Письма В. Я. Брюсова Г. Чулкову

и поставить внизу дату «Август 1905» (показывающую, что стихи написаны до революционного октябрьского взрыва, когда «звонари» показали гораздо больше искусства); а под «Ликом медузы» подобно этому следовало бы пометить «Сентябрь 1905». Но, если делать эти поправки уже поздно, я на них не настаиваю.

Получили ли Вы «Довольным» и затем просьбу этих стихов не печатать? «Славу толпе» надеюсь выслать Вам сегодня: надо лишь переписать. Жду ответа о моем романе.

    Ваш Валерий Брюсов

P.S. А что мои другие переводы из Верхарна? Интересуюсь их судьбой безмерно.

ХХХIII

905

Дорогой Георгий Иванович. Для «Огней» вышлю Вам сегодня же два стихотворения, которые, кажется мне, соответствуют цели сборника. Это – из числа уже совсем обработанных. Если успею, позднее присоединю еще одно.

Корректуры вышлю одновременно. Поправок, сколько-нибудь значительных, делать не буду.

    Ваш Валерий Брюсов

XXXIV

1905

Дорогой Георгий Иванович. Благодарю Вас за сообщения: конечно, сохраню их в тайне. Позвольте мне рассчитывать, что я буду считаться сотрудником «Огней», если они осуществятся. Их краткое исповедание веры мне очень по душе. Судя по Вашему письму, сборника «Огни» более не предполагается. Поэтому я помещаю «Юлия Цезаря» в своей книге. Помещаю также и «Лик медузы», книга выйдет лишь в декабре, т. е. позже двойной книжки «В. ж.».

«Весы» будут выходить в 906, – это решено уже окончательно. Они расширяются в общелитературный журнал. Я отдаю туда свой роман. Но в редакционных делах участвовать не буду.

Очень прошу, не оставляйте меня без литературных новостей из Петербурга. Все «собираюсь» в ПБ., но много дела и здесь. Примыкаете ли Вы к какой-либо политической партии, определенно? Я не могу решительно, хотя состою «членом-соревнователем» союза рабочих печатного дела, комитет которого трогательно принял меня и К.Д. Бальмонта в члены единогласно «за литературные заслуги». Осколки труппы театра «Студия» в единении со мной затевают «политический театр». Можно сделать нечто стоящее внимания. Что Минский? Как Минский? Почему Минский?[39 - Брюсов недоумевает, каким образом Минский, автор мистического учения о мэонизме, оказался во главе социал-демократической газеты «Новая жизнь».] – Вы лучше знаете, напишите.

    Ваш Валерий Брюсов

XXXV

19 марта 1906 г.

Дорогой Георгий Иванович. Ваше предложение[40 - Насколько я припоминаю, здесь идет речь об издании переводов Верхарна, которое мне предложило какое-то петербургское издательство, а я – кажется – хотел передать это предложение Брюсову.] о переводах Верхарна и очень лестно, и соблазнительно, но я не могу на него согласиться.

Душа моя осталась верной… т. е. «Скорпиону». Конечно, «больших» денег он не даст и не может дать, но здесь я у себя дома. Издание начинаю уже. А Ваших «Зорь» жду с большим любопытством и нетерпением. Также жду и «Факелов». Буду писать об них подробно в «Весах» или «Слове», а может, и там и тут, если такое совместительство окажется возможным. Мечтательства о журнале хороши, но что же мечтательства! Орел в небе. Вяч. Ив., видимо, остался в обиде на меня. Уехал, не сказав прощального слова. Я его люблю неизменно, но его сибилла «в раздранных ризах» мне далеко не по сердцу. Прошу, не оставляйте меня без вестей о себе.

    Всегда Ваш Валерий Брюсов

XXXVI

906

Дорогой Георгий Иванович. Спасибо за присылку «Факелов»[41 - «Факелы». Книга первая. СПб., 1906. В сборнике приняли участие – Вячеслав Иванов, Федор Сологуб, Валерий Брюсов, Александр Блок, Андрей Белый, Сергей Городецкий, П.С. Соловьева, Ив. Бунин, Леонид Андреев, Конст. Эрберг, А. Ремизов, Л. Зиновьева-Аннибал и др.]. Получил два экз. – простой и роскошный. Давно прочел очень внимательно. «Украшение» сборника – «Балаганчик». Очень хорошо все Вяч. Иванова. Л. Андреев недурен. Остальное, в том числе и мои стихи, мне совсем не по душе. Какая-то тенденциозная беллетристика во вкусе загубленного «Русс, богатства». Напишу статью о «Факелах» в общем отрицательную, и потому только одну – в «Весах». В «Слове», как раньше предполагал, писать не буду. Надеюсь на дальнейшие, более удачные «Факелы». Слышал, что Вы вступаете в редакцию «Адской почты». Радуюсь за нее.

    Всегда Ваш Валерий Брюсов

Видел рецензии о «Современности» и «Зорях» – только.

XXXVII

19 июня 1906

Дорогой Георгий Иванович. К сожалению Ваша статья о X сборнике «Знания» не может идти в «Весах». Во-первых, в печатающемся июньском N уже есть заметка об этом сборнике. Во-вторых, взгляды редакции «Весов» на драму Л. Андреева слишком разнятся от Ваших. Мы считаем «К звездам» безусловно не удавшейся, просто плохой вещью. Те методы, с какими Вы приступаете к ее анализу, пригодны только для истинно-художественного произведения[42 - Моя рецензия на 10-й сборник «Знания» утрачена, и я не помню, как и что я писал о пьесе Леонида Андреева. Возможно, что в 1906 году я написал об Андрееве более сочувственно, чем он того заслуживал.], каким «К звездам» ни в коем случае признано быть не может. Это сцены – мертворожденные, ходульные, шаблонные, доказывающие – по-видимому, однажды навсегда, что Андрееву не следует браться за писание драм, как и стихов.

Этот наш ответ, разумеется, нисколько не меняет нашего отношения к Вашему сотрудничеству в «Весах», которое по-прежнему очень и очень желательно. Присылайте и те Ваши стихи, о которых Вы говорите. Однако примите во внимание, что скоро они напечатаны быть не могут, при системе, принятой в «Весах», посвящать каждую книжку одному поэту.

Я понимаю, что Вы и Вяч. Ив. не согласны с моей заметкой о «Факелах»[43 - Заметка о «Факелах» появилась в майском нумере «Весов» (1906, N 5) за подписью – Аврелий. Брюсов рассматривает сборник «Факелы» как попытку создать новую «литературную школу». Навязав редакторам «Факелов» это задание, которого они вовсе не имели в виду, автор заметки удивляется, почему в «Факелах» появились писатели разных литературных направлений. В «Факелах» в самом деле были напечатаны произведения не только самого Брюсова, Федора Сологуба, Андрея Белого, Александра Блока, Вячеслава Иванова, но и таких писателей, как Ив. Бунин, П.С. Соловьева, Леонид Андреев… «Кто пользуется старыми мехами, – пишет Брюсов, – не заставляет ли заподозрить, что вино у него не очень новое?» – Любопытно, что за исключением двух-трех имен почти все «опороченные» Брюсовым писатели были также участниками «Северных цветов», альманаха, который выходил под его редакцией.…«Программа „Факелов“ – по словам Брюсова – не только нежизнеспособна, но и невыполнима совершенно. Она в сущности отвергает всякое искусство. Если смело идти до последних выводов в отрицании „внешних обязательных норм“, придется отрицать и существующие формы литературных произведений как данные извне. Формула „Я мира не приемлю“ выбрасывает за борт весь материал художественного творчества: весь мир»… «Конечно, при таком толковании „неприятие мира“ превратилось в политическое революционерство»…В следующем июньском нумере «Весов» (1906, N 6) появился ответ Брюсову, написанный Вячеславом Ивановым «О Факельщиках и других именах собирательных»: «С изумлением, – пишет Вяч. Иванов, – прочли мы, „Факельщики“, что сообщает о нас Аврелий. Много неожиданного узнали бы мы о себе из этих сообщений и, конечно, радовались бы, что нам открылся новый источник самопознания, если бы общий закон человеческого познания не ставил условием усвоения преподаваемых идей – присутствие в них логической связи»… «В недоумение поверг нас обычно чуждый алогизма и аффекта Аврелий. Прежде всего мы узнаем от Аврелия, что образуем новое течение в литературе, до известной степени новую литературную „школу“. Что же, однако, – „течение“ или „школу“? Ведь это не одно и то же. „Новый путь“, например, представлял некоторое течение религиозно-философской мысли в литературе; но можно ли сказать, что „Новый путь“ был новою литературною школою?.. И с „Факельщиками“ Аврелию лучше было бы сначала условиться, притязают ли они быть новою литературного „школою“… – Тогда бы он с своим алогическим вопросом: каков ваш эстетический принцип? Назовите основоположительные творения вашей художественной школы и т. д., – не оказался жертвою комического qui pro quo(Недоразумение (фр.)). Я говорю „комического“, потому что с этими вопросами он обращается к своим же собратьям по „Весам“ и потому, что требует „новых имен, новых сил“, долженствующих будто бы ознаменовать собою новое начинание»… «Но, во-первых, я – скорее новое, чем старое „имя“, во-вторых – данная идея родилась в моей голове, поскольку она не стара, как богоборствуюшее человечество, как Иов, или, по крайней мере, как Иван Карамазов, в-третьих – недаром же мое стихотворное вступление к „Факелам“ имеет эпиграфом строки из моей первой книги лирики. Кто читал ее, знает тот круг моих идей, который делает меня своим среди „Факельщиков“. О Г. Чулкове, зачинателе „Факелов“, можно сказать то же самое: он – „новое имя“. Факелы с точки зрения художественной школы эклектичны – открыто и прямо…»], но я нелицеприятно писал, что думал и поныне думаю. В «Факелах» помещались создания искусства или нет? Если да, то там не место вещам, оскорбляющим художественное чувство (всей прозе, исключая Л. Андреева, и стихам-пародиям А. Белого). Если нет, если «Ф» хотят только под флагом искусства вести проповедь революции, там не место «декадентам», которые прежде всего отстаивали и будут отстаивать свободу творчества. Вяч. Ив. пишет, что в «Ф» совершается устремление «декадентства» от уединения к соборности. Пусть не совершается оно по пути потакания низменным вкусам «толпы».

Этим определяется и мой ответ на Ваше доброе приглашение участвовать в III т. «Ф». Если редакция «Ф» возводит эстетическую неразборчивость в принцип, мое сотрудничество невозможно. Если же помещение произведений антихудожественных произошло «случайно» или в силу того, что редакция иначе, чем я, оценивала их художественное значение, – я конечно готов и рад появиться на одних страницах с Вяч. Ивановым, с Вами, с Ф. Сологубом. Что касается «Адской п.»[44 - В журнале «Адская почта» я только числился ближайшим сотрудником. В редакции я никакого участия не принимал и не печатал там ни одной строки.], вряд ли я могу ей быть полезен. Она решительно становится журналом сатирическим, а в себе я вовсе не нахожу дарований сатирика и юмориста.

    Сердечно Ваш Валерий Брюсов

XXXVIII

25 июля 1906 Москва

Дорогой Георгий Иванович. Вот Вам мое – «чистосердечное признание» в ответ на Ваше истинно дружеское письмо. Я люблю Вас, очень люблю. Этим я хочу сказать, что, как человек, как личность, Вы мне очень нравитесь, очень дороги, очень желанны (не могу найти вполне подходящего слова). Но – странно: все, что Вы пишете, мне большей частью бывает не по сердцу. И, как писателя, я Вас скорее не люблю. Из этого возникает моя «несправедливость», как критика. Когда я начинаю писать статью о Вашей новой книге, о Вашем новом произведении мне, по чисто дружескому расположению к Вам, всегда хочется сказать что-либо Вам желанное. Но некий внутренний голос тотчас говорит мне: искренен ли ты? ведь данное произведение тебе не нравится. Как же ты хочешь хвалить его в угоду своим личным отношениям?

И вот, боясь быть лицеприятным, я впадаю в другую крайность – я отношусь к Вашим вещам строже, враждебнее, чем отнесся бы, будь Вы моим личным врагом. Так было, когда я критиковал «Кремнистый путь»[45 - Книга «Кремнистый путь» вышла в издательстве В.М. Саблина в 1904 году. Я жил в это время в Нижнем Новгороде. Незадолго до выхода этой книжки я послал в рукописи свои стихи Брюсову. Валерий Яковлевич в письме дал о них свой отзыв, весьма суровый, но, пожалуй, справедливый. К сожалению, это письмо утрачено. В нем, между прочим, он признается, что некоторые мои строки и строфы он «повторяет неустанно», но совершенных стихотворений у меня, по его мнению, почти нет.И в самом деле он указывал на целый ряд технических промахов и недостатков. Вместо того чтобы скромно признать справедливость критических замечаний старшего собрата, я ответил Брюсову заносчиво и высокомерно и послал ему стихотворение «Поэту», где были злые строки по его адресу – «Поэт сомнительный разрушенных могил…». Эта бестактность не могла не раздражить В.Я. Брюсова. Он напечатал в первом же нумере «Весов» очень резкую рецензию на мою юношескую книгу, действительно формально плохую. Впрочем, рецензия оканчивалась осторожною фразою: «Георгий Чулков не безнадежен. Может быть, он будет поэтом…». Эта рецензия появилась за подписью – Аврелий. См. «Весы», 1904, N 1, стр. 70–71.], так было, когда я разбирал «Факелы». Постараюсь всячески избегнуть этого, разбирая Вашу последнюю книгу[46 - «Последняя книга», о которой пишет Брюсов, – моя книга «О мистическом анархизме» со вступительною статьею Вячеслава Иванова «О неприятии мира». Она была издана издательством «Факелы» в Петербурге в 1906 году.]. Но в моих отношениях к ней есть все то же непобедимое противоречие. Совершенно определенная дружественность к Вам, как к Георгию Чулкову, которого я знаю, как к цельной личности, и в этом смысле, как «к зачинателю „Факелов“», борется во мне со столь же определенной враждебностью и к высказываемым Вами идеям, и к той форме, в которой Вы их высказываете. Вы мне нравитесь, поскольку Вы natura natwans (Природа творящая, порождающая (лат.)), – Вы мне не нравитесь, поскольку Вы себя проявили, поскольку Вы natura naturata (Природа сотворенная, порожденная (лат.)). Таков вывод искреннего и добросовестного анализа моих чувств к Вам и к Вашим книгам. Я должен был предпринять этот анализ для себя, чтобы уяснить самому себе свое отношение к Вам, а после Вашего дружеского письма считаю своим долгом пересказать об этих выводах – Вам.

Вы зовете меня в «Факелы». Повторите ли Вы этот зов после этого письма? Лично мне хочется быть вместе с Вами и вместе с Вяч. Ивановым. Но я решительно не разделяю взглядов, высказанных в книге о неприятии мира и о мистическом анархизме. С этими взглядами, поскольку я критик, поскольку я теоретик, я буду бороться. Мыслимо ли после этого мое участие в «Факелах» как художника? Не знаю.

Только что сегодня утром вернулся из Швеции. Читал книгу на пароходе во время сильной бури. Если письмо мое бессвязно, объясните это усталостью с пути. До сих пор пол моей комнаты качается кругом, словно палуба парохода.

    Сердечно Ваш Валерий Брюсов

XXXIX

906, окт.

Уважаемый и дорогой Георгий Иванович. Из стихотворений, присланных Вами, «Весы» могут воспользоваться в одном из первых N N 1907 г. пьесой, посвященной Г. Понтеру: «Я на темных полях»[47 - Стихотворение «Я на темных полях до рассвета блуждал…» я взял из «Весов» и напечатал его в журнале «Перевал», без посвящения Гюнтеру. Почему я снял посвящение Гюнтеру, не помню.]. Остальные остаются в Вашем распоряжении.

    Сердечно уважающий Вас Валерий Брюсов

XL

1906, окт.

Уважаемый и дорогой Георгий Иванович. В нашем московском «Литературно-художественном кружке» возобновляются «вторники». Есть надежда, что они будут идти пристойно. При обсуждении возможных докладов, мы вспомнили, что у Вас есть готовый труд: Анархические идеи в драмах Ибсена[48 - Книжка «Анархические идеи в драмах Ибсена» была издана из-вом «Шиповник» в 1907 году.]. Не согласились ли бы Вы сделать на эту тему доклад у нас? Размеры доклада: около часу устного чтения. Условия: возмещение Ваших расходов по приезду в Москву в размере 100 рублей. Я буду в Петербурге в скором времени, и о подробностях мы могли бы переговорить лично. Пока же хотелось бы иметь принципиальный ответ. Не можете ли Вы дать его телеграммой на мое имя с тем расчетом, чтобы я мог доложить эту телеграмму на заседании нашей комиссии в понедельник. Слово «нет» пусть означает Ваш отказ. В случае согласия, желательно знать ближайший срок, когда Вы можете сделать доклад. Слова «Согласен октябрь» я приму за Ваше согласие прочесть реферат еще в октябре. – «Согласен ноябрь» в ноябре и т. д.

    Уважающий Вас Валерий Брюсов

XLI

8 ноября 1906

Многоуважаемый Георгий Иванович. Согласно Вашей телеграмме я записал Вас докладчиком на вторник 14 ноября в нашем Московском литературно-художественном кружке. Если Ваши намерения не изменились, очень прошу немедленно выслать нам (или на мое имя, или в Кружок на имя В.В. Каллаша) тезисы Вашего доклада[49 - Мой доклад в кружке, если не ошибаюсь, назывался «Об утверждении личности».], а также сообщить, когда Вы приезжаете в Москву и где остановитесь. К.И. Чуковский, читавший в Кружке вчера, говорил нам, однако, что может быть Вы не найдете возможным читать 14-го. Этим Вы поставите нас в положение затруднительное, если только не найдете себе заместителя. Таким заместителем мог бы быть Е. Аничков, который говорил мне, что у него уже есть готовый доклад, и А. Волынский или М. Волошин. Так как Вы дали нам обещание занять вечер 14-го числа, то было бы справедливо, чтобы Вы хлопотали о своем заместителе, и я очень просил бы Вас, чтобы Вы известили телеграммой, кого нам ждать в этот день. Необходимо также, чтобы докладчик немедленно выслал нам тезисы своего реферата. Для Вашего же чтения, если Вы не приедете 14, может быть предоставлен или следующий вторник 21-го, или вторник 19 декабря.