Чистая вода

– Одну минуту! – сказал Пахомов. Я обернулся. Он засмеялся и снова постучал карандашом по крышке стола.

Я прислонился к дверному косяку.

– Премия у вас двадцать пять процентов – стук! Если перевыполните план – стук! Рабочий день ненормированный – стук! Очередь на квартиру – двести шестнадцать человек – стук!

– Я оставлю заявление секретарю, – сказал я, – могу приступить к работе с завтрашнего дня. Если надумаю уволиться, дам знать.

Я вышел из кабинета и затворил за собой дверь.

Следующий день выдался более спокойным. Я даже изловчился позавтракать в столовой возле гостиницы и около девяти утра прибыл в трест – с полным желудком и с легким сердцем. Погода стояла – лучше не придумаешь, вот только солнца не было. И в тресте было подозрительно тихо, как в институте, когда все разъехались на каникулы. Даже у Олега Дмитриевича вид был спокойный, доброжелательный и умиротворенный. Когда я заглянул к нему в кабинет, он сказал:

– Присаживайся. Уже побывал на станции?

Я ответил, что нет.

– А ты хоть знаешь, где твоя станция находится?

– Нет, – сказал я.

– Неплохо для начала. – Он усмехнулся. – Через полчаса поедешь на станцию с Верой Ивановной. Она все покажет и расскажет. А пока возьми лист бумаги и записывай. Ремонтные работы на станции выполняет трест Донецк-Харьков Водстрой. Бепром, т. Гордиенко и т. Артеменко. Они должны ремонтировать здание станции. Оно у тебя в аварийном состоянии.

Генподрядчик……… трест Южспецстрой т. Пономарев.

СУ-614 т. Формаго

СУ-624 т. Масема… строительство резервуара для сбора воды.

РСУ-2 т. Кузуб ночное время.

– Уловил?

Я уловил и ответил, что, кажется, да.

– Здание станции с тобой делят РСУ-1 нашего треста, Дзержинский участок службы сети, мастерские РСУ, склад РСУ. Но РСУ к Новому году оттуда уберется. Главное – план, он у тебя двадцать две тысячи кубометров в сутки. Соответственно шестьсот шестьдесят тысяч в месяц. Имей в виду, до тебя станция перевыполняла этот план. Ты меня слушаешь?

Я смотрел в окно, на индустриальный пейзаж, окутанный утренней дымкой.

– Да, – сказал я, – слушаю.

– В твоем штате семнадцать человек: десять машинисток, четверо истопников, два дворника, уборщица и постовой – он тоже подчиняется тебе.

– А? – сказал я.

– Говорю, постовой милиционер. Он круглосуточно дежурит на станции.

– Когда же он спит?

– Они меняются.

– Ясно, – сказал я.

– Ни при каких обстоятельствах на станции не должно быть посторонних. Я повторяю: ни при каких!

– Ясно, – повторил я.

– Так приступай, раз тебе все ясно, – неожиданно рассердился Пахомов.

Спустя четверть часа в кабинет вошла Вера Ивановна. Она вывела меня в коридор и пошла рядом – рослая немолодая женщина с мужской походкой.

– Были на станции?

Я ответил, что нет.

– Хорошая станция, – сказала Вера Ивановна. На ходу она сделала вращательное движение головой, будто ее душил воротник. – Малость запущенная, но работает как часы. Там очень грамотные машинисты.

– Это хорошо, – сказал я и подумал: малость запущенная. От кого я это слышал?

– Если у вас нет других дел, можем поехать на станцию, – предложила Вера Ивановна.

И внезапно я почувствовал жгучее нетерпение, словно от того, увижу ли я станцию часом раньше или часом позже, у меня по меньшей мере зависел год жизни.

– Давайте поедем в такси, – предложил я.

Вера Ивановна отказалась, но я видел, что мысль проехаться в такси явно пришлась ей по вкусу Мы вышли из треста и остановились у обочины дороги. Здесь я рассмотрел Веру Ивановну получше. Лицо ее было одутловатым и вполне заурядным, золотистые волосы – темными у корней. Одета она была по-зимнему и в ожидании такси поворачивалась всем телом.

– Вера Ивановна, – обратился я к ней, – если я правильно понял, большинство машинистов на станции – женщины?

Вера Ивановна засмеялась, поправила локон, выбившийся из-под шляпки, потом посмотрела на меня и засмеялась снова. Ей было под пятьдесят, хотя она и выглядела несколько моложе.

– Все как одна! – сказала Вера Ивановна. – И самой молоденькой сорок девять. Теплая компания, а?

– Вы шутите, – сказал я.

– И не думала. Из них на пенсии уже шестеро.

«На тебе», – подумал я.

– Не горюй, – посоветовала Вера Ивановна. – Поработаешь года два, наберешь себе молоденьких.

– Да нет, мне, собственно, не к спеху, – ответил я.

В такси я получил от Веры Ивановны первые производственные наставления: – Главное – поставь себя. Не вздумай ни с кем пить. Поменьше шути, а то они мигом сядут тебе на голову. О себе вообще не рассказывай. И если вздумают помыкать тобой – всыпь им! Поддай им жару, не то возьмут тебя в оборот. Гляди, они бабы с перцем.

– А я, по-вашему, с перцем?

Она посмотрела на меня. Потом сказала:

– По-моему, да. Хотя кто знает.