Протуберанцы. Размышления и воспоминания. 2005 – 2013

* * *

8 июля 2006 года в окончательном чтении Госдумой утверждены новые поправки к «закону об экстремизме», расширяющие и ужесточающие его применение. Это и есть начало очередного «либерального» террора по отношению к русским патриотам. Теперь уголовные дела против нас пойдут косяком.

* * *

Человечество еще всерьез не задумалось о том, что впало в новое всемирное помешательство, причем языческое помешательство – футбол, а если говорить шире – в большой спорт. Но футбол стал для миллиардов людей в полном смысле новой языческой религией со своими идолами и божествами. И самую главную, а потому зловещую, антихристианскую роль в прославлении этих идолов играет телевидение.

* * *

В моем поколении, по большому счету, очень мало глубоких, мыслящих, сильно переживающих поэтов. Вокруг себя я таких почти не вижу. Есть, конечно, поэты неплохие, но в основном какие-то одномерные: или пассивные, или осторожные, или прямолинейно-однобокие, или бесстрастные, или исключительно пейзажные. Нет или, точнее, крайне мало поэтов, широких по взгляду на жизнь, всеохватных, умеющих быть в стихах и тонкими, и грустными, и, когда надо, – хлесткими, резкими, страстными, даже яростными. По преимуществу, в творчестве многих присутствует некая однообразность, быстро надоедающая и к тому же неинтересная интонационно.

Даже в недавние советские времена были поэты широкого спектра творчества – Тряпкин, Передреев, Примеров, Цыбин, Глушкова, Куняев. Сейчас среди 40—50-летних таких просто нет. Из стихотворцев моего поколения я не вижу вокруг себя никого, кто создал бы интересные вещи одновременно и в любовной, и в философской, и в гражданской лирике, кто из них был бы способен написать глубокую или хотя бы оригинальную критическую или публицистическую статью. Нет их, как это ни грустно. Ну, разве что Ст. Золотцев. Но и его стихи не отличаются разнообразием лирических оттенков, мыслей и настроений. Поэтическое дыхание его стихов однообразно и холодновато.

* * *

Если в советское время была цензура, то теперь – репрессии. Если тогда запрещено было ругать советскую власть, то ныне – евреев.

* * *

Из всей т. н. «советской литературы» выжила и осталась во времени именно та, которая не служила коммунистической власти и была независимой в точном смысле этого слова. Кстати сказать, еврейско-диссидентствующие авторы были как раз более всего зависимы и от ком. власти, и от западных покровителей.

Мне могут возразить: а как же быть с Шолоховым? Отвечу: именно он своим творчеством как раз и власти не служил, и не был ни от кого зависим. Наоборот, власть, послесталинская, заискивала перед ним и опасалась его жесткого мнения.

* * *

Русский народ попал в ловушку, из которой нет выхода помимо всеобщего восстания.

* * *

За отступничество Бог наказывает гораздо сильнее тех, на кого Он надеется, нежели тех, от кого Он отвел Свой взгляд.

* * *

В марте 1921 года Сергей Есенин начал работу над драматическим произведением «Пугачев», которая была закончена им в августе того же года. Причем это было произведение о поражении пугачевского бунта. Но интересно в связи с этим вспомнить о тех трагических событиях, которые произошли в стране как раз к моменту начала данной поэтической работы. Именно в марте 1921 года было окончательно разгромлено войсками Тухачевского восстание крестьян Тамбовской и Воронежской губерний – так называемый «Антоновский мятеж». Случайно ли такое совпадение? И не это ли поражение крестьянского восстания толкнуло С.Есенина к написанию драмы «Пугачев»?

Известно, что Есенин очень сильно переживал гибель «Руси уходящей», ведь он был крестьянский сын, сын деревни, вынужденный приспосабливаться к порядкам новой власти. Писать о реальной трагедии народного восстания он не мог – расстреляли бы без снисхождения, как расстреляли в том же году Н.Гумилева. И потому, возможно, Есенин обратился к истории разгрома Пугачева, чтобы через нее исторгнуть из души весь свой плач по гибнущей крестьянской Руси.

* * *

Уважать такого морального монстра, как США, можно только при наличии извращенного понимания справедливости.

* * *

После создания СССР все было у нас сделано по-ленински, как он и завещал, то есть в стране должна была, по его словам, оформляться «федерация для национальностей с отдельными центрами без отдельного центра для русских» (ПСС, т. 22, с. 230).

* * *

Сегодня, 30 декабря 2006 года, американские дегенераты казнили вождя Ирака Саддама Хусейна.

2007 г.

Журнал «Молодая гвардия» начал стремительно терять подписчиков и читателей после того, как руководство в нем захватил крайне амбициозный, совершенно бездарный и косноязычный «прозаик» Александр Кротов, которого я открыто называл литературным недоразумением.

Когда я пришел работать в журнал зав. отделом критики в 1990 году, Кротов занимал должность ответственного секретаря, сидел тихо в своем углу и не привлекал к себе особого внимания. Но постепенно с помощью до сих пор неясных финансовых вливаний он втерся в доверие к главному редактору А.С. Иванову. После чего довольно бесцеремонно и подловато ему удалось вытеснить из редакции первого заместителя главного редактора – Вячеслава Горбачева – и занять его место. (Впоследствии В.В. Горбачев получил инфаркт и вообще исчез из литературной жизни[2 - В.В. Горбачев скончался в 2007 году.].) Вскоре Кротов сумел уговорить А. Иванова передать ему должность главного редактора, т. к. тот занимал еще и пост Генерального директора Закрытого акционерного общества (редакция журнала уже называлась ЗАО).

Вот тут-то и начались беды «Молодой гвардии». Кротов стал в каждом номере публиковать свои бесконечные, беспомощные и абсолютно безъязыкие «романы». (Они забыты навсегда.) Читать их было невозможно, т. к. в них начисто отсутствовал сюжет, внятная мысль, логика и грамотный стиль. Более того, на редакционные деньги он начал издавать эти «романы» отдельными книгами – приложением к журналу – десятитысячным тиражом, с вынесением их рекламы на обложку «Молодой гвардии» и объявлением на них подписки. При этом сам себе он выписывал сумасшедшие гонорары.

Тираж журнала стал резко снижаться – каждые полгода на несколько десятков тысяч. Но Кротов не придавал этому никакого значения. Я много раз говорил ему все это в лицо. Он, конечно, в душе меня ненавидел, но сознавал, что сильная критика и публицистика в журнале присутствуют только благодаря мне и что найти мне равноценную замену он не в силах.

Однажды бухгалтер нашего ЗАО провернул финансовую аферу, предварительно подсунув на подпись Иванову туфтовую платежку. Тот не глядя ее подписал, и бухгалтер через банк грабанул редакцию на приличную сумму. Когда афера вскрылась, Кротов тут же воспользовался ею, чтобы отстранить Иванова от обязанностей Генерального директора и вообще от всех редакционных дел, правда, положив ему, ради успокоения, очень высокий оклад в чисто условной должности «председателя редакционного совета». Бухгалтер, естественно, тоже был уволен.

Получив всю власть в журнале в свои руки, Кротов разгулялся вволю. К нему потянулись какие-то странные авторы с такими же тягомотно-бессмысленными «романами» (например, Ю. Голубицкий), которые стали печататься в журнале на протяжении нескольких лет. Он швырял редакционные деньги налево и направо, платил этим странным авторам бешеные гонорары (при мизерной зарплате штатных работников редакции), чуть ли не еженедельно устраивал пышные банкеты с красной икрой, выдавал своим приближенным (авторам и работникам) валютные премии. Видимо, таким образом он устанавливал нужные связи.

Тиражи журнала стремительно падали после каждой подписки. Только один огромный материал, посвященный оправданию генерала Власова, публиковавшийся в нескольких номерах и изданный затем отдельной книгой, обрушил тираж «МГ» тысяч на сто. Однажды, когда я завел об этом разговор, он сказал: «Мне хватит одной тысячи экземпляров…»

К тому все и шло. С 700 тысяч в 1990 году тираж рухнул до 6 тысяч экз. в 1999-м. Я понял – он сознательно губил журнал. Для этого у него были свои основания.

Амбиции Кротова, обуреваемого хлестаковскими комплексами, простирались далеко и высоко. Он стал претендовать на получение Международной Шолоховской премии. Причем попер внаглую. Бесцеремонно заявился на заседание Комиссии по присуждению премии им. Шолохова во время рассмотрения кандидатур и потребовал голосования в его присутствии, т. к. среди членов этой Комиссии были члены редколлегии «Молодой гвардии». Но его попросили выйти. И проголосовали против. Это взбесило претендента. На следующий день он вывел из редколлегии журнала состоявших в ней членов шолоховской Комиссии.

Первая неудача не остановила его и не образумила. Он решил идти еще дальше – в депутаты Государственной думы, благо что на дворе стоял 1999 год и в стране шла подготовка к парламентским выборам. Нашлась и партия, которая вместо сбора подписей внесла за него в Избирком залог в 100 000 рублей. Это была партия афериста Брынцалова.

Журнал Кротову уже был не нужен. Он, по всей видимости, считал, что с его уходом журнал погибнет. На время предвыборной агитации Кротов решил уйти в отпуск. Вместо себя он оставил двух своих верных приближенных ординарцев, которых он облагодетельствовал валютными премиями – А. Василенко и Е. Юшина. Первый стал и. о. Генерального директора, а второй – и. о. главного редактора. Но тут, как мне кажется, вмешались высшие силы. Кротов умер. Во сне. После этого много ходило всяких слухов и домыслов о его странной смерти. Но экспертиза установила инфаркт.

Однако самое интересное и одновременно самое грустное нам объявил новый бухгалтер – оказалось, что счет нашего акционерного общества был пуст, и даже нечем было оплатить полиграфию ближайшего номера. Куда ушли деньги – теперь можно только гадать. Вот так во всех смыслах плачевно завершилась авантюрная деятельность «писателя-патриота» А. Кротова, поставившего старейший в стране журнал на грань гибели. Но это еще не все. Кротов оставил нам долг около миллиона рублей, т. к. в последние два года своего властвования вообще не оплачивал аренду кабинетов, которые занимала редакция. (Здание принадлежит одноименному издательству.) Мы оказались перед дилеммой: или вышвыриваться на улицу, или в качестве погашения долга продать товарный знак журнала издательству «Молодая гвардия». Пришлось согласиться на второе.

Конечно, тираж журнала катастрофически упал не только по вине Кротова. В 90-е годы у всех литературных журналов рухнули тиражи, даже у еврейско-либеральных, поддерживаемых Соросом и новой властью. Страну безжалостно впихнули в дикий рынок, в результате чего народ был множество раз ограблен. От нас отпали союзные республики, закрылись сотни тысяч библиотек. Народу навязали другие – антикультурные и антиморальные «ценности». Многие люди потеряли работу и обнищали. Им стало не до подписки на серьезные журналы. И тем не менее наш журнал, имевший, повторю еще раз, в 1990 году тираж 700 тысяч экз., прошел бы этот период с гораздо меньшими потерями, если бы во главе его не оказался Кротов. Он нанес смертельный удар по журналу.

Некоторые русские авторы называли Кротова «бесстрашным патриотом». Но вот пример его «бесстрашия» и «патриотизма»: как только по заявлению группы евреев Бутырская прокуратура возбудила против меня уголовное дело за статью «Сатанизм демократии», он тут же снял мою фамилию из списка членов редколлегии журнала. И восстановил меня в редколлегии только через полгода, когда уголовное дело было закрыто.

После смерти Кротова А. Василенко, испугавшись ответственности, отказался от должности Генерального директора. Вскоре он по моему настоянию вообще ушел из журнала как абсолютно бесполезный работник.

Юшин решил занять обе руководящие должности. Я не стал упираться и мешать ему. Главным для меня было сохранение журнала. А добиться этого, я понимал, можно только через его содержание, через острые, актуальные, современные публикации. Кроме меня в том случайном и в большинстве своем непрофессиональном коллективе, который собрал Кротов, сделать это не мог никто. Став заместителем главного редактора, я потребовал от Юшина увольнения всех лишних людей.

Уже через два года мы с ним (из творческих работников, не считая наборщика, верстальщика, корректора и бухгалтера) остались вдвоем. Все остальные оказались лишними и безынициативными. Но журнал при этом стал намного сильнее, намного интереснее, намного глубже, честнее и острее, нежели был при Кротове.

Мне, конечно, пришлось преодолевать боязливость Юшина, и он вынужден был смириться с моим упорством в продвижении на страницах журнала русской темы. Да к тому же, как мне кажется, понимает, что если я уйду – «Молодая гвардия» кончится. Уже навсегда.

* * *

Нынешние русские патриоты в большинстве своем на реальную борьбу неспособны. Вся их борьба выливается в философствование, в призывы, споры, декларации, констатацию фактов и т. п. Философствовать и красиво говорить мы все научились давно. Но этим и ограничиваемся. Единственное наше практическое действие – митинг. Но митинговщина – это та же говорильня. Как только с кем-либо заведешь разговор о реальных действиях – все тут же опускают глаза и уводят разговор в сторону.

* * *

Никакой демократии (в том смысле, как ее понимают миллионы обывателей) нигде в мире не существует. Демократия уже давным-давно стала формой еврейской диктатуры и еврейского интерфашизма. Но те же миллионы обывателей понять это не в силах.

* * *

То, что никаким западным политикам нельзя верить на слово, известно любой кухарке в России. А вот Путин поехал в Европу (на саммит в Мюнхен) жаловаться тем, кто его обманул. Мол, обещали не расширять НАТО, обещали не развертывать ПРО в Восточной Европе, а сами что делаете?.. Выглядело глупо и смешно.