Секретная папка СС

– What fucking shit, – выругался водитель иномарки, когда разговор напарника с контролером на берег по пропускам явно затянулся.

– Что там у вас, почему так долго? – спросил водитель второго, когда тот вернулся в кабину.

Тот явно был чем-то расстроен.

– Говорит, что такса за ночь поднялась.

– Ни хрена себе, – возмутился водитель белого Renault, – а ты заметил, нет, ты заметил, Фрэнк, как тот типа Фиата без проблем с ним расплатился и уехал, как будто бы даже и не торчал тут!

Напарник пожал плечами, он, оперевшись о дверцу локтем, закусывал палец, о чем-то размышляя.

– Ладно, поехали, – водитель плавно перевел небольшую рукоять коробки передач.

– Ты не спросил, куда они поехали? – спросил водитель, успокоившись.

Машина, взвизгнув колесами, через секунды две уже была на берегу. Фрэнк высунул палец изо рта.

– Ты здесь видишь еще где-нибудь дорогу? – безучастно спросил он.

– Ладно, приятель, едем направо, – сказал водитель.

Автомобиль вырулил на темное, состоящее из плотной земли и гравия полотно, называемое дорогой.

***

– Я думаю, нам надо обойти вот эту лачугу, – Бен указал на деревянное строение, откуда появилась женщина, – иначе мы можем встретиться со скаутами. А это, сам понимаешь, Андрес, вопросы «кто мы?», «куда мы?» пожестче вопросики будут, когда мы уже с детьми встретимся.

– Да, вероятно, Бен, – Андреас огляделся вокруг, – но что ты скажешь про то, что нам нужно будет оказаться посередине бастиона?

– Что ты имеешь в виду? – не понимал его Нильсон. – Разве мы ищем не вход в подземелье, где нас ждут врата в потусторонний мир?

– Да нет, все правильно, Бен, но, – Фильчиган не знал, как досказать, что путешествие на край города является всего лишь частью их пути.

Фильчиган заискивающе посмотрел на друга.

– Понимаешь, Бен…

– Что? Что ты хочешь сказать, мой друг? Что наше путешествие не имеет никакого значения и ты все это выдумал? Потому что тебе наскучили тесные своды колледжа и тебе нужен напарник? Чтобы тебе избавиться от одиночества или…

Внезапно Нильсон замолчал, он заискивающе посмотрел на друга, в уголке рта появилась ухмылка.

– …или же ты до сих пор не можешь забыть о своей Ангелике? – спросил Нильсон не без осторожности.

Он знал, что эта девушка была частью бессонных ночей Фильчигана на протяжении восьми лет, где пять из них он мог видеть ее в университете, и два года спустя она вновь напомнила ему о себе, промелькнув однажды на экране телевизора в спикер-шоу Мак Дауэлла в рядах приглашенных по проблеме регламентации домашних животных.

Фильчиган потупил взгляд. Отчасти его друг был прав. Но дочь капитана третьего ранга все же понемногу оставляла его сердце, но сейчас Фильчигана обеспокоило то, что секрет эсэсовской папки был лишь мистификацией.

Когда Андреас встретился с действительностью – стеною форпоста пережившей свое время, но теперь казалось, склонившейся перед годами забвения. И теперь даже найти что-либо напоминавшее буквы или символ средь руин было маловероятным. Обо всем этом он только сейчас поведал своему другу.

– Но пойми, Бен, – оправдывался он перед молча выслушавшим его рассказ Нильсоном, – в «Википедии» вообще мало фотографий крепости, а те фотографии, что мы с тобой видели в библиотечном журнале, были сделаны при царской России в единственном экземпляре.

У Фильчигана был взгляд опустошения, как предчувствие провала с ощущением вины. Но насчет Нильсона он ошибся, это человек авантюрного характера, несмотря на взвешиваемый менталитет тем, что в молодости перед поступлением в университет он выбрал изучение реакции материй, вместо аналитики и философии, дух путешествий еще больше зародился в нем, когда тот понял, в чем дело. Однако потайная схоластичность его натуры, как всегда, спешила к выводам. Но на этот раз повествование его друга было явью, они не на своей Родине, а там, где зимой воздух остывает при температуре до сорока градусов ниже нуля.

***

1684 год. Палаты Московского Кремля. Последний потомок Рюриковичей, сын Василия Рюриковича Иван, задумавшись, прикрывшись ладонью, пытался сконцентрироваться, анализируя дела прошлые и будущие. Появившись в его палате, князь Шуйский не спешил оповещать о себе. Но царь, внезапно открыв глаз, направленный на князя.

– Проходи, Василий, – не спеша пробормотал российский царь. – Что, библиотека моя вывезена?

– Все как сказано тобой, царь. Два обоза, один из которых с пушниной соболиной для народа Новохолмогорского ровно в срок вчера вывезли. Через пять дней на месте будут, а там к зиме и на Соловецкие острова подадут книги твои, батюшка.

– Хорошо, князь, – сказал царь.

Он встал из-за стола. Свет от солнца из-за плотной слюды в оконце едва пробивался в его комнату. Скоро мамка-повариха должна принести ему напиток, поддерживавший его силы. Пройдясь по комнате, он вдруг почувствовал снова легкое недомогание, уселся за стол. Тонкий слой пыли был заметен в луче утреннего света. Не заправленная кровать предполагала, что царю был необходим постельный режим. Он то и дело, походив по комнате, садился за письменный столик, под которым когда-то еще в детстве пытался спрятаться, играя с родителями. А когда на его отца наступал ярость, то в гневе Василий III часто бросал чернила об этот стол, что, вероятно, его успокаивало. Кое-где пятна до сих пор остались.

Сделав три шага в сторону, о чем-то думая, Иван IV снова поспешил к столику как к спасательному островку, почувствовав легкое недомогание.

– Помнишь, Василий, богомольцы были у меня из тех мест? – спросил он Шуйского.

– Да, царь, как не помнить, после них-то у тебя здоровьице вроде как и стало поправляться.

Царь откинулся на мягкую спинку резного стула, обтянутый бархатом.

– Да, – протянул он, – казанская царица вдоволь прокляла меня, помутив мой разум. А ты знаешь, князь, чую я, нынче в Новгороде и вовсе сына моего не было, что враги мои наплели, будто Солониха там спрятала его. Знал ли?

Царь оторвал взгляд от потолка. Князь с желанием доброго здоровья царю не без опаски смотрел на него, когда тот вновь обратился к нему. Стоя чуть поодаль от входной двери, он мял мурмолку в руках. Забыв, не отважившись, припоминая времена опричнины во время сегодняшней аудиенции, предложить оценить орнамент печи их хором по просьбе жены. Дочь некоего боярина Себастьянова, едва попавшего под волчий оскал[4 - Отличие от простых наездников к лошадям часть из личной гвардии царя Ивана IV подвязывали собачьи головы] подручников царя, вскоре лишившись также и брата, вышла замуж за зеленоглазого Шуйского во избежание очередных потерь в семье, угадав с замужеством для личной жизни.

– Не ведаю, царь-батюшка, – поспешил ответить князь. Чем был рад своей некомпетентности.

Царь вновь обратился к потолку, будто видел там нечто, что помогало ему в принятии каких-либо решений.

– Люди те, богомольцы, – царь вновь обратил взор на присутствующего человека, – что прибывали ко мне из Пинеги. Надумал я сегодня ночью: пусть град их будет называться Архангельском. Место то на Руси, – царь задумался, – значимо…

***

Конец лета был весьма еще теплый, и даже приближение к сентябрьским дням предполагал сохранять такую же погоду. В полдень ярко светило солнце. Воздух была нагрет до девятнадцати градусов, что с легким ветерком приводя нервные клетки в порядок.

Узкая тропа из посеревших от времени деревянных мостков, проложенная по периметру бывшей зоны, давала исследователям возможность делать легкие шаги, чтобы пройти к концу забора, где поодаль виднелась будка, еще сохранившаяся после переноса всей колонии, возвышавшаяся на четырех железных опорах.

– Я думаю, Бен, нам нужно пробраться вон к тому развалившемуся зданию, так как я полагаю, что это и есть бывшие офицерские дома, если смотреть по карте, – сказал Фильчиган, изучив еще раз на распечатку копии, найденной в интернете.

Он указал в сторону по правую руку, где виднелось разрушенное каменное здание без крыши, покрытого мхом и травой.

– Э, так мы там себе все переломаем, приятель, – подумал вслух Нильсон.

Чтобы добраться до заброшенного здания, по-видимому, ранее еще служившего, пятьдесят лет назад, а быть может, и больше каким-нибудь небольшим заводом, необходимо было перейти остатки арматуры, покрытые коррозией, разбросанной по сторонам, в густой зелени, пробраться сквозь кустарники, успевшие за небольшой период покрыть местность.

– Но а все же, Андреас, почему ты вообще полагаешь, что нам именно туда, может, не стоит ломать ноги? – спросил Нильсон.