Хроники полета на Марс 2078

Никто не заметил, как Андрей иронично улыбнулся: француз забыл упомянуть о Белке со Стрелкой.

Ловье был одет в черный военный костюм. На левой стороне его груди отсвечивали две нагрудные медали. Он опирался ладонями о стол, рассматривая едва различимые лица. В классе подготовки под потолком горели только две тусклые длинные ионовые лампы, свет которых приглушался экраном с высвечивающимися на нем картами и числами.

– Миссия, господа, займет двести семьдесят пять дней, включая полет. Прошу извинить меня, господин Ястребов, но я хотел бы закончить, – куратор прервал одного из пилотов, заметив тянущуюся вверх руку, – и если у присутствующих появятся вопросы, то я обязательно на них отвечу.

– Итак, – продолжил Ловье, – после окончания работ на обратном пути на Землю вы должны катапультироваться при срабатывании датчиков слежения вашей катапульты, в районе Аравийского моря.

Ловье повернулся боком к визуаляционной карте, находившейся за ним.

– Все будет хорошо, когда автоматика сработает вот в этой точке, – он слегка прикоснулся пучком света лазерной указкой к экрану еще раз, повторив координаты приземления.

– И по возвращении домой… – он снова обратился в сторону пилотов, на его лице появилась едва заметная улыбка, закончил, – вас ждет успех.

– Да, господа, я должен дополнить, что полет сокращается на два месяца. Потому как наши психологи подсчитали, что получается, при задержке в пространстве больше срока независимо от проводимых проверок испытуемых в изоляции людей, превышает норму. Мы сдались, – очки Ловье отсвечивали отражение тусклого света комнаты, как два маленьких продолговатых прожектора, – поэтому срок вашей командировки уменьшился. Однако, —

его южноафриканское лицо вновь озарилось дружелюбной улыбкой, – это никак не отразится на вашей зарплате. Далее…

Ловье стал всматриваться в зал.

– Что вы хотели спросить у меня, мистер Ястребов?

– Да нет, сэр, спасибо, вы уже ответили на мой вопрос, – в словах русского астронавта сквозила нотка сарказма. Андрею никогда не нравилась европейская холодная надменность и слово «сэр» обозначало для него подчиненность. Сам Ловье для Ястребова был недостоин его благосклонности. Он походил на тех напыщенных офицеров, где Андрей проходил курсовую подготовку к полету, попав туда сразу после школы. Русскому человеку было проще, когда к нему обращались просто по имени.

На минуту Андрею вспомнилась подготовка в Иллинойсе. Рядом американцы, немцы, австрийцы, но единственный, симпатизировавший ему из европейцев, был простой итальянский паренек Фредерико, к несчастью, он чем-то заболел и был вынужден покинуть школу.

Ястребов отвлекся от воспоминаний, Ловье принялся зачитывать фамилии:

– …мистер Ястребов, географ-планетолог, должность – навигатор «Паларуса». Второй пилот, мистер Янсон, военная инженерия. Третий пилот, Джоанна Линдау, должность – микробиолог и, как биолог по образованию, является судовым медиком. Четвертый, астронавт Доминик Луалазье, лингвист, должность – культуровед. И, наконец, пятый член экипажа, пилот Андрей Волон, бортовой инженер. И небольшая формальная поправка: все записи аттестации, должности, документы руководства, обязанности при вынужденном отсутствии пилота Джей Лао перелагаются на Майкла Янсона…

После не большой паузы и дальнейших рекомендаций Ловье еще раз внимательно оглядел стоявших за партами людей, сняв очки. Малознакомые для присутствующих пилотов ярко-зеленые глаза куратора выглядели усталыми.

Франсуа Лавье, пятидесяти четырех лет. Однако этот человек выглядел довольно-таки моложе своих лет: подтянутый, похожий на пехотинца. Не как обычные орбитальные ученые, ушедшие на пенсию, а как квалифицированный третьего класса пилот с мудрым взглядом. Обычно таких представляли в героических фильмах как старейшинами легионов.

– Ну вот, – вздохнул куратор, – пожалуй, и все.

Грустная нотка во взгляде его быстро исчезла.

– Прошу, друзья, всех следовать в кроикамеру, оттуда вас отвезут прямо к космолету, —

сказал все, так же дружелюбно улыбаясь и обнажив белые зубы, Ловье.

Легкий микроавтобус Fuintika по шоссейной дороге доставил астронавтов на новую станцию «Велес».

В одном из мексиканских штатов на севере страны был создан космический полигон для дальних космических полетов. В США после падения доллара некоторые части капиталистической империи разделились на жилые комплексы, а остальные отошли к местам, где располагались небольшие челноки для орбитальных полетов, используемые, в частности, для турполетов. После природных катаклизмов и частых наводнений в северной части Европы, усилившиеся с 2008 года, политологи-географы и другие ученые деятели стали объединяться в народные схождения для предостережения неугодных планетарных явлений.

К 2115 году один из этих блоков планировалось направить для работы на луну. Такими являлись НС (научные содружества), работали они как единая обсерватория по изучению планетарных земных явлений и космических исследований, включая такие явления как стремящиеся до сих пор к Земле тела в виде метеоритов и комет.

Такая научная программа стартовала сразу же после того, когда пятьдесят лет назад Земля почувствовала всю мощь влияния большой кометы. В 2028 году произошло масштабное разрушение большинства европейской части Земли. Внеорбитальное тело, в диаметре чуть меньше половины диаметра луны, пронеслось со скоростью в 700 км/ч, наибольшие влияние принеся на юго-западные части планеты и грандиозные катаклизмы и разрушения половине человечества.

Некоторые из стран, находясь в стороне от централитета, разбились на объединения. В одних из которых присутствовал дух новых буржуа, такие как Иран и Израиль, были заинтересованы только своей прибылью и занимались лишь одной торговлей. С юга из-за новых вспышек эпидемий и революций к 2052 году Палестина вообще закрыла свою границу, объявив себя суверенитетом.

«Паларус», космический челнок. В отличие от первых орбитальных моделей девяностых годов прошлого века, выглядел иначе. Больше стало сильночувствительной аппаратуры, также благодаря нанотехнологии российской индустрии, когда еще начиналось ее развитие в начале XXI века. Никто и не предполагал, что эта наука будет способствовать дальнейшему и блестящему изучению солнечной галактики, а так же мест за ее пределами. Благодаря российским ученым обшивка корабля была из легких сплавов, что позволяло развить большую скорость. Сама конусовидная форма корабля больше напоминала аэроплан, выступавшая на не большом расстоянии от «дорожки», – так шутливо называли между собой космонавты держатели ракет, считая стропы дорогой вверх.

Для Андрея все было обычно, однако произошли изменения в усилении журналистов-телерепортеров, в сравнении перед полетами на спутник Земли, их количество умножилось. Значительно увеличилась численность зевак. Кто-то прибыл специально с других уголков мира, чтобы запечатлеть для себя исторический момент.

По периметру полигона не было заграждений, ни одного ультразвукового столба. Толпа удерживалась живым ограждением полиции. Откуда-то из толпы раздавались голоса пикетчиков, людей недовольных новыми изменениями правительства. Среди собравшихся зевак нередко появлялись разноцветные плакаты, но благодаря дежурным, наблюдавшим за порядком, тут же исчезали. Ястребов стоял на трапе. Он заметил, как в вдалеке двое из дежурных оттесняли среди собравшегося народа какого-то человека, схватили и потащили беднягу к полицейской машине.

Следуя в шлюз третьим за Джоанной, Ястребов долго не мог забыть задержанного мужчину.

«В чем, интересно, провинился этот бедолага», – думал про себя Андрей.

Он зашел в узкое помещение со спецоборудованием.

«Видимо, политический режим настолько отстает … хм, – ухмыльнулся он, – но еще каких-то сто лет назад аббревиатура была такой же, как сейчас, не хватает только одной буквы. Впрочем, такая новая расшифровка даже звучит: содружество стран России, хм. А раньше…»

– Джоанн, – он обратился к девушке, – вы не помните, как раньше, при коммунизме, расшифровывалось СССР? Союз… как дальше?

Согласно численному расчету астронавтов, уже находилась в третьей криокамере по левую сторону от Ястребова. Переговорное устройство располагалось внутри шлема возле рта, позволяя вести переговоры, как с Землей, так и с экипажем.

– Откровенно говоря, я не знаю, Андрей, – Линдау мало интересовалась историей России.

– Это была страна советов, мой мальчик, – в ушном микрофоне послышался отеческий

голос Миссина. – Союз Советских Социалистических Республик, Андрей. Когда он разваливался, в то время родился как раз мой отец.

Связь с кораблем шла из разных частей планеты, мировое наблюдение за полетами велось из ЦУП США, России, Японии, Бранденбурга.

Должности командира не было, но ответственность за состояние корабля, как и экипажа, по решению руководителей возлагалась более опытному. Вместо назначенного на должность старшего корейца Лао, был назначен человек из стратегической базы. Как старший экипажа, Янсон вел переговоры с кем-то из руководителей полетов.

Сквозь прозрачные капсулы можно было видеть, как снаряжены каждый из членов полета. Астронавты были одеты в одинаковые корабельные комбинезоны (ТИК – тепловой изоляционный костюм для космических полетов), различаясь лишь маленькими флажками на воротнике, места рождения, с нашивками фамилий и имен на груди. Ястребову было хорошо видно шевеление губ старшего в экипаже, находившегося напротив него в метре, он вел передачу с центром управления.

Внутри криокамеры зажегся светодиод, предвещая отсчет времени. Как и ожидалось, послышался женский голос. Андрей заметил, что этот голос был более мелодичный из всех ему знакомых.

– Наверное, она очень юна, и ей, наверное, только исполнилось двадцать лет, – подумал он и улыбнулся, и попытался представить почему-то веснушчатую брюнетку с хвостиком.

– Добро пожаловать на борт корабля «Паларус», – продолжал приятный голос, – на протяжении полета, в течение месяца, вы будете находиться в искусственном сне, поддерживаемом криокамерой. Ваш биостатус будет контролироваться. Удачного вам полета.

Минуты через две тот же голос вновь зазвучал в каждом из наушников пилота.

– Прошу приготовиться к старту. Старт будет дан через десять секунд, девять, восемь, семь…

В этот момент Андрею вспомнился полет на вертолете, над разлившейся и оледенелой рекой, он, тогда летел к своему товарищу. Это место находилось где-то под Архангельском. Поселение, где жил друг, осталось нетронутым разливом воды. Почему-то вспомнился Днепропетровск, там жила его тетя, которую он иногда навещал в краткосрочные отпуска.

– Четыре, три… – голос словно терялся где-то в полутьме.

Последний отсчет он уже не слышал, в этот момент Андрей крепко спал. Оператор досчитал последние секунды, и стопоры отпустили, нетерпеливый и тут же взвившийся в голубую бездну носитель космического корабля…

В центральном управлении все замерло. Через несколько минут локатор, наконец, показал путь перемещения объекта. Бортовой компьютер судна передал о стабильном жизнеобеспечении экипажа корабля. И после недолгого обсуждения о том, как удачно был запущен первый космический аппарат с людьми в сторону четвертой планеты, все, кто находился в большом зале с мониторами, понемногу успокоились.