Большая луна

– Алло, дежурный, это Стругов. Организуй двух сотрудников для конвоя преступника.

Батлов перестал бегать и тихо сел на стул.

– Не надо конвоя. Всё расскажу, как на духу. Ну, был я у Концовой, был после обеда. Мы с ней того, шуры-муры иногда. Ну, сам понимаешь. Однажды не мог устоять перед её фигурой, вот сзади и залез. На лицо-то она не очень. Потом она стала периодически приглашать меня для удовлетворения своих сексуальных желаний. При расставании всегда накладывала сумку с разнообразной закуской. А что тут такого? Я женщинам доставляю удовольствие, и они меня за это благодарят, заботятся о восстановлении моих потраченных физических и моральных сил.

– Так, Дон Жуан, деньги она тебе давала?

– Не скрою, сегодня я как раз одолжил у неё приличную сумму на расширение бизнеса. Деньги она достала из сейфа. Спустя полчаса после того, ну, сам знаешь после чего, она долг мой списала на непредвиденные расходы.

Следователь хмыкнул.

– Мне бы кто-нибудь подкинул деньжат на предвиденные расходы. Но, однако, всё интересней и интересней становится. У неё ещё были любовники?

– Концова – женщина-вулкан. И она не могла не похвастаться своими поклонниками. Кроме меня, её обслуживали ещё два добрых молодца.

– И кто же они?

– Быня и её областной начальник. Про первого она говорила, что у того зашит шарик, ну, ты понимаешь где, для придания остроты ощущения. Второго она терпела, потому что был её куратором, который ко всему прочему её «доил». Ну, ты понимаешь, о чём я говорю. И я вам скажу, гражданин начальник, общепит – это золотое дно. Не долей нам, дуракам, по капле вина – и за вечер накапает целое ведро излишек. То же самое происходит и с закусками. И поверьте вы мне, гражданин следователь, из-за пяти граммов никто ругаться не будет, да и их отсутствие в стакане или тарелке просто не заметят хоть по трезвянке, хоть по пьяной лавочке.

– Муж знал о шурах-мурах своей жены?

– Вряд ли. У него сдвиг по фазе на своей работе. Он спит и видит уже несколько лет себя в роли главного врача санстанции. Но его почему-то тормозят в самый последний момент и назначают другого. Ты же сам знаешь, нет у него гибкости для этой должности. Он не понимает, что ничего идеального не бывает. Мне вспомнился случай, когда я перевозил их на другую квартиру. Рядом с моей фурой стоял и мой рефрижератор. Так он в знак «благодарности» сунул в него нос и поинтересовался, соблюдается ли в нём температурный режим.

– В сейфе Концовой много денег было?

– Не скрою, краешком глаза я видел несколько пачек.

– Значит, о деньгах мог знать и Быня, который днюет и ночует в кафе, превратив его в «малину», в штаб для обсуждения своих преступных замыслов. Ладно, гражданин Батлов, считай, что я тебе поверил, но пока. Да, чуть не забыл, ты деньги убитой ещё не потратил?

– Нет, ещё и они, кстати, со мной.

Следователь дружелюбно улыбнулся.

– Повезло так повезло.

Батлов насторожился.

– Что ты имеешь в виду?

– Выкладывай, я у тебя их изымаю. Взамен получишь расписку.

Когда все формальности были выполнены, Стругов небрежно пальцем показал на дверь.

– Свободен.

– Слава Богу! Ну что, дружище, сегодня рванём в бассейн?

– Кто-то рванёт, а тебе советую сидеть дома, поджав хвост и ещё кое-что. Расследуется убийство, и это тебе не шуры-муры. Всё, свободен, и пригласи Бынина.

Батлов тихо закрыл за собой дверь, но через секунду она снова резко открылась, и в её проёме появился предводитель местных преступных элементов.

– Начальник, что за дела, целый час сижу под дверью, волнуюсь, как юноша на первом свидании, нервы трачу, здоровье подрываю.

– Так, Быня, на тебя сразу наручники надеть или чуть-чуть попозже?

Бынин – мужчина сорока лет, поджарый, с узким лицом, на котором бегали чересчур живые глаза, – смиренно присел на стул.

– Начальник, я за решётку опять не хочу. Мне на свободе неплохо живётся, и на мне крови нет.

– Разберёмся. А сейчас, гражданин Бынин, расскажи мне под протокол о своём преступном образе жизни.

– В последнее время я веду почти праведную жизнь.

– За исключением рэкета Концовой, кражи денег из её сейфа и, наконец, её убийства. Ты её убил из-за того, что она перестала тебе платить?

– Начальник, я сейчас на самом деле от страха умру, и эта смерть будет на вашей совести. Зачем мне убивать такую во всех отношениях приятную женщину. Не отрицаю, за определённые услуги я получал кое-какие льготы в её заведении, но не более того. Опережая ваш вопрос, скажу, что денег не брал.

– А теперь давай побеседуем о вчерашнем вечере. Когда ты последний раз видел Концову?

– Утром я заскочил к ней на минуту и попросил накрыть «поляну» в кафе к восьми часам вечера в честь моего сорокаоднолетия. После этого я на целый день ездил в Россию. В кафе пришёл в девятом часу. Моя компания была уже в сборе. Через некоторое время, используя служебный проход, я сходил к кабинету директора. Дверь была закрыта. Я хотел было позвонить Концовой домой, но передумал, поскольку мои дружки мне приготовили подарок, пригласив приличных девочек. В дружеской, спокойной обстановке мы просидели до закрытия заведения. А потом расползлись по домам. Другого расклада не было, гражданин следователь.

– У меня личный вопрос, который в протокол не войдёт. У тебя что, на самом деле шарик зашит?

– На зоне что сдуру не сделаешь. Теперь мне такая слава в тягость.

– Что тебе известно о личной жизни Концовой? Только давай начистоту.

– Она очень интересная личность. Я её иногда даже побаивался. В ярости она могла швырнуть в меня чем угодно. И в сексе была такой же. Про её связи с мужчинами никто не догадывается, кроме нас троих, о которых вы уже, я думаю, знаете. Я лично о своих так называемых соперниках услышал от неё лично. Любила она нас сравнивать и в то же время предупреждала, чтобы об этом никто не узнал.

– А что из себя представляет её третий друг?

– Наглый, подлый негодяй. Он Лиду эксплуатировал, как мог, заставлял платить ему дань и деньгами, и продуктами, и телом. Любовником он был никудышным и постоянно угрожал Лиде увольнением, сообщением в правоохранительные органы о её не совсем чистых делах. Я уже с ним собирался разобраться по-мужски, но не успел.