у роковых изголовий.В дни, когда манят видения, в дни, когда радости внове,Кто одолел искушения страстью вскипающей крови?Благо вам, ложь и мучения, трепет смертельный в алькове,Руки в святом онемении, болью сведенные брови!Благо! Вы мчали, в течении, жизни поток до низовий…Но океан в отдалении слышен в торжественном зове.Сердце окрепло в борении, дух мой смелей и суровей;Ныне склоняю колени я, крест мой беру без условий…Так колебался все менее ангелом призванный Товий.Это – надгробные нении, память отшедших любовей.1916
Привет через звезды
Канули краски заката,Даль синевами объята:Словно зубцы из агата,Сосны встают из-за ската;Выступит скоро Геката…Но, непорочно и свято,Сквозь океан аромата,Взорами нежного братаВ эту юдоль темнотыЗвезды глядят с высоты.Ищешь ли в небе и тыОтблеск Плеяд, – как когда-то?Знаю, что мили и милиНас, в этот час, разделили.Нет за плечом моим крылий,Чтоб полететь без усилийВ край кипарисов и лилий…Грозные дни опалилиСердце мое, как в горниле…Только сверкающей пылиСолнц и безвестных планетЯ отдаю свой привет!Вновь мы вдвоем? или светГорько ответит мне: «Были!»1916
Trionfo della morte[40]
Вспомни вскрики в огненной купели ласк, —Зов смычка, поющего в метели пляск, —И клинка, сверкнувшего у щели, лязг!Вспомни: гнулось тело, как живая жердь;За окном горела заревая твердь,Но из мглы смотрела, вам кивая, – Смерть!Словно все открылись тайны в сладкий миг,Словно разрешились все загадки книг:Молнией сверкнув, смежились в краткий крик!Ты вступил в неизмеримость, – в звездный сон;Свет светил терялся, как над бездной звон…Для чего ж раздался бесполезный стон?Ты стоял в просторе несказанных зал,Меж зеркал таинственно-туманных – мал.И вонзались в душу сотни жданных жал.1916
Последнее счастье
В гробу, под парчой серебристой, созерцал я последнеесчастье,Блаженство, последнее в жизни, озаренной лучами заката;И сердце стучало так ровно, без надежд, без любви, безпристрастья,И факелы грустно горели, так спокойно, так ясно, таксвято.Я думал, безропотно верил, что навек для меня отзвучалиВсе яркие песни восторга, восклицанья живыхнаслаждений;В мечтах я покорно поставил алтари Неизменной Печали,И душу замкнул от лукавых, как святилище,воспоминаний.Но в Книге Судьбы назначали письмена золотые иное:От века в ней было сказанье о магически-избраннойвстрече,И я узнаю богомольно, что нас в мире, по-прежнему, двое,И я, как пророчество, слышу повторенные милые речи.О, радость последнего чуда и любви безнадежно-последней!Как яд, ты вливаешь в желанья опьянительно-жуткуюнежность.Стираешь все прежние грезы беспощадней, чем смерть,и бесследной,Даешь угадать с содроганьем, что таит для людейнеизбежность!Все то же, что нежило утром, этим вечером жизненнымнежит,Но знаю, что нового чуда на земле ожидать не могу я,И наши сплетенные руки только божия воля развяжет,И только с лобзанием смерти я лишусь твоего поцелуя!8 октября 1914
Опять мгновения
1. Снежный призрак
Томно-мятежныйСдержанный трепетРуки нам свяжет;Радостной дрожьюГубы нам сцепит;Заповедь божьюВкрадчиво-нежныйВнутренний лепетТайно доскажет;В дали безбрежнойСлитою с ложьюПравду покажет;Образы – снежнойСтатуей – слепит, —И, безнадежный,Дух наш к подножьюПризрака ляжет!22 апреля 1917
2. Качели
Вот опять мы уносимся, взброшенныеБеспощадным размахом качелей,Над лугами, где блещут некошеныеСнеговые цветы асфоделей.То – запретные сферы, означенныеВ нашем мире пылающей гранью…И сердца, содроганьем охваченные,Отвечают безвольно качанью.Лики ангелов, хор воспевающие,Вопиющие истину божью,Созерцают виденья сверкающиеС той же самой мистической дрожью.И, свидетель их светлой восторженности,Робко взор уклоняя незрячий,Содрогается, в муке отторженности,Падший дух в глубине – не иначе!Ветер вьет одеяние жреческое,Слабнут плечи, и руки, и ноги,Исчезает из душ человеческое…«Будете вы, как боги!»1917
3. В ладье
Дрожит ладья, скользя медлительно,На тихих волнах дрожит ладья.И ты и я, мы смотрим длительно,В одном объятьи – и ты и я.Встал водопад в дали серебряной,В дыму и брызгах встал водопад…Как будто яд, нам в тело внедренный,Палит, сжигает… Как будто яд!За мигом миг быстрей течение,Все ближе бездна за мигом миг…Кто нас настиг? Понять все менееСпособно сердце, кто нас настиг.В водоворот, волной захваченный,Челнок несется – в водоворот…Ты—близко, вот! О, смысл утраченныйВсей темной жизни, ты близко, вот!1915—1916
Над вечной тайной
Марфа и Мария
Печемся о многом, —Одно на потребу:Стоять перед богомСо взорами к небу.Но божье – вселико,Небесное – разно:Бог – в буре великой,Бог – в грани алмазной.И в розах, и в книгах,И в думах, и в бое,И в сладостных мигах,Когда нас – лишь двое.И в каждом есть божье,И каждый угоден,Покинув подножъе,Войти в свет господен.Не бойся, что многоТы любишь, ты ценишь,Исканиям богаДоколь не изменишь!1916
Выходы
Ante omnia cavl, ne quie voa teneret
invitos: patet exitue.
Seneca[41]Прекрасна жизнь! – Но ты, измученный,Быть может, собственным бессильем,Не говори, к стыду приученный,Что тщетно мы взываем к крыльям.Есть много роковых возможностейОсвободить мечту от властиЖитейских тягостных тревожностей,Сомнений, унижений, страсти.Душа, озлобленно усталая,Томимая судьбой, как пленом!Не даст ли отдых – стклянка малаяС латинской надписью: «venenum»?[42]Желания, что жизнь бесплоднаяВ неодолимый круг замкнула,Не отрешит ли – сталь холоднаяКрасиво отлитого дула?Иль просто – мост над закрутившимсяВ весенней буйности потоком,Сулящий думам возмутившимсяПокой в безмолвии глубоком?Что не воззвать: «Клинок отточенный,Из ножен вырываясь, взвизгни,И дай значенье – укороченной,Но вольно-завершенной жизни!»А древле-признанные способы?Забыться в тепловатой ванне,Чтоб все померкло, и вопроса бы:«Сон скоро ль?» – не было желанней!Иль, жуткими прельстясь дурманамиИ выбрав путь прямей, бескровней, —Упиться угольями рдянымиС изящной, низенькой жаровни!А прочный шнур, надежно взмыленный,Сжимающий любовно шею,Чтоб голос, негой обессиленный,В последний раз воскликнул: «Смею!»А окна, что восьмиэтажныеПред взором разверзают бездны?А поездов свистки протяжныеИ рельсы, – этот «путь железный»!О! Если, с нежностью магической,Тебе мечта твердит: «исполни!»Подумай: в искре электрическойЗатаены удары молний!Иди, и, с мужеством сознательным,Хоть раз один упорствуй в вере,Не кроясь доводом предательным,Что заперты пред нами двери!Живите вы, чьи сны развеяныНад роскошью пути земного!Усталы, брошены, осмеяны,Вы крикните: «Еще и снова!»Но вы, на полпути поникшие,Вы, чуждые блаженства в муке, —Припомните уста, привыкшиеУчить бестрепетной науке!Для вас, изведавших ничтожествоСвоих надежд, сказал Сенека:«Открытых выходов есть множествоИз тесной жизни человека!»15 февраля 1916
Уйди уверенно
Кого из жизни бури выбили,Кто сух, как запыленный куст,Не выдавай желанья гибелиИ дум, что мир уныл и пуст, —В словах ли сдержанных, в изгибе лиОтвыкших улыбаться уст.Таи, что мутными и жуткимиЧасы влачатся для тебя,Что жизнь, как жерновами, суткамиТвое сознанье мнет, дробя,Что счастлив ты лишь промежуткамиМеж явью, сумрак возлюбя.Что и во снах, порой, без жалостиВсе тот же ужас бытияТебя гнетет в твоей усталости,Иль тайно колет, как змея…Прикинься, что земные малостиОтринула душа твоя.Умей притворными улыбкамиВстречать обманчивых друзей,Грустить прилично, лишь со скрипками,Поющими в кругу гостей;Как кормщик, над валами зыбкимиСкользить насмешливо умей.И, высмотрев спокойно с палубы,Что твой последний луч погас,Что, как поверхность ни блистала бы,Дна не достанет водолаз, —Ты вдруг, без выкриков, без жалобы,Уйди уверенно от нас!1916
Перешедшие – оставшимся
Мы – здесь! мы – близко! Ты не веришь?О, бедный! о, незрячий брат!Ты мир неверной мерой меришь!Пойми, – чему ты верить рад:Что бесконечна жизнь; потери жОбманывают только взгляд!Твой взор не видит. Всё ж мы близко,Вот здесь, вот там и близ тебя!Пусть Смерть глазами василискаГлядит, мгновенное губя:Сияньем неземного дискаЛюбовь горит, всегда любя.Усни для этой жизни косной:В твоей руке твой карандашШепнет, что есть иные весны,И ты узнаешь голос наш.Дух торжествует светоносный,Твоя и наша жизнь – всё та ж!Сейчас, вот в этот миг, не в высь лиТвои возносятся мечты?То мы подсказываем мыслиТебе – из тайны темноты;То наши помыслы навислиНад сном твоим: им внемлешь ты!Жить лишь до смерти – слишком мало!Того не допустил творец.Пути безгранны идеала,Далеки цели и венец.Смерть! смерть земли! твое где жало?Жизнь! жизнь земли! твой где конец?1916
Сонет к смерти
Смерть! обморок невыразимо-сладкий!Во тьму твою мой дух передаю,Так! вскоре я, всем существом, вопью, —Что ныне мучит роковой загадкой.Но знаю: убаюкан негой краткой,Не в адской бездне, не в святом раюОчнусь, но вновь – в родном, земном краю,С томленьем прежним, с прежней верой шаткой.Там будут свет и звук изменены,Туманно – зримое, мечты – ясны,Но встретят те ж сомнения, как прежде;И пусть, не изменив живой надежде,Я волю пронесу сквозь темноту:Желать, искать, стремиться в высоту!22 марта 1917
В альбомах
Мы
Мы – гребень встающей волны.
«Tertia Vigilia»Мы были гребень волны взнесенной…Но белой пеной окроплены,Мы разостлались утомленно,Как мертвый плат живой волны.Мы исчезаем… Нас поглощаетВолна другая, чтоб миг блестеть,И солнце зыби позлащаетВолн, приходящих умереть.Я – капля в море! Назад отринут,Кружусь в просторе, – но не исчез.И буду бурей снова вскинутПод вечным куполом небес!1917
В альбом Н***
Люблю альбомы: отпечатокНа них любезной старины;Они, как дней иных остаток,Легендой заворожены.Беря «разрозненные томыИз библиотеки чертей»,Я вспоминаю стих знакомыйКогда-то модных рифмачей.Он кажется живым и милымЛишь потому, что посвященВиденьям серебристокрылымДавно развеянных времен.И, вписывая строки этиВ почти безгрешную тетрадь,Я верю, что еще на светеОсталось, для кого писать!6 марта 1916
П. И. Постникову
Что в протоплазме зыблил океан,Что древле чувствовал летучий ящер,В чем жизнь была первичных обезьян, —Всё ты впитал в себя, мой давний пращур!И плоть живую передал ты мне,Где каждый мускул, все суставы, костиГласят, как знав, о грозной старине,О тех, что спят на мировом погосте.Наследие бесчисленных веков,Мое так мудро слепленное тело!Ты – книга, где записано без словТо прошлое, что было и истлело.Ты говоришь про жизнь в морских волнах,Про ползанье, летанье, о трехглазомЧудовище, о гнездах на ветвях…Блажен, кто слух склонил к твоим рассказам!Блажен, кто понял, вещее, тебяИ, видя человеческую бренность,Умеет в ней разгадывать, любя,Природы беспредельной неизменность!Завидую тому, кто, острый взорСклонив на эти связки, эти вены,За ними видит мировой просторИ вечной жизни радостные смены!16 августа, 1916
К. А. Коровину
Душа твоя, быть может, ослепительней,Чем яркость буйная твоих .картин.И в нашем мире что-то удивительнейВсех пышных красок видишь ты один,Всех райских сил вожди многокрылатыеВыводят пред тобой свои полки,А где-то в безднах демоны-вожатаи,Раскинув крылья, плачут от тоски.И Дантово виденье, Rosa Mystica,Стоит всегда, блистая, пред тобой,Во всех лучах, в дрожаньи каждом листика,В любом лице и в девушке любой.Твои полотна – отзвук еле слышимыйГармонии, подслушанной в раю;В них воздухом Эдема смутно дышим мы,В них прозреваем мы мечту твою.Как Моисей познал косноязычие,Ты знаешь невозможность – вое сказать…Гордись: в твоем бессилии – величие,В твоей безвольной кисти – благодать!1916
Клавдии Николаевне ***
Вы только промелькнули, – аккуратной,Заботливой и ласковой всегда.В чем ваша жизнь? Еще мне непонятно…Да и понятным будет ли когда?Вы для меня останетесь виденьемВне времени; вы в жизнь мою вошли,Чтоб в ней блеснуть по нескольким мгновеньямИ в памяти, как луч, сиять вдали.Но что ж! Два-три небезучастных слова,Да столько ж раз – простой и добрый взгляд:Ведь это много для пути земного,Где чаще взоры лгут, слова язвят.За, может быть, привычное участье,За общую улыбку, может быть,Иль, наконец, за ваше беспристрастье —Мне так отрадно вас благодарить.И в эти дни мучительной расплаты,Когда невольной праздности пораМеня гнетет, – я понял, что солдатыВлагают в имя нежное «сестра»!14 августа 1916
Ов. Иоаннисиану
В альбом
К тебе приблизиться, то значит —Вдохнуть души прекрасной свет.Кто удручен, кто тайно плачет, —Тот ищет строф твоих, поэт.В армянской новой жизни начатТвоим напевом яркий след!1916
И. Туманьяну
Надпись на книге
…Да будет праведно возмездиеСудьбы – ив годах и в веках:Так! создал новое созвездиеТы на армянских небесах.Пусть звезды малые и крупныеТебя кропят, пронзая тьму:Мы смотрим в сферы недоступные,Дивясь сиянью твоему!25 февраля 1916
Мое упорство
О, лень моя! ты—вожделенный сад!
MуниМое упорство, ты – неукротимо!Пусть яростно года проходят мимо,Пусть никнут силы, сломлены борьбой,Как стебель гордой астры под грозой;Встаю, иду, борюсь неутомимо!Моя душа всегда огнем палима.В дневной толпе и в тишине ночной,Когда тружусь, когда лежу больной, —Я чувствую, что крылья серафимаМеня возносят, пламя в клубах дыма;Над человечеством столп огневой,Горю своим восторгом и тоской,И буду я гореть неумолимо!Пусть яростно века проходят мимо!4 июня 1916
Последний спор
Из дневника
Северным ветром взволнован, остужен,Буйно вздымает валы океан…Челн мой давно с непогодами дружен.Близко прибрежье неведомых стран;Вкруг, неприветлив, озлоблен и вьюжен,Буйно вздымает валы океан.Знаю, что путь мой – неверен, окружен,Знаю, что смертью грозит ураган:Челн мой давно с непогодами дружен!Стелется с берега серый туман,Пляшут акулы, предчувствуя ужин…Буйно вздымает валы океан.Старый Нептун! если дар тебе нужен,Бей по корме, беспощаден и пьян!Челн мой давно с непогодами дружен.Ведал он скалы и мелей обман,Любит борьбу и недаром натружен…Буйно вздымает валы океан.Что ж! Если спор наш последний рассужен,Кану на дно, – но, лучом осиян,Строй меня встретит подводных жемчужин!1916
Роковой ряд
Венок сонетов
1. Леля
Четырнадцать имен назвать мне надо…Какие выбрать меж святых имен,Томивших сердце мукой и отрадой?Все прошлое встает, как жуткий сон.Я помню юность; синий сумрак сада;Сирени льнут, пьяня, со всех сторон;Я – мальчик, я – поэт, и я – влюблен,И ты со мной, державная Дриада!Ты страсть мою с улыбкой приняла,Ласкала, в отроке поэта холя,Дала восторг и, скромная, ушла…Предвестье жизни, мой учитель, Леля!Тебя я назвал первой меж другихИмен любимых, памятных, живых.2. Таля
Имен любимых, памятных, живыхТак много! Но, змеей меня ужаля,Осталась ты царицей дней былых,Коварная и маленькая Таля.Встречались мы средь шумов городских;Являлась ты под складками вуаля,Но нежно так стонала: «милый Валя», —Когда на миг порыв желаний тих.Все ж ты владела полудетской страстью;Навек меня сковать мечтала властьюЗеленых глаз… А воли жаждал я…И я бежал, измены не тая,Тебе с безжалостностью кинув: «Падай!»С какой отравно-ранящей усладой!3. Маня
С какой отравно-ранящей усладойПрипал к другим я, лепетным, устам!Я ждал любви, я требовал с досадой,Но чувству не хотел предаться сам. .Мне жизнь казалась блещущей эстрадой;Лобзанья, слезы, встречи по ночам, —Считал я все лишь поводом к стихам,Я скорбь венчал сонетом иль балладой.Был вечер; буря; вспышки облаков;В беседке, там, рыдала ты, – без словПоняв, что я лишь роль играю, раня…Но роль была – мой Рок! Прости мне, Маня!Себя судил я в строфах огневых…Теперь, в тоске, я повторяю их.4. Юдифь
Теперь, в тоске, я повторяю их,Но губы тяготит еще признанье.Так! Я сменил стыдливые рыданьяНа душный бред безвольностей ночных.Познал я сладость беглого свиданья,Поспешность ласк и равный пыл двоих,Тот «тусклый огнь» во взорах роковых,Что мучит наглым блеском ожиданья.Ты мне явила женщину в себе,Клейменую, как Пасифая в мифе,И не забыть мне «пламенной Юдифи»!Безлюбных больше нет в моей судьбе,Спешу к любви от сумрачного чада,Но боль былую память множить рада.5. Лада
Да! Боль былую память множить рада!Светлейшая из всех, кто был мне дан!Твой чистый облик нимбом осиян,Моя любовь, моя надежда, Лада!Нас обручили гулы водопада,Благословил, в чужих горах, платан,Венчанье наше славил океан,Нам алтарем служила скал громада!Что б ни было, нам быть всегда вдвоем;Мы рядом в мир неведомый войдем;Мы связаны звеном святым и тайным!Но путь мой вел еще к цветам случайным;Я Должен вспомнить ряд часов иных…О, счастье мук, порывов молодых!6. Таня
О, счастье мук, порывов молодых!Ты вдруг вошла, с усмешкой легкой, Таня,Стеблистым телом думы отуманя,Смутив узорностью зрачков косых.Стыдясь, ты требовала ласк моих,Любовница, меня вела, как няня,Молилась, плакала, меня тираня,Прося то перлов, то цветов простых.Невольно влекся я к твоей причуде,И нравились мне маленькие груди,Похожие на форму груш лесных.В алькове брачном были мы, – как дети,Переживая ряд часов-столетий,Навек закрепощенных в четкий стих!7. Лила
Навек закрепощенных в четкий стих,Прореяло немало мигов. БылоСветло и страшно, жгуче и уныло…Привет тебе, среди цариц земных,Недолгий призрак, царственная Лила!Меня внесла ты в счет рабов своих…Но в цепи я играл: еще ничьихОков – душа терпеть не снисходила.Актер, я падая пред тобой во прах,Я лобызал следы твоих сандалий,Я дел терцинами твой лик медалей…Но страсть уже стояла на часах…И вдруг вошла с палящей сталью взгляда,Ты – слаще смерти, ты – желанней яда.8. Дина
Ты – слаще смерти, ты – желанней яда,Околдовала мой свободный дух!И взор померк, и воли огнь потухПод чарой сатанинского обряда.В коленях – дрожь; язык – горяч и сух;В раздумьях – ужас веры и разлада;Мы – на постели, как я провалах Ада,И меч, как благо, призываем вслух!Ты – ангел или дьяволица. Дина?Сквозь пытки все ты провела меня,Стыдом, блаженством, ревностью казня.Ты помниться проклятой, но единой!Другие все проходят за тобой,Как будто призраков туманный строй.9. Любовь
Как будто призраков туманный строй,Все те, к кому я из твоих объятийБежал в безумьи… Ах! твоей кроватиВозжжен был стигман в дух смятенный мой.Напрасно я, обманут нежней тьмой,Уста с устами близил на закате!Пронзен до сердца острием заклятий,Я был на ложах – словно труп немой.И ты ко мне напрасно телом никла,Ты, имя чье стозвучно, как Любовь!Со стоном прочь я отгибался вновь…Душа быть мертвой – сумрачно привыкла,Тот облик мой, как облик гробовой,В вечерних далях реет предо мной.10. Женя
В вечерних далях реет предо мнойИ новый образ, полный женской лени,С изнеженной беспечностью движений,С приманчивой вкруг взоров синевой.Но в ароматном будуаре ЖениЯ был все тот же, тускло-неживой;И нудил ропот, женственно-грудной,Напрасно – миги сумрачных хотений.Я целовал, но – как восставший труп,Я слышал рысий, истерийный хохот,Но мертвенно, как заоконный грохот…Так водопад стремится на уступ,Хоть страшный путь к провалу непременен…Но каждый образ для меня священен.11. Вера
Да! Каждый образ для меня священен!Сберечь бы все! Сияй, живи и ты,Владычица народа и мечты,В чьей свите я казался обесценен!На краткий миг, но были мы слиты,Твой поцелуй был трижды драгоценен;Он мне сказал, что вновь я дерзновенен,Что властен вновь я жаждать высоты!Тебя зато назвать я вправе «Верой»;Нас единила общность ярких грез,И мы взлетали в область вышних гроз,Как два орла, над этой жизнью серой!Но дремлешь ты в могильной глубине…Вот близкие склоняются ко мне.13. Надя
Вот близкие склоняются ко мне,Мечты недавних дней… Но суесловьюЯ не предам святыни, что с любовьюТаю, как клад, в душе, на самом дне.Зачем, зачем к святому изголовьюЯ поникал в своем неправом сне?И вот – вечерний выстрел в тишине, —И грудь ребенка освятилась кровью.О, мой недолгий, невозможный рай!Смирись, душа, казни себя, рыдай!Ты приговор прочла в последнем взгляде.Не смея снова мыслить о наградеСклоненных уст, лежал я в глубине,В смятеньи – думы, вся душа – в огне…13. Елена
В смятеньи – думы; вся душа – в огнеПылала; грезы – мчались в дикой смене…Молясь кому-то, я сгибал колени…Но был так ласков голос в вышине.Еще одна, меж радужных видений,Сошла, чтоб мне напомнить о весне…Челнок и чайки… Отблеск на волне…И женски-девий шепот; «Верь Елене!»Мне было нужно – позабыть, уснуть;Мне было нужно – в ласке потонуть,Мне, кто недавно мимо шел, надменен!Над озером клубился белый пар…И принял я ее любовь, как дар…Но ты ль, венок сонетов, неизменен?14. Последняя
Да! Ты ль, венок сонетов, неизменен?Я жизнь прошел, казалось, до конца;Но не хватало розы для венца,Чтоб он в столетьях расцветал, нетленен.Тогда, с улыбкой детского лица,Мелькнула ты. Но – да будет покровененЗвук имени последнего: мгновененВосторг признаний и мертвит сердца!Пребудешь ты неназванной, безвестной, —Хоть рифмы всех сковали связью тесной.Прославят всех когда-то наизусть.Ты – завершенье рокового ряда:Тринадцать названо; ты – здесь, и пусть —Четырнадцать назвать мне было надо!15. Заключительный
Четырнадцать назвать мне было надоИмен любимых, памятных, живых!С какой отравно-ранящей усладойТеперь, в тоске, я повторяю их!Но боль былую память множить рада;О, счастье мук, порывов молодых,Навек закрепощенных в четкий стих!Ты – слаще смерти! ты – желанней яда!Как будто призраков туманный стройВ вечерних далях реет предо мной, —Но каждый образ для меня священен.Вот близкие склоняются ко мне…В смятеньи – думы, вся душа – в огне…Но ты ль, венок сонетов, неизменен?22 мая 1916
16. Кода
Да! ты ль, венок сонетов, неизменен?Как прежде, звезды жгучи; поздний час,Как прежде, душен; нежны глуби глаз;Твой поцелуй лукаво-откровенен.Твои колени сжав, покорно-пленен,Мир мерю мигом, ах! как столько раз!Но взлет судьбы, над бурей взвивший нас,Всем прежним вихрям грозно равномерен.Нет, он – священней: на твоем челеЛавр Полигимнии сквозит во мгле,Песнь с песней мы сливаем властью лада.Пусть мне гореть! – но в том огне горишьИ ты со мной! – я был неправ, что лишьЧетырнадцать имен назвать мне надо.1920
Сны человечества
[Песни первобытных племен]
Из песен австралийских дикарей
1
Кенгуру бежали быстро,Я еще быстрей.Кенгуру был очень жирен,А я его съел.Пусть руками пламя машет,Сучьям затрещать пора.Скоро черные запляшутВкруг костра.2
Много женщин крепкотелых,Мне одна мила.И пьяней, чем водка белых,Нет вина!Ай-ай-ай! крепче нет вина!Будем мы лежать на брюхеДо утра всю ночь.От костра все злые духиУйдут прочь!Ай-ай-ай! уйдут духи прочь!<1907>
[Отзвуки Атлантиды]
Женщины Лабиринта
Город – дом многоколонный,Залы, храмы, лестниц винт,Двор, дворцами огражденный,Сеть проходов, переходов,Галерей, балконов, сводов, —Мир в строеньи: Лабиринт!Яркий мрамор, медь и злато,Двери в броне серебра,Роскошь утвари богатой, —И кипенье жизни сложной,Ночью – тайной, днем – тревожной,Буйной с утра до утра.Там, – при факелах палящих,Шумно правились пиры;Девы, в туниках сквозящих,С хором юношей, в монистах,В блеске локонов сквозистых,Круг сплетали для игры;Там – надменные миносыКолебали взором мир;Там – предвечные вопросыМудрецы в тиши судили;Там – под кистью краски жили,Пели струны вещих лир!Всё, чем мы живем поныне, —В древнем городе-дворцеРасцветало в правде линий,В тайне книг, в узоре чисел;Человек чело там высилГордо, в лавровом венце!Все, что ведала Эллада, —Только память, только тень,Только отзвук Дома-Града;Песнь Гомера, гимн Орфея —Это голос твой, Эгейя,Твой, вторично вставший, день!Пусть преданья промолчали;Камень, глина и металл,Фрески, статуи, эмалиВстали, как живые были, —Гроб раскрылся, и в могилеМы нашли свой идеал!И, венчая правду сказки,Облик женщины возник, —Не она ль в священной пляске,Шла вдоль длинных коридоров, —И летели стрелы взоров,Чтоб в ее вонзиться лик?Не она ль взбивала кудри,К блеску зеркала склонясь,Подбирала гребень к пудре,Серьги, кольца, украшенья,Ароматы, умащенья,Мазь для губ, для щечек мазь?Минул ряд тысячелетий,Лабиринт – лишь скудный прах..Но те кольца, бусы эти,Геммы, мелочи былого, —С давним сердце близят снова;Нить жемчужная в веках!1917
