Секретная папка СС

– Понял, понял, гостиница, все, едем туда, – ответил Фэргат.

– Э-э… Пурэ-Найволок, – не унимался американец, когда их машина свернула на набережную, до этого они ехали по центральной дороге.

– Все правильно, туда и едем, – сказал с меньшим акцентом водитель, – так быстрее.

Нильсон, все же не поняв его, оставил пояснения, считая, что местный водитель лучше знает, как ему добраться до нужного места. Фильчиган, скрестив руки, завалился на сиденье, уединившись в свои мысли.

После того как, прихватив с собой паспорта в гостинице, посетив библиотеку под вопросительными взглядами молодежи, Нильсон и Фильчиган вновь уселись в кабину азербайджанца, время уже близилось к полудню.

– Надеюсь, они не поняли, в чем дело, Андреас, – пробубнил эсквайр, когда машина выехала на центральную дорогу, – и не отправятся за нами в преследование. Ты заметил, какой был подозрительный взгляд у одной из женщин, она постоянно пялилась на меня и все время молчала, один из признаков шпионских тем – молчи и наблюдай. Ты как думаешь?

Нильсон обратился к товарищу, тот, казалось, вновь ушел в себя.

– Я вот о чем думаю, Бен, – сказал Фильчиган, глядя на дорогу за пассажирским креслом, – у этого города такое славное прошлое, а дороги у них ни в какую…

Автомобиль в прошлом гость-работника, притормаживая перед тянувшейся впереди полосой машин, уже проехал тот бассейн, на который американцы снова не обратили внимания.

Для того чтобы попасть на другой берег, необходимо дождаться своей очереди на понтон и заплатить пошлину охраннику, чтобы тот пропустил их через шлагбаум, однако, когда еще перевозчики находились на платформе понтона, недолго думая, Фэргат вышел из машины, оказавшись на берегу, поговорив о чем-то и что-то передав человеку в камуфлированной форме синеватого цвета, вернулся в машину.

– Все будет хорошо, – сказал он с акцентом пассажирам и перевел ручник на первую передачу. Машина плавно съехала со сходней и через пять минут американцам представился вид проселка, впечатлявший их, будто они оказались в глухом месте практически на краю света. Однако показавшийся впереди, выглядевший вполне цивилизованно, несмотря на потрепанность кузова, легковой автомобиль вывел иностранцев из транса. Они оба переглянулись, но не сказали друг другу ни слова. В следующее время машину потряхивало на бугорках дороги, мотая из стороны в сторону пассажиров с водителем. Азербайджанец по национальности, Фэргат, словно не зная, что везет достопочтенных граждан, не обращал на выражения их лиц никакого внимания, как и на их такую непривычную речь, в его планах было сохранить свою машину. Единственное, за что могли друзья держаться, это за ручки дверей, и они настолько в них их крепко взялись, что не замечали пролетавших мимо кустов и деревьев вдоль дороги.

– Ты ничего мне не говорил о российских дорогах, Ан-дреас, – болтаясь на сиденье из стороны в сторону, наконец Нильсон подпрыгнул на очередной кочке.

Фильчиган, стараясь сохранить баланс на сиденье, держась за дверную ручку, промолчал, лишь украдкой взглянув на спутника, посочувствовав ему угрюмым выражением лица из-за нелепой ситуации, в которой он почувствовал себя виноватым и злился больше всего на себя, чем на несовершенство дорожного полотна, что втянул своего друга в такое путешествие.

Наконец после поворота среди показавшихся заброшенными двухэтажных жилых домов дорога немного выровнялась. Пассажиры наконец могли заметить и подивиться бежавшим вдоль обилия густой зелени хвое, березам по бокам грунтовой трассы.

– Еще нэмного – и будэм на мэсте, – поспешил бросить несколько слов попутчикам Фэргат.

За все время пути по островной дороге он держал свой руль в руках, будто боясь выронить его, и, не отрывая упорного взгляда от лобового стекла, словно спринтер, несся со всей мочи, планируя поскорее добраться до пункта назначения.

Свернув наконец с главной дороги и сбавив ход машины мимо скопления гнилых досок некогда развалившегося забора бывшей колонии, впереди Фильчиган заметил несколько человек, спешащих через дорогу, и следовавшую за ними женщину с коляской, которая только и обратила на них внимание. Этой казавшейся на первый взгляд нежилой обитаемой жизни, привлекло внимание иностранцев. Свернув направо за часть большого забора машина, сделав еще один заворот, наконец остановилась у бывшего центрального здания уголовной инспекции.

Первым открыл двери Нильсон как человек, который готов принять на себя любое чрезвычайное действие.

По его сторону было поле, некогда бывшее футбольным, теперь заросшее травой. Напротив поля было здание, где когда-то состоял штаб по охране заключенных, теперь оно казалось запустевшим, и в некоторых местах на первом этаже даже разбиты стекла окон.

Договорившись о том, чтобы шофер их дождался, друзья тронулись дальше. Пройдя мимо покосившихся решетчатых железных ворот, они проследовали вдоль насыпи в виде дороги через бывший ров, сотворенный еще триста лет назад, сейчас который был полностью затянут болотной зеленью.

Путешественники остановились оглядеться. Возле них ставшие уже в некоторых частях разбитой вышкой, посеревшей от времени, в нескольких шагах их взором едва улавливались Южные ворота Новодвинской крепости.

– Да, – протянул воодушевлённый Нильсон, – и где же тут вход… Да и выхода я, честно говоря, тоже не замечаю.

Над бывшими воротами, заложенными нестёртым кирпичом, сквозь заросли травы угадывались завитки – узор, словно две морские волны, с окружностью посередине в них. Массивные стены давали мнение, что не было никакой возможности попасть внутрь бастиона, если не приложить лестницу. Любопытный, но всегда ставящий под сомнение любое действие Фильчиган предположил, что вход может находиться с левой стороны, то есть со стороны реки. Только друзья решились действовать по предложению декана социальных наук, как позади они услышали голос молодого человека.

– Хэй, – окликнул он их, – если вы ищите вход, то он идет по той лестнице.

Паренек указывал в сторону едва заметного деревянного лестничного марша, расположенного поодаль справа от них, спрятавшегося за набравшей за время цвет молодой ольхой. Путники, не поняв ни слова по-русски, повернули в противоположную сторону.

Пересекши не без легкости стену толщиной больше полуметра, друзья, спустившись по плохим ступеням, направились, как им показалось, к возможно обитаемой небольшой будке, расположенной напротив в метрах пятидесяти от них.

– Да, – выдохнул Нильсон, когда они спустились и остановились, чтобы осмотреться, – ты видел когда-либо подобное? Совсем другой мир, дружище.

Они оказались среди места, обросшего кустарниками, травой, деревьями, приветливо шелестевшими листьями над головами, их взору представился посеревший от времени забор, чуть поодаль от вышки доносился скрип дверцы от колыхавшего ее ветра. Изредка на кольях полусгнившего забора колючая проволока, видимо, часть ее местные жители уже успели растащить на свои нужды, представляла, что здесь некогда содержали заключенных. Приблизившись ближе к домику, из калитки огражденной забором будки, чудом сохранившейся от поселенцев, появилась немолодая женщина, в руке она держала ведро и небольшую лопатку. Обратив внимание на появившихся людей, она смотрела на них будто на внеземных существ. Ковбойская шляпа с полями Нильсона скорее удивляла ее, чем просто не ожидала встретить она здесь еще каких-либо людей из другой группы.

– Вы из комиссии? – спросила она с любопытством.

Иностранцы были немногословны. Фильчигану как педагогу по естествознанию приходилось изучать несколько языков, одним из которых, в частности, был русский язык. Но так как он был больше увлечен восточной культурой, то России он мало уделял внимания, как оказалось, зря. Здесь, куда, как оказалось, словно не разделяясь, было намного любопытнее пост империалистическое и социалистическое мировоззрение народа, во всяком случае, действия россиян были неожиданны, и тем они всегда заставляли находиться западников в аналитическом состоянии. Что иногда было бы и полезно такой возможностью понять, что ты есть и зачем ты здесь.

– Ми туристс, – сказал Андреас.

– А, – протянула женщина, как бы выходя из забвения, начиная осознавать происходящее.

Она выглядела по-простому, спортивные трико, обтягивавшие практически уже ставшую бесформенной от годов талию, но прикрывавший легкий рабочий халат практически скрывал ее недостатки, на голове косынка как головной убор. Но, несмотря на ее возраст, лицо ее было обаятельным.

– Шведы, финны? – гадала она, проявив дружелюбную улыбку.

Сейчас она, казалось, засыпет их своими вопросами, по всей вероятности, посчитав людей за коллег, что могло помешать американцам в их раскопках.

Нильсон и Фильчиган не могли ничего придумать, так как объясняться все равно бы пришлось на языке, мало им знакомом. Но женщина облегчила им задачу.

– Вы уж там своим скажите, чтобы… ведь эта история – наша и ваша история, ну, подумаешь, воевали вместе. Триста лет уже прошло, – женщина взяла ситуацию в оборот, она подошла к спутникам ближе.

Сиявшая на ее лице воодушевленная улыбка обнажив белые зубы, оттого, что, как посчитала она, древним форпостом занимается не только их бригада с полным энтузиазмом, но здесь и представители иностранной коллегии краеведов.

– Да, да, конеиешно, – поспешил отозваться Фильчиган, желая поскорее отвязаться от женщины.

– Ну, ладно, – махнула она лопаткой, – пойду дальше раскапывать. А нас тут всего десять человек, да и то ребята все с третьего курса. Но какое значение это имеет, если нашу молодежь привлекает наша история, это же здорово! Значит, за свое будущее мы можем быть вполне спокойны.

На этом, казалось, беседа подойдет к своему завершению, как неожиданный вопрос женщины привел друзей в еще большее смятение:

– А вы какую часть крепости хотите обследовать, если не секрет?

На ее лице скрылась улыбка, но выражение ее изображало любопытство. Фильчиган принялся быстрее вспоминать все знакомые и не знакомые русские слова, чтобы женщине ненароком не вздумалось примкнуть к их дуэту, как подумал он, или же, того хуже, она станет уговаривать присоединяться к их компании, что, естественно, не входило в их планы.

– Ми есть интерестинг зэ норд часть, – осведомил ее Андреас в надежде, что там, в интересующей их части форпоста, не работают ее люди.

– А-а, – отозвалась женщина, – северная часть, значит.

– Да, севиер ост парт, – дополнил Фильчиган.

В разговоре с женщиной оглядывая местность, он уже предположил, что ее команда не планирует на то место, куда они с Нильсоном собираются добраться, но и успокаивающего здесь было мало – такая маленькая, но активная студенческая бригада может работать только в том месте, более подходящем для раскопок. А значит, здесь им придется нелегко.

«Интересно, – подумал Фильчиган, – догадывается ли об этом Бен».

– Ну, всего вам хорошего, коллеги, – на ее лице, кроме дружелюбия, вырисовывалось явное недоумение. Все же предположив, что ученые иноземцы могут быть более серьезнее отнестись к поискам артефактов, поспешила предупредить их о возможной опасности от заболоченных мест, попрощавшись с ними, она направилась в проем, где еще пару лет назад был транспортный въезд на промышленную зону бывшего уголовно-исправительного заведения.

***