Ремора
Подняв взгляд, он сравнил лицо Чэня с фотографией на карте, после чего спросил: «А разве не все врачи – биологи?»
Вид у мужчины был такой, что вопрос глупым Чэню не показался. Он постучал себя по уху указательным пальцем и напряг голосовые связки. По горлу распространилось ощущение вибрации стона.
Покивав, неизвестный отодвинул в сторону борт плаща Юншэна и прицепил его бэйджик прищепкой к нагрудному карману пиджака.
Он повернулся к коллеге и сказал: «Проверь, что у Юншэна со слухом».
Тот извлёк из-под пиджака смартфон, что-то в нём поискал отрывистыми движениями и утвердительно кивнул. Чэню вернули его бумажник и пропустили внутрь. Он предположил, что эти строгие товарищи могли вполне оказаться если уж не из службы безопасности ЦК КПК54, то представителями МГБ55 уж точно.
Подробностей о предстоящей работе ему не сообщили. Их он намеревался получить от старшего хирурга Ву Тая, который уже ждал его в вестибюле, также заполненном неизвестными в тёмных костюмах.
Тай поздоровался с начальником небольшим поклоном и проговорил: «Господин Чэнь, тело вот-вот привезут, его доставили на Землю около часа назад».
Видя, как бровь Юншэна вопросительно поползла кверху, он поспешно вручил ему планшет и добавил: «Погибший на станции „Тянгун”56 тайконавт57. Труп спустили при помощи „Мэнчжоу”58».
Задержав ещё немного взгляд на коллеге, чтобы удостовериться в окончании его монолога, врач-биолог опустил глаза на дисплей. На нём было краткое описание инцидента. Снабжённый обязательными, почти ритуальными оборотами официального документа рапорт, подписанный членами команды космической станции, рассказывал о ЧП, произошедшем почти два часа назад на околоземной орбите.
Говорилось, что вышедший в открытый космос для запланированной отладки забарахлившей солнечной батареи тайконавт Ю Пенгфей неожиданно замолчал и перестал отвечать на попытки связаться с ним. Установленные снаружи камеры фиксировали Пенгфея застывшим в невесомости на натянутом страховочном тросе. Датчики скафандра при этом показывали стабильные пульс, температуру и дыхание.
Долгое время он оставался неподвижным, а затем вдруг начал снимать с себя скафандр. Сбросить он успел немногое – перчатки и шлем. Жизненные параметры критически изменились: резко упало давление, пульс ослаб, циркуляция крови начала замедляться, а температура – падать.
Команда приступила к подготовке возвращения Ю на станцию ещё до того, как он начал снимать защитный костюм, однако к моменту, когда второй тайконавт покинул шлюз, температура тела Пенгфея хоть и была далека от абсолютного нуля59, но оказалась смертельной и составляла минус сто двадцать один градус60 по Цельсию.
Тело вернули на «Тянгун», где после первичного осмотра и доклада в ЦУП61 отправили его на Землю в КПКК НП.
Задача перед командой Юншэна стояла важная – провести полный комплекс обследований первого человека, погибшего в открытом космосе, пусть и частично, но без скафандра.
К рапорту прилагались результаты первичного осмотра на станции. Информативными их вряд ли можно было назвать ввиду отсутствия на «Тянгуне» необходимого оборудования. Космический госпиталь, в работе над проектом которого принимала участие команда Чэня, в такой трагичной ситуации был бы очень ценен. Однако запуск уже готового модуля в CNSA62 пока ещё не назначили.
Работа предстояла длительная, помимо всесторонних исследований самого тела, следовало провести ряд опытов с повреждёнными и уцелевшими тканями разных типов.
Юншэн закрыл информацию о гибели господина Ю и запустил заметки, в которых набрал на клавиатуре: «Рентгенолог на месте? Готовьте томограф63. Начнём с виртопсии64».
Он передал планшет не поспевающему за ним хирургу, а сам нырнул в собственный кабинет. Не включая свет, Чэнь оставил плащ на вешалке и было вышел обратно в коридор, но, схватившись за ручку, задержался у двери, глядя на флюоресцирующую в темноте статуэтку мозга, подаренную ему знакомым нейрохирургом, господином Дяо Нинем, благодарным за помощь в исследовании влияния невесомости на мозгую активность человека.
А ведь в этой безделушке была научая достоверность, думал Юншэн, поскольку клетки мозга во время работы испускают фотоны с ничтожно малой длиной волны, иными словами, светятся. Процесс этот связан с сознанием и, вполне возможно, вообще его формирует. Что же тогда произошло с мозгом Ю Пенгфея? Как себя вели фотоны в его голове? Что сподвигло мужчину на такой неразумный поступок в открытом космосе? Что вообще могло заставить подготовленного человека пойти на подобный шаг? Он ведь прекрасно должен был осознавать последствия своих действий. И если уж не осознавал, то можно было утверждать о редком явлении эффекта…
В дверь постучали. Чэнь почувствовал это по задрожавшей в его ладони дверной ручке. На пороге стояла медсестра. Вместо слов она просто кивнула, давая понять, что тело тайконавта прибыло в лабораторию.
Для начала следовало посетить подготовительный блок. В нём медсестра помогла Чэню с одеждой – забрала пиджак с галстуком, наручные часы и убрала ботинки. Врач тем временем начал облачаться в синий изолирующий костюм. Сестра помогла с молнией, идущей через всю спину к затылку, и зафиксировала на поясе фильтр для дыхания. Трубку от него Юншэн закрепил в специальном отверстии сбоку от рта, фиксируя клапан, пока по маске не пробежали колебания отзвука трещотки.
Освещённый ультрафиолетом шлюз-блок обдал Юншэна облаком дезраствора, обдул горячим воздухом и выпустил в следующее помещение со стеклянными стенами.
Персонал в белых защитных костюмах, врачи в зелёных и медсёстры в жёлтых сновали туда-сюда по прозрачному лабиринту, разделённому дезинфицирующими шлюзами. Через несколько рядов стекла в самом центре лаборатории четверо в нездешних красных костюмах опускали на каталку такой же красный изолирующий бокс с прозрачными вставками для визуальной оценки состояния находившегося внутри пациента. В данном конкретном случае в них не было необходимости.
Чэнь направился к саркофагу с погибшим тайконавтом, минуя обеззараживающие шлюзы один за другим. Когда он подобрался к телу, неизвестная четвёрка в огненных костюмах уже покинула помещение. Их спины мелькнули у крайнего шлюза и исчезли в недрах запасного блока подготовки.
Оказавшись возле изолирующего бокса, Юншэн заглянул в него через смотровое окошко. Внутри лежало тело мужчины, возраст которого было трудно определить из-за ожогов от солнца на лице и общей дряблости кожи, которую, как понял Чэнь, вызвало распухание организма из-за выделения водяного пара в крови и мягких тканях после разгерметизации скафандра и последующего внезапного падения внешнего давления.
До чего Чэнь не был впечатлительным, но при виде столь значительных изменений, которые произошли с ещё живым человеком за секунды, даже его передёрнуло отвергающим возможность подобного подкожным зудом.
Для привлечения внимания подчинённых Юншэн пощёлкал кнопкой связи на внутренней части левого запястья. Визор его костюма при этом насколько раз вспыхнул по контуру красным светом идентификатора говорящего.
Когда на него обратили внимание, он указал пальцем на блок с аппаратом МРТ. Сёстры покатили тело через шлюзы в обозначенном направлении. Чэнь шёл следом.
Саркофаг он открыл лично, отогнув расположенные по краям защёлки. Два медбрата подняли крышку и убрали её на вторую каталку. Голое тело переложили на выдвижной стол томографа прямо на дне изолирующего бокса. Дёрнувшись, стол пришёл в движение, приподнялся и начал медленно задвигаться в гентри65 аппарата.
Закрытый щитом мониторов рентгенолог в соседнем помещении приступил к виртопсии. Юншэн присоединился к нему, но садиться на свободное место не стал – предпочёл ожидать результаты на своих ногах. Импульсы магнитов отрисовывали скрытое от глаз постепенно, слой за слоем. Как и ожидал, врач-биолог увидел множественные разрывы мягких тканей, их повреждения водяным паром, следы обморожений и ожогов.
Когда отобразились более глубокие структуры, картина стала ещё очевиднее несовместимой с жизнью. Большая часть внутренних органов потеряла свой вид и разрушилась. Даже мозг теперь не выглядел единым. Гибель тайконавта была невообразимо мучительной. Мысленно врач пожелал никому никогда больше не испытать ничего подобного.
Юншэн взялся за чёрный маркер, специально для него закреплённый над мониторами на присоске, и написал прямо на стекле: «Сделайте подробное описание».
Рентгенолог кивнул. Тело тем временем уже переложили обратно на каталку, закрыли изолирующей крышкой и повезли в соседний хирургический блок. Его стёкла сморгнули белым, превратившись из прозрачных в матовые, скрывая происходящее внутри.
Хирурги уже прошли дополнительную дезинфекцию и теперь, задрав руки, столпились вокруг трупа, ожидая указаний Юншэна. Тот, войдя в отделённую от операционной по-прежнему прозрачным стеклом предоперационную, взял в руки закреплённый здесь маркер и написал в зеркальном для себя отображении: «Приступайте».
Работали сразу в несколько рук. Процедуру начали со вскрытия брюшной полости и полного раскрытия грудной клетки. Для лучшего доступа использовали расширители.
Наблюдавший за ходом вскрытия из соседнего помещения Чэнь дёрнулся от неожиданности, когда врачи одновременно, точно заранее это репетировали, отпрянули от операционного стола. Он не мог рассмотреть, что именно встревожило подчинённых, и не слышал их криков, но по частям лиц, которые удавалось рассмотреть сквозь овальные визоры масок, было понятно, что многие из них пребывали в ужасе.
Влетев в операционную и растолкав замерших в оцепенении подчинённых, Юншэн сам остановился. Опыт и врождённый скептицизм заставляли его выйти из операционной и вернуться ещё раз для проверки происходящего на реальность – настолько сильно увиденное выпадало из его привычной картины мира. Лежавший на столе изуродованный невесомостью и вскрытием Ю Пенгфей пытался встать. Ноги его не слушались, а вот руками он управлял уверенно – сгибал в локтях, упирался ладонями и пытался сесть, но вставленные в тело хирургические расширители мешали правильно согнуться.
Даже не пробуя объяснять происходящее перед ним, поскольку ввиду увиденного на МРТ оно было невозможным, Чэнь неуверенно двинулся к тайконавту, огибая его в полуметре. Тот, похоже, заметил приближение и затих, сопровождая подкрадывающегося врача своими помутневшими глазами.
Противореча всему, что знал Юншэн, разорванные в клочья внутренние органы мужчины продолжали работать: фрагменты лёгких расширялись и сжимались, части сердца сокращались. Кровь перетекала между кусками мягких тканей без участия сосудов. Причём венозная и артериальная не пересекались.
Несмотря на абсурдность собственных действий, Чэнь извлёк из ящичка с медикаментами спиртовые салфетки и начал обезжиривать кожу на распахнутых, точно двустворчатая дверь, половинах грудной клетки вернувшегося из мёртвых. Взял в руки кабели стоявшего рядом кардиомонитора и прикрепил к ним одноразовые электрод-присоски. Их он один за другим начал закреплять на теле Ю в тех местах, где этого требовали правила – красный в четвёртом межреберье справа, жёлтый – в четвёртом межреберье слева от рассечённой грудины, коричневый – в пятом межреберье по ключичной линии слева, зелёный – между жёлтым и коричневым, чёрный – в пятом межреберье по левой подмышечной линии, а белый – сразу за ним. Ещё четыре электрода он закрепил под ключицами и на гребнях подвздошной кости справа и слева.
Включенный кардиомонитор тут же показал эталонную кардиограмму. В норме оказались и частота сердечных сокращений, и пульс, и температура, и кровяное давление. Независимо от того, что все внутренние органы перестали быть целыми, функционировали они как положено. По показателям хоть сейчас его обратно в космос отправляй. Правда, по факту, подумал Чэнь, космоса тому уже было достаточно.
Лежавший смирно Ю вдруг схватил Юншэна за костюм на груди и притянул к себе. По его губам врач прочёл: «Ничего этого нет, всё – лишь мрак». Визор защитной маски врача запотел от горячего дыхания воскресшего.
На секунду Чэню показалось, что Пенгфей вот-вот рассмеётся, но вместо этого он выпустил его и начал колотиться на столе в беспорядочных судорогах. Хаотично сокращались даже его лицевые мышцы. Волоски на руках врача-биолога словно наэлектризовало. Это были не мурашки страха, а физическое явление, точно безобразное тело на столе испускало импульсы тока.
Юншэнь обернулся к коллегам и отвесил паре случайных из них по подзатыльнику, заставляя тех выйти из ступора. Врачи подлетели к операционному столу и не без труда обездвижили на нём при помощи фиксирующих ремней невообразимым образом всё ещё продолжавшего жить мужчину. Если конечно его состояние вообще имело что-то общее с жизнью.
Следуя указанию Чэня, тайконавта прямо на столе выкатили в предыдущее помещение, где закрепили на его голове шлем усилительной катушки и надвинули сверху гентри аппарата МРТ.
Повторное обследование показало стабильно функционирующий, невзирая на отсутствие целостности, мозг. Сигналы перетекали из одной зоны в другую даже через пустоты между ними. Мозг Пенгфея был одновременно и мёртв, с точки зрения формы, и жив, с точки зрения выполняемых им функций. Ничего из биологии не приходило на ум Юншэна в качестве аналогии.
Зато в голове вертелись слова господина Дяо, увлекшегося квантовой физикой и занявшегося попытками доказать теорию квантового сознания66. Микрочастицы, как говорил Нин, могли быть в суперпозиции67, которая позволяла им находиться одновременно в нескольких состояниях. И кот Шрёдингера тут – ничто в сравнении с мозгом Пенгфея. Но если взять такое безумное предположение за истину, и поверить в суперпозицию сознания Ю, то можно было получить ещё более пугающий вывод: у происходящего на глазах Чэня и его коллег до сих пор не было наблюдателя. Где же тогда находились все они?
Искривление времени
20 ноября 2024 года, 9:35
Штаб-квартира ООН, Нью-Йорк, США
Ледяная вода не слишком успокаивала. Динеш подставлял голову под струю уже около минуты, но всё равно не мог как следует сориентироваться. Уборная продолжала раскачиваться шикарой68, угодившей в бурный поток во время непогоды, и остановить вращение не удавалось ни упираясь пятками в кафель, ни цепляясь руками за края раковины.
Отправляя в лицо очередную пригоршню воды, Тхакур поморщился от жжения в области левого виска, где на раздражённой коже виднелся круглый след от присоски полиграфа.
– Петров Господь69, ну и какой же из тебя астронавт, раз ты так от вертушки расклеился? – посмеялся военный, нетерпеливо ожидающий рядом, пока тот приведёт себя в порядок. – У нас в Мичигане тебе бы худо пришлось.
– Я не астронавт, а астроном, – поправил его Динеш, выключая воду.
Не стал добавлять, что никуда лететь он и не собирался. Принялся утирать лицо бумажными полотенцами, а его конвоир водрузил на голову фуражку и отцентровал её кокарду по носу указательным пальцем через козырёк. Тхакур так и не запомнил, как звали военного. Тот отказался настоящим мичигандером70, и потому слишком много внимания уделял своему родному краю. Из-за этого в голове Динеша приставленный к нему мужчина приобрёл незамысловатое прозвище – Мичиган.
– Пдём71 уже, задрал, – не выдержал ожидания офицер.
До начала заседания было ещё порядочно времени, однако военный, наверное по служебной привычке, продолжал гнать его вперёд. Спешка была и при посадке в вертолёт на территории VLA, и во время медицинского осмотра в неизвестном месте, и даже на протяжении всей беседы со странными вопросами и подключенным к голове детектором лжи. Пока оператор полиграфа интересовался, знает ли Динеш что-то о каком-то «Випио» и участвовал ли в записи видеороликов о нём, Мичиган не переставал подгонять.
Казалось бы, они попали в штаб-квартиру ООН на двадцать минут раньше запланированного, но нервозность конвоира от этого только возрастала. Он даже несколько раз проверил, выключен ли мобильник Тхакура, который отобрал у него сразу же после встречи в центре управления Сверхбольшой Антенной Решётки.
Динешу расставание со смартфоном давалось особенно тяжело. Мичиган сунул его себе в карман, едва только в Сеть начали просачиваться новости о загадочных событиях, включая зарегистрированные учёными по всему миру сигналы обоих «Вояджеров»72 и «Пионеров»73, пойманные радиолюбителями эфиры прошедших несколько лет назад радио- и телетрансляций, а также фото- и видеоподтверждения аномального поведения животных с растениями.
Свидетелем странностей с последними стал и Тхакур. Когда в центр управления радиоинтерферометром, козыряя формой и официальным распоряжением Пентагона о немедленном сопровождении Динеша на внеочередное заседание Совбеза ООН в Нью-Йорк, явился Мичиган, он жевал яблоко. Как выяснилось позже, его тот сорвал на территории VLA с дерева, появившегося посреди песка в том самом месте, куда за пару-тройку часов до этого Тхакур запустил огрызок.
– Скажите же, зачем меня сюда привезли? – Динеш впервые озвучил вопрос, который мучил его на протяжении всего пути от Нью-Мексико до Нью-Йорка.
– Оуп74, не положено, – ответил Мичиган, открывая перед ним дверь в пока ещё пустующий зал заседаний Совета безопасности. – Приказ есть приказ.
Помещение показалось Тхакуру слишком маленьким. На записях, которые ему приходилось видеть по телевизору или в интернете, оно выглядело на порядок масштабнее. А на деле это был небольшой зал со столом в форме незаконченного кольца, вокруг которого располагались пятнадцать чёрных кресел для представителей стран, окружённые двумя кругами голубых кресел для членов делегаций. Менее значимой публике предстояло сидеть в отдельно стоящих спереди и по бокам рядах красных кресел. Именно к такой группе одиноко стоящих слева мест и пошёл Мичиган.
– Не стой, пдём, – подозвал он Тхакура. – Пром-пом75.
Опустившись в первом ряду, военный положил фуражку себе на колени и похлопал рукой по соседнему креслу, призывая Динеша садиться. Только после этого тот заметил, что они не были одни в помещении.
В последнем ряду кресел, расположенных по другую сторону от стола-подковы для заседаний, у самой стены сидела отстранённая веснушчатая девушка. Не обращая внимания на только что вошедших, она глядела сквозь пространство и теребила браслет на своей руке.
Мичиган обирал собственную форму, выхватывая щипками из неё незаметные со стороны ворсинки. От этого пустое помещение заполнил шорох ткани, изредка прерываемый ритмичными вибрациями мобильных оповещений со стороны незнакомки. Она на них не обращала внимания.
Томясь от невозможности почитать новости, Тхакур начал рассматривать фреску в поддержку мира, которая занимала всю стену перед столом. В центре композиции восставал из пепла феникс, а по бокам от него домой возвращались выжившие солдаты и военнопленные или рабы. Изображённые снизу скалы с пещерами будто пожирали спрятавшихся в них несчастных. Большую часть работы занимали сцены мирной жизни, в которых Динеш не нашёл ничего выдающегося. Зато поглядев в правый верхний угол он невольно улыбнулся, заметив в нём глядящего через телескоп на небо астронома.
Снаружи зала начал стремительно нарастать шум, и с хлопком дверей, впускающих внутрь людей, помещение разорвал гомон толпы. Проходящие слишком организованно для простых зевак расположились по красным креслам, заняв все их без остатка.
Второй военный опустился справа от Тхакура и прямо через него потянулся здороваться с Мичиганом.
По залу распределились охранники в тёмных костюмах. Они заняли места у дверей и в проходах. Несколько человек осмотрели стол и кресла представителей стран, а затем хаотично расселись на синие кресла вместе с вошедшими делегациями, растворившись в них.
По рядам пошли работники штаб-квартиры, раздавая всем присутствующим параллельные аудиопереводчики. Динеш принял из рук девушки в сером костюме довольно увесистую для своих размеров скобу из металла и пластика и, повторяя за Мичиганом, набросил её на левое ухо, а затем включил нажатием на единственную кнопку. Висящая перед ушной раковиной часть девайса коротко провибрировала, и Тхакур услышал приветствие системы. Работала она, как понял астроном, посредством костной проводимости76. Устройство предложило назвать свой язык. Динеш решил выбрать родной хинди, на котором редко говорил в последнее время.
Наполнивший помещение ропот постепенно угасал по мере того, как время приближалось к десяти утра. Створки снова хлопнули, и к президиуму потянулась вереница членов Совета Безопасности ООН. Они молча расселись по своим обозначенным табличками местам. Помощники разложили перед ними бумаги и уселись на остававшиеся до этого свободными места в голубых рядах.
Дождавшись окончательного установления тишины, представитель Великобритании, которая в этом месяце являлась председателем Совбеза, включил микрофон.
– Доброго дня, коллеги, – поприветствовал он. – Не наблюдаю здесь представителя ASTS77, но затягивать начало не вижу смысла. Перед нами стоит важная миссия, не будем откладывать. Начинаем внеочередное заседание Совета Безопасности. В прошлый раз мы с вами определились с дальнейшими действиями по складывающейся ситуации. Сегодня на повестке два основных вопроса: о взаимодействии с компанией «Передовые Космические Транспортные Системы» и о составе команды. Ввиду отсутствия делегата от компании предлагаю начать со второго вопроса. Возражения будут?
Представители стран согласились с мнением председателя. Тхакур поправил давящий на ушную раковину переводчик и наклонился к Мичигану.
– О чём вообще речь? – забывшись, спросил он на хинди. – Разве Совбез не вопросами международной безопасности занимается?
– Привык уже к этой doodad78? – усмехнулся военный, стуча по своему переводчику. – Не отвлекайся, всё узнаешь.
Он говорил по-английски, но для Динеша громче звучал возникающий в ушах хинди, на который устройство не смогло перевести диалектное выражение Мичигана.
– Мы предлагаем расширить состав команды, – сказал представитель Китая. – Нужны исследователи из других областей.
– Франция поддерживает, – высказалась член Совета безопасности ООН от этой страны. – Также миссии не помешают люди с навыками пилотирования межпланетных аппаратов. В нынешнем составе мы имеем только одного человека с таким опытом.
– На самом деле двух, – поправил представитель России.
– К вопросу об этом, – повернулся к нему председатель. – По информации наших каналов, представитель вашей страны разбился в авиаинциденте.
– По-видимому, ваши каналы чем-то забиты, они ошибаются, – парировал собеседник. – Личное присутствие считаем излишне рискованным, но в режиме ВКС79 можем подключить его прямо сейчас.
– Рад это слышать, – ответил председатель. – Итак, с пилотированием вопрос считаю закрытым. Напомню о рекомендациях научного сообщества не менять имеющиеся вводные ввиду их длящейся совершённости. Теперь давайте проголосуем, кто поддерживает предложение Китая расширить команду миссии?
Члены Совбеза поняли руки.
– Восемь голосов80, решение не принято. Состав команды остаётся прежним: Антон Мацубара от ASTS, Юншэн Чэнь81 от CNSA, Зои Селис от ESA82, Леонид Эйстрайх от Роскосмоса и Динеш Тхакур от NASA.
– О чём он?! – воскликнул Динеш, хватая Мичигана за руку. – Какая миссия?! А если я не соглашусь?
– Да ты уже согласился, – подмигнул военный. – Причим-пон-пился83.
Тхакур начал гадать, чем именно совместно могли бы заниматься представители четырёх космических агентств и крупнейшей частной космической компании. О каких исследованиях шла речь? И почему их называли миссией? А зачем им люди с опытом пилотирования? Готовилось что-то в космосе? Если и так, то он-то уж со своими знаниями точно нужен на Земле.
Ощущение абсурдности развивающихся событий только усилилось, когда двери в зал открылись, и двое охранников пропустили внутрь мужчину в приталенном сером костюме. Он неспешно прошёл через центральный проход и остановился у стола Совбеза как раз в том месте, где его кольцо размыкалось.
– Желали меня видеть, господа? – без приветствий и извинений за опоздание спросил он.
Голос его звучал властно и будто намерено на пониженной громкости, чтобы придать словам веса и заставить присутствующих прислушиваться. Мужчина, наслаждаясь процессом, растягивал слова.
– Вам тоже доброго утра, мистер Пинченко, – насупился председатель. – Вы у нас…
– Разве оно доброе? – перебил его пришедший.
– Вы у нас представляете интересы компании «Передовые Космические Транспортные Системы», верно? – продолжил дипломат.
– И вам, и мне это известно, – вздохнул мужчина. – Давайте уже по существу, моё время подороже вашего будет.
Члены Совбеза раздражённо переглянулись, но не стали высказывать недовольства. Динеш увидел незнакомку, пришедшую в зал раньше всех, и тут же отвёл глаза. Она была в бешенстве, буквально сжигала представителя ASTS залитым слезами ярости взглядом.
