Река детства. Рассказы для детей и взрослых

Рассказы

Как прекрасен Мир!

После Победы над фашистской Германией прошло десять лет. По Миру шагал не високосный 1955 год. Он начался в субботу в нашу эру двадцатого века второго тысячелетия. Каждый день на планете Земля продолжали происходить разные события. Так, 14 мая СССР, Албания, Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, Чехословакия создали один из военно-политических блоков времён холодной войны, подписав в Варшаве Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи; 2 июня стало официальной датой создания космодрома Байконур; 10 октября Би-Би-Си (ВВС, от английского British Broadcasting Corporation – «Британская вещательная корпорация») провела первую пробную передачу цветного телевидения. В этот год 23 февраля произошла и трагедия – самая крупная авария за всю историю автоспорта: автомобиль «Мерседес Бенц» на двадцатичетырёхчасовом марафоне во французском Ле-Мане потерпел аварию и упал на трибуны, в результате чего погибло восемьдесят человек. Но главными событиями этого года, как и других лет, являлись всё же рождения людей.

В среду 6 июля рано утром двадцатитрёхлетняя красивая девушка Надя вместе с мужем Сашей, худощавым симпатичным парнем такого же возраста, вышла из небольшого дома с соломенной крышей и направилась на самое высокое место в деревне из тридцати домов, к столетнему дубу, где колхозники собирались на работу. Деревня находилась на самом краю Смоленщины, и до Смоленска от неё было даже дальше, чем до Витебска – областного центра Беларуси.

Надя, добравшись до места сбора, поздоровалась с собравшимися людьми, прислонилась к дереву и, отдуваясь, обратилась к двум подругам, черноволосой Мане, похожей на цыганку, и высокой русоволосой Ане:

– Я смотрю, вы спокойны, как этот дуб в сильный ветер, который войну пережил.

– А что нам волноваться, – отозвалась Маня, – я буду рожать в третий раз в конце июля и опять чувствую, мальчика, а Аня во второй, в августе.

– А тебе по твоим подсчётам вроде бы сегодня рожать? – уточнила светловолосая крупная девушка.

– Я настроена дотянуть до завтра. Хотелось бы, чтобы ребёночек родился на Ивана Купала, и чтобы я перед этим хотя бы постояла возле очищающего костра и искупалась в реке. Тогда и человечек из-под моего сердца появится на свет счастливым и здоровым, – Надя нежно погладила свой выпуклый живот.

– Тогда тебе лучше не махать граблями на сенокосе, а тихо сидеть под кустом и не провоцировать преждевременные роды, – заметила Маня.

– Я хочу быть вместе с вами, а если что, муж-бригадир запряжёт лошадь и быстро доставит меня в поселковую больницу, – девушка снова провела рукой по животу.

– Преодолеть семь километров по ухабам быстро не получится, – заметила Аня.

– На всё воля божья. Я веду праведный образ жизни и думаю, что Бог всё-таки даст мне возможность родить в день праздника Рождества Иоанна Предтечи, – Надя улыбнулась подошедшему мужу, который обнял её и произнёс:

– Не волнуйся, жёнушка, конь и пролётка у меня всегда наготове.

Человечек, лежащий под сердцем девушки, слушал эти разговоры, шевелился, стучал ножками и ручками в стенки живота будущей мамы и просился на свет к людям в прекрасный мир жизни. Потом малыш ещё слышал звон кос, весёлые переклички и смех колхозников, песни жаворонков. В мозгу ещё не появившегося на свет крохотного существа уже складывался образ его будущего пространства обитания, и оно ему представлялось прекрасным. А поздно вечером малыш ощущал тепло от костра и слышал визг и смех прыгающих через огонь людей, а потом мальчик, правда, об этом ещё никто не знал, почувствовал прохладу чистой воды небольшой, но глубокой реки. На следующий день утром он снова услышал вопрос к своей маме от её подруг: зачем ты вышла на работу, ведь тебе сегодня рожать? Мальчику надоели эти вопросы, и он пошёл в атаку… Уже без пятнадцати час 7 июля Юра Голубев, почувствовав и увидев новый мир, разразился криком на всю сельскую больницу, а 8 июля Юра, крепко замотанный в пелёнки, уже лежал под кустом и, не имея возможности отмахнуться от назойливой мухи, в который раз за первые сутки пребывания в прекрасном мире снова разразился плачем. Его мама, работавшая в составе бригады по заготовке сена на поле, окружённом кустарниками, мгновенно оказалась перед малышом, распеленала его, успокоила ласковыми словами и улыбкой, затем снова запеленала сыночка и вернулась на рабочее место. Очевидно, уже с этого момента Юра стал на только ещё формирующемся подсознании понимать тяжесть деревенской жизни и неунывающий нрав сельских жителей, которые с тяжёлой работы всегда возвращались с песнями.

Так началась жизнь Юры Голубева. Своими ножками он пошёл в одиннадцать месяцев, в год произнёс первое осмысленное слово «мама», а в три года узнал, что у него был дед Кузьма, который погиб в Великую Отечественную войну, защищая родную землю от немецких фашистов. Узнав это и окунувшись в тихую суету деревни, он, однажды гуляя на улице, услышал, как одна женщина сказала другой, что Юрка Кузьмихин красивым мальчиком растёт. Весь в деда Кузьму. С тех пор все деревенские и стали звать его Юркой Кузьмихиным.

Юра до пяти лет не выговаривал букву «р». Этот изъян его не сильно волновал, но немного напрягал, поскольку этим фактом были сильно обеспокоены мама и папа, поэтому мальчик по просьбе родителей по утрам и вечерам, когда все были дома, старался заставить свои язык, зубы и губы произнести этот загадочный звук, но каждый раз на выходе звучало «л». Надо заметить, что Юра уже после трёх лет в дневное время оставался дома один. Его родителям приходилось работать. В деревнях ни яслей, ни садиков в то время не было, и дети, не успев стать на ноги, были практически предоставлены сами себе: играли друг с другом на деревенских улицах, валялись в пыли, в лужах, делали из подручных материалов игрушки, в том числе пистолеты, кинжалы, сабли, свистки. Однажды летом соседка Голубевых тётя Варя, отпросившись у бригадира с работы, решила привезти домой из леса дрова. Под руку ей попался Юра, и женщина предложила ему составить ей компанию, а заодно и помочь. Мальчик с радостью согласился. По пути следования Варя доверила ему даже поуправлять лошадью с помощью вожжей. Вечером на вопрос мамы, как прошёл день, Юра вдруг выпалил:

– Я с Варкой ездил за дровами и помогал ей грузить дрова на телегу.

Услышав чёткое «р» в исполнении сынишки, родители сначала оцепенели, а потом одновременно произнесли:

– Повтори.

И Юра с радостью повторил:

– Я с Варкой ездил за дровами и очень рад этому.

Так Юра под впечатлением от, казалось бы, обыкновенного события мгновенно научился говорить букву «р». В голове мальчика к этому времени чётко отпечаталось ещё несколько ярких событий из прожитых лет. Одно из них произошло с ним в трёхлетнем возрасте. Тогда родители взяли его с собой в соседнюю деревню, где имелась начальная школа. В школе в просторном помещении они уселись на стулья в первом ряду перед большой белой простынёй и стали чего-то ждать. Вдруг из-за спины ударил луч света и на белом полотне замелькали слова, потом заговорили люди, заиграла музыка. Юра с широко открытыми от удивления глазами рассматривал, что происходит на простыне, а когда оттуда на него вдруг поехал огромный рычащий гусеничный трактор, он испугался, прижался к папе и заплакал. Фильм мальчик уже досматривал одним глазом из-под руки отца… А в четыре года с Юркой Кузьмихиным произошёл настоящий страшный случай. Парнишка рос непоседой, ему хотелось всё изведать, потрогать руками самому, быть везде первым. Надо отметить, что в деревне насчитывалось двенадцать детей разного возраста, включая пять девочек, и часто старшие товарищи брали его с собой на речку купаться. В тот жаркий июльский день купаться отправились две семилетние девочки и четыре мальчика, включая Юру. На реке было много мест для купания с глубокими вирами. Дети выбрали ближний пляж с мягким песочком и не обрывистой глубиной. Добежав до реки, все на ходу разделись и с визгом бросились в холодную воду. Юра тоже оказался по пояс в воде, но ему хотелось зайти глубже, чтобы быстрее научиться плавать, хотя бы для начала по-собачьи, и он осторожно пошёл вглубь, а потом вдруг у него под ногами не оказалось дна… Мальчика подхватило течением и понесло в то место, где даже лошади, которых часто пригоняли сюда для водных процедур, не доставали дна. Юру сначала сковал страх, который отключил ему разум и волю сопротивляться, делая попытки спастись: он не мог кричать и перестал барахтаться. По течению в сторону водоворота поплыло совершенно безвольное существо. Потом страх исчез, пропали и другие чувства. Наступило безразличие ко всему. Юра даже не услышал, как кто-то крикнул:

– Смотрите, смотрите, Кузьмихин тонет!

Кузьмихин пришёл в себя уже на берегу и первой, кого увидел, была улыбающаяся девочка Галя, которая произнесла:

– Молодец, ты уже почти научился плавать. Когда я тебя схватила за чуб на глубине, ты так замолотил руками, что я сама чуть не утонула. Но главное, что два последних метра до берега ты проплыл сам. Может, попробуешь повторить?

После этих слов красивенькой девочки Юра оживился, пересилил вновь появившийся страх и кивнул головой. Кузьмихин повторил попытку с метровой глубины, и у него получилось проплыть два метра, не касаясь дна. Так Юра научился плавать…

Практически сразу после этого страшного события красивого мальчика Голубева с голубыми глазами ждал и приятный сюрприз: родители купили ему настоящий школьный велосипед, правда, на колёсах которого были покрышки не с резиновыми камерами, а с утрамбованными тряпками. Несмотря на это радости мальчика не было предела. И вскоре он уже самостоятельно гонял на двухколёсном транспорте по двум улицам деревни, давая покататься на нём своим друзьям-одногодкам – черноволосому Мишке, рождённому маминой подругой Маней, и светловолосому Пете, рождённому Аней. Все были счастливы, и мир вокруг детям казался радостным, добрым и прекрасным!

Путь к Богу

В четыре года Юра уже знал, что огромной страной под названием СССР – Союз Советских Социалистических Республик, в которой ему посчастливилось родиться, – управляет КПСС – Коммунистическая Партия Советского Союза. Эта партия хотела сделать народ великой страны счастливым, чтобы он жил при коммунизме, когда будут все равны, не будет бедных, а всё будет общее. В то же время Голубев слышал разговоры людей о том, что коммунисты не признают Бога, который есть где-то на небесах, откуда следит за людьми, чтобы те жили по его божьим справедливым законам, чтобы не убивали друг друга, не воровали, не обманывали, не совершали подлости в отношении друг к другу, чтобы были честными, справедливыми, добрыми. Юра не понимал, почему коммунисты против такого Бога? Мальчик также знал, что Бог помогает человеку идти по божьему пути и жить по божьим заповедям, а для этого человек должен быть крещён в церкви – в божьем храме. Юра также знал, что крещение – это какое-то таинственное действие, которое не одобряется коммунистами. Поэтому у него в голове появился вопрос, почему так происходит? И когда однажды летним днём родители ему объявили, что скоро повезут его крестить, мальчик испугался не столько за себя, а сколько за маму и папу, которых могут за это наказать какие-то начальники. В это же время Юра впервые задумался о смерти, о том, что рано или поздно человек умирает, его тело закапывают в могилу, а вот душа, со слов взрослых, улетает на суд божий и уже от этого суда зависит, куда человек попадёт после смерти, в рай или ад. Голубев, думая об этом, умирать не собирался и не хотел попадать ни в рай, ни в ад. Ему хорошо жилось в своей родной деревне с любимыми мамой и папой и, конечно, он хотел, чтобы они тоже вечно жили… Однако люди в деревне умирали. В основном это были бабушки преклонного возраста, дожившие почти до ста лет. В деревне был единственный дед Василь, который носил седую длинную бороду и пугал ею детей. Но ребята деда не боялись и при встрече дразнили его. Юра тоже один раз осмелился крикнуть вслед старенькому человеку с тростью в виде сучковатой палки «Василь, бороду скоси». Дед в ответ потряс бородой, помахал палкой и пошёл дальше. А вскоре он умер, и деревня как будто лишилась какой-то интересной, доброй достопримечательности. В деревне оставалось ещё трое мужчин старшего возраста, которые из двадцати ушедших на войну парней вернулись домой израненными, но живыми. Остальное мужское население было представлено более молодыми людьми, такими, как Юрин отец и моложе.

И вот настал день, когда Юру повезли крестить в церковь за двадцать километров от дома. Из той поездки мальчику запомнилась лошадь с широкими боками, которая еле-еле переплетала ноги и постоянно останавливалась для отдыха, церковь с голубым куполом и с красивыми картинами внутри, бородатый дядька, который несколько раз окунал его в воду, а потом дал какой-то сладкий сироп в маленькой ложечке и повесил на шею деревянный крестик. После этого все перекрестились, и Юре было сказано, что с сего дня он стал православным христианином. А потом дома было праздничное застолье, где деревенские пили самогонку за здоровье Юры Голубева. О том, что Юру крестили, узнали и начальники-коммунисты, но они родителей мальчика не наказали, а, напротив, даже поздравили с таким светлым событием. После этого Юра смело и с гордостью носил на шее крестик, а когда парень превратился в мужчину, то свой первый крестик положил в шкатулку на хранение, а надел золотой с золотой цепочкой, приобретённый в одном из православных монастырей. К фанатичным верующим Голубев себя не относил, но верил в справедливую силу на небесах. Дома у них с женой на стене висит икона Христа, есть она и в его машине. И когда впереди ожидается какое-то ответственное событие или предстоит принятие важного решения, то Юрий Александрович всегда обращается к Богу за советом. Его отзыв он чувствует в душе. Голубев регулярно посещает церковь, где ставит перед святыми зажжённые свечи за упокой и за здравие, произнося молитвы, и всегда почему-то с грустной усмешкой вспоминает два случая, произошедших в первую его зиму после крещения. Тогда в новогодние каникулы другу Петьке родители купили настоящие лыжи. Юрка же Кузьмихин и Мишка довольствовались самодельными. Юре, например, отец сделал лыжи из берёзы, тщательно для этого выбрав полотно без сучков и трещин, которое высушил, а потом постепенно загнул в тёплой печи. Лыжи были лёгкими и прочными, но это были две узкие дощечки, а тут у друга появились фабричные – с наклейками, с прочным креплением для обуви, с острыми задранными кверху мысами. Юра и Миша, глядя на такую красоту, в первый раз в жизни познали, что такое зависть. И эта зависть толкнула их на совершение плохого поступка. Надо отметить, что Голубев уже на пятом году жизни покорил все близлежащие горы и был лидером в спуске на лыжах с самых крутых заснеженных вершин. В тот зимний морозный день три друга решили покорить небольшую, но очень крутую горку высотой около десяти метров. Юра первым осуществил спуск, проложив тем самым след. За ним съехал Миша. Петя не решался последовать примеру друзей, боясь в первый же день сломать новенькие лыжи. Юре и Мише, находившимся внизу, вдруг почти одновременно пришла мысль подложить на лыжный след камень, который почему-то оказался неподалёку и вызывающе лежал в сторонке. Кому первому пришла такая мысль, ребята затруднились ответить, но подчиняясь ей, они незаметно положили камень на лыжню, присыпав его снегом, после чего стали уговаривать Петю без страха съехать с горы. И Петя понёсся вниз… А там на пути левой лыжи – камень. Юра уже хотел было крикнуть другу, чтобы тот свернул со следа, но не успел. Петя, лыжей уткнувшись в камень, своим носом уткнулся в снег. Ребята застыли в напряжении, желая, чтобы лыжи были целыми, но чуда не произошло: левая оказалась без мыса. Петя, увидев это, заплакал и запричитал:

– Дома мне теперь лучше не появляться. Может, мыс как-нибудь веревочкой привязать?

Юра стоял рядом с другом и тоже чуть ли не плакал. Ему было жалко Петю и стыдно за свой поступок. Потом Голубев повёл Петю к себе домой, где его отец, бригадир колхоза Голубев Александр, обладающий столярными навыками, приклеил к лыже мыс, укрепив его дополнительной дощечкой, а в конце процедуры надел на лыжи чехол и, глядя на Петю, сказал:

– Через день можешь кататься. Придя домой, надевай на мысы этот мешок, может, твои родители и не узнают о происшествии.

Так и случилось. Петя на фабричных лыжах с приклеенным мысом катался с гор, пока не сошёл снег. Его родители, возможно, и узнали о сломанной лыже, но об этом сыну ничего не сказали.

Второй случай, произошедший этой же зимой, Юра тоже отнёс к разряду постыдных и нехороших. В тот день он возвращался домой после катания на санках с гор. Проходя мимо стога сена, он заметил возле него рукавицы, сшитые из овечьей кожи, с шерстью внутри. Тёплое изделие так понравилось Юре, что он прихватил его с собой и дома о своей находке родителям не сказал, считая это не совсем находкой, а скорее воровством. Однако мама парня вскоре рукавицы обнаружила и, махая ими перед лицом сына, спросила:

– Где взял? Тебе их подарили?

– Нашёл, – тихо произнёс Юра.

– Найти можно камень на дороге, в поле, а эта вещь кому-то принадлежит, – мама покачала головой, – ты рукавицы украл?

– Они лежали возле стога дяди Вити, – на глазах мальчика навернулись слёзы.

– Ну и что ты будешь с ними делать? – мама сунула находку в руки сына.

– Положу, где взял, – Юра тяжело вздохнул.

– Правильно, и никому об этом поступке не говори. И надеюсь, что больше мне никогда из-за тебя краснеть не придётся.

– Не придётся, – Юра выскочил на улицу, добежал до стога на поле родного дяди и, оглядываясь по сторонам, с чувством страха и стыда положил рукавицы на место…

С тех пор Юра Голубев зарубил себе на носу, что зависть и воровство – самые постыдные пороки человека. Потом, живя в разнообразном обществе и глядя на поступки отдельных людей, к ним он ещё добавил ложь, подлость, лень, пьянство и много других отрицательных явлений в человеческих отношениях. Сам же Юра старался жить по божьим заповедям и напутствию родителей, данному ему в далёком детстве.

Маленькие истории из жизни маленького Юры Кузьмихина

Юра любил пропадать у друга Мишки, у которого было ещё два старших брата. Чтобы попасть к его дому, расположенному на параллельной улице, Юре надо было сначала пройти метров двести через холм с погребами, где деревенские жители зимой хранили картошку, укрыв её соломой и песчаным грунтом, потом перебраться через низину с общим колодцем, с которой начинался ручей, уходящий к реке и, наконец, преодолеть небольшой подъём. К Мишкиному дому приходили и другие ребята. Вот тогда там и начинались разные игры. Это мог быть и футбол, и лапта, и городки, и игра в ножечки, в пуговицы, в войну, в прятки. В дождь в ручье возникали запруды, в которые мальчишки запускали самодельные кораблики. Юра участвовал во всех этих играх и забавах, поэтому часто забывал про обеды и даже ужины. В таких случаях мама мальчика кричала ему от своего дома «Юра, домой, обедать!», и Кузьмихин неохотно ковылял домой. Спешно пообедав, Юра снова бегом возвращался в центр весёлой, беззаботной жизни.

Однажды в августе он так заигрался, что не заметил, как солнце ушло за горизонт. Юра, увидев, что кругом становится темно, подхватился и помчался домой. Когда он оказался в низине, то деревенский колодец показался ему каким-то чудищем. Юра с опаской обошёл его стороной. Оказавшись на холме с пустыми ямами, мальчик вдруг увидел, как из одной из них выползает страшная тень… Кузьмихин со страха пустился что есть духу к своему дому, но метров за двадцать от него резко остановился, потому что в его любимом саду с патефоном и колесом от телеги кто-то ходил в белом и махал то ли крыльями, то ли лапами с большими когтями!.. В голове Кузьмихина замельтешили мысли о том, что же делать – бежать обратно к Мишке? – но на пути к его дому попадаются ямы со страшными тенями и колодец с неведомым ужасным существом, а по бокам от тропинки высокая трава, в которой точно прячутся черти. Юра снова посмотрел на свой дом, сад, – до них было рукой подать, – но кто там ходит среди яблонь? И это ему не кажется, там точно кто-то есть… И почему на этот раз родители не позвали его домой? Юра сделал несколько шагов вперёд, вглядываясь в сад, где два неведомых существа переместились к калитке и стали тоже наблюдать за мальчиком. Голубев подумал, что если это мертвецы, то они ему ничего плохого не сделают, и маленький мальчик на одном дыхании пробежал двадцать метров и чуть ли не с закрытыми глазами заскочил в дом. Там горела керосиновая лампа и стояла тишина, нарушаемая только шуршанием мышей в одном из углов, возле которого застыла в напряжении кошка Мурка. Родителей дома не было. Юра, ещё испытывающий остатки страха, достал с помощью специальных вил из печи чугунок с тушёной картошкой и прямо на загнетке стал с аппетитом за обе щеки уплетать её ложкой. В таком виде и застали сына родители. Мама, войдя в дом, покачала головой, улыбнулась и произнесла:

– А мы с папой тебя обыскались. Даже на речку сбегали, а ты дома.

– А вы что не знали, что я у Мишки был? – Юра с удивлением посмотрел на родителей, – а вы случайно не видели, кто в нашем саду ходит?