Вкус ночи. Книга 1. Дневник Мортемара

– Как думаешь, что будет на этот раз? – воин спросил старика, кивком головы указывая на чародея вдали. – Я читал небольшие отрывки из манускриптов о нём. Всегда, когда его возвращали к жизни, земля пропитывалась кровью. Но что будет теперь, Винтен?

Старик лишь вздохнул, а потом ответил, но ответ совсем не обрадовал Алтеса:

– Думаю, ты знаешь о последнем призыве. Тогда он проиграл, и его казнили за некромантию, связь с демонами, использование запрещённой магии и уничтожение целых городов. Он настоящий ученик Четырёх, не уступающий им ни в чём, и те с лёгкостью пожертвовали своими жизнями ради него. С каждым перерождением он становится могущественнее, это так… Но Аргор провёл пятьсот лет в глубинах Мира Потерянных Душ, пока мы не вытащили его оттуда. Как ты думаешь, что происходит с людьми там за такое длительное время?

– Есть догадки? – воин нахмурился, понимая, что он не так много знал об Аргоре, как только что услышал от Винтена.

– Да, есть, – монах взглянул на вершину горы. – За это время он мог сойти с ума или же найти то, что нам нужно. Он может даже превзойти своих учителей, если постарается, но я очень бы не хотел застать это время. Аргор принесёт конец всему, что сдерживает его, и рано или поздно мы тоже окажемся у него на пути. Почему-то я думаю, что в этой жизни его история будет дописана. И нам нужно помочь во что бы то ни стало найти то, что ищет он, а не мы.

– И что же он ищет? – Алтес ожидал услышать любой ответ на этот вопрос, кроме одного:

– Покой.

В этот миг с вершины горы прокатилось эхо взрыва, от которого горы затрещали, и пик с Аргором вознёсся вверх. Его друзья наблюдали за ним, пока маг не исчез за облаками.

– Он ушёл туда, где ему всегда спокойно: любоваться Авестло, – прокомментировал Винтен. – Знаешь, Алтес, мне иногда кажется, что тот город и он – одно целое. Какая-то странная прихоть судьбы связала их. И каким бы безумным Аргор ни был, говорят, что его всегда тянет туда, к верхушке башни. Уж не знаю, что его в ней так притягивает. А ещё мне жутко интересно узнать, на что готов пойти Аргор ради того, чтобы завершить волю Прядильщиков.

– Та книга, что ты ему дал – что это? – осторожно спросил воин, пытаясь разглядеть в облаках хотя бы намёк на Аргора.

– Дневник одного человека, Мортемара Горлета. Этот человек давно умер, и никто о нём не помнит, но дневник до сих пор жив, – Винтен слегка пошевелил пальцами, и в его ладони появился кинжал, который он сунул за пояс. – Однажды, когда Аргор в очередной раз был убит, перед смертью он бережно закрыл собой эту книгу. Я бы всё отдал за возможность прочитать её, но она написана на древнем языке Второй эпохи, и слушается только одного человека. Враги Гончего думали, что это книга злых чар, были даже такие, кто думал, что это легендарная книга Печатей – ты видел, как она себя ведёт.

– Этот Мортемар был ему близким другом, раз он так бережёт его дневник?

– И да, и нет, – монах улыбнулся, показывая желтоватые зубы, под стать ростанийским пескам его родины. – Мортемар – это он. Именно в той жизни, когда он родился Мортемаром, он стал таким, каким ты его видишь сейчас. Пойдём, нам нужно всё подготовить. А ему, – старик посмотрел вдаль, туда, куда Аргор улетел на обломке скалы, – нужно вновь прожить свои воспоминания заново.

Воин не видел, как странный блеск снова вспыхнул в глазах Винтена.

– И не забывай, Алтес, о том, что нам нужно сделать. Любой ценой.

Воин и чародей переглянулись, и в этом коротком жесте промелькнуло внутреннее напряжение.

Далеко от них, рядом с вершиной башни парящего города Авестло, юноша, стоя на коленях, прижимал к себе книгу и старался сдержать слёзы. Он едва не кричал от боли, прикасаясь к обложке, но всё было впереди, и он знал это. Аргор знал, что его ждёт. Он открыл первую страницу, чтобы вновь окунуться туда, откуда всё пришло, чтобы вновь вспомнить всё то, ради чего он до сих пор жил…

Дневник Мортемара

785 Год. 1 Месяц осени. День 24

Сейчас раннее утро, и я не знаю, что именно, но что-то внутри буквально шепчет мне о том, что я должен записать о вчерашнем дне сюда. Миллий подарил мне найденную им в библиотеке пустую книгу в честь моего дня рождения, и я решил использовать её, как дневник. Почему-то мне кажется, что именно вчера во мне многое поменялось, и в первую очередь это было связано с тем, что я встретил Её.

Кто я? Меня зовут Мортемар Горлет, и я – нирениец. Наш народ всегда жил вдали от других, не ввязываясь в общие войны, но воины Нирена славятся своим бесстрашием, которого нет ни у холодных людей Линора, ни у южан из ростанийских пустынь. Говорят, в Севине есть ордены рыцарей столь же крепких, как армия Нирена, но я не верю в подобные слухи. Ниренийцы стоят на страже Западных гор, и до сих пор ни одна тварь не спустилась в наши города с мрачных скал, вечно покрытых молочным густым туманом.

Единственное, отчего отказалось наше королевство – чародейство. Может быть, именно это спасает нас от всеобщего безумия, волнами пробегающего в восточных землях, но каждый, в чьих венах течёт тёмная кровь, больше верен мечу, чем чарам.

Мы живём в поселении, несколько приближенном к столице нашей страны. У него нет даже названия, если уж на то пошло, просто деревня, небольшая добавка к Эйа-Ангу – так называется резиденция короля. Если вы считаете, что это даёт нам привилегии, которых не было у жителей отдалённых городов, то вы ошибаетесь. Король беспокоится только о своём городе, но никак не о подданных, поэтому, несмотря на шпили сторожевых башен в каких-нибудь паре сотен шагов от нашей деревни, мы сами защищаем себя, как можем. Мы дети Земли, и всё, что нас окружает, даёт нам силу. Серо-коричневые однообразные дома, выстроенные так, словно чародей-строитель задумал начертать ими какой-то древний символ, и пыльные дорожки, дополнявшие этот рисунок земляными линиями, небольшая сельская площадь, где обычно все жители собирались для танцев и празднеств, – это всё, что у нас есть. У Нирена нет богов, и никогда не было, насколько я помню. Мы никому не поклоняемся, и хотя я знаю, что многие другие народы строили себе культы, почитая известных чародеев как богов, у нас такой привычки не было.

Изредка я могу наблюдать, как мимо нашей деревушки проходят военные отряды рыцарей. Совсем скоро я смогу стать стражем, но сейчас я только могу представлять, каково это – быть королевским воином, защитником, быть героем и идеалом для сотен и тысяч людей.

Так было и сегодня утром. Я помню, с каким чувством я наблюдал за солдатами, шедшими по дороге: искренне завидовал их судьбе, но в душе не собирался сдаваться. Я был ещё очень молод, и верил, что однажды судьба заметит моё рвение служить ей.

– Эй, Мортемар! – помню, отец вышел тогда из небольшой кладовки, держа в руках потрёпанную годами кирку, которую он, очевидно, пытался привести в порядок. – Ты не забыл, что обещал вчера помочь мне с инструментами? И хватит рассматривать солдат! Нечего там смотреть!

Да уж, отец… Мой милый отец. Он не разделяет моих стремлений стать кем-то значимым, хотя бы потому, что сам не смог достичь того, о чём мечтал каждый мальчишка западных земель. Он, как и его родители, и родители родителей, провёл в этом поселении почти всю жизнь, и для него благополучие близких и его семьи гораздо важнее всех мечтаний, вместе взятых. Это очень хорошая черта, но я не хочу быть заражённым такой жизнью. Я нехотя двинулся к нему, украдкой косясь взглядом на пыльную дорогу, где в лёгкой дымке исчезал небольшой отряд патрульных солдат. Ходили слухи о грядущей Битве Магов, которую ожидали несколько тысячелетий, и всё чаще тревожные новости залетали в наш город вместе с чужестранными кораблями. Совсем недавно по приказу короля закрыли все врата города, кроме Стального Порта – такого не припоминали даже старики.

– Да хватит рассматривать их! Все глаза проглядишь! – отец отвесил мне лёгкий подзатыльник мозолистой и крепкой ладонью, показавшейся во время удара чуть ли не каменной. Это было не столь больно, сколь неприятно. – Посмотри на себя! Тебе не стать воином Нирена, даже не мечтай!

Я тогда в ответ лишь улыбнулся, думая про себя, что отец до сих пор видит во мне бестолкового ребёнка. Вчера мне исполнилось двадцать два года, и я почувствовал прилив сил и желание прославиться. На вид я мало чем отличаюсь от юношей в деревне – длинноватые волосы, небольшая тёмная бородка и не очень развитая внешне, но выносливая мускулатура выдавали во мне человека, жившего в поселении и выполняющего обычную, порой тяжёлую физическую работу – это была основа выживания нашего мира. Всё же часто отец позволяет мне съездить с ним в столицу и провести там весь день так, как мне того захочется.

Но вчера всё было иначе. После починки снаряжения для шахт мы отправились в Эйа-Анг. Мой отец, Стерли, зарабатывает на жизнь тем, что держит небольшой сад и шьёт одежду, а иногда мы и многие другие мужчины работаем в королевских рудниках. Обычно мои прогулки по вымощенным улицам проходили в мечтах. Меня всегда привлекали строгие стены крепости, где жил сам король, я всегда искренне верил, что рано или поздно смогу занять место в стенах замка в качестве правителя. Я пребывал в грёзах и мечтах о прекрасной любви и бессмертных подвигах, ведь если даже отнять у человека всё имущество, у него всё равно останется хотя бы одна мечта, и порой это даёт надежду и желание жить.

– … постарайся не попасть под копыта лошадей! Чёрт, да ты меня совсем не слушаешь! Мортемар!

– Да, отец? – я обернулся тогда на крик отца, вздрогнув от неожиданности. Мы уже подъезжали на нашей телеге к рыночной площади, где обычно останавливались такие же сельские торговцы, как и мы. – Я буду осторожен, вот увидишь! – Наша лошадь остановилась у края дороги и в ожидании переминалась с ноги на ногу.

– Эх, что с тебя возьмёшь? – старик пожал плечами, доставая небольшой деревянный ящик, заполненный свежесшитыми рубахами. Я в это время снимал с телеги два небольших ящика со спелыми яблоками. – Иди, любуйся городом, раз уж так хочется, только я тебя прошу, никуда не встревай, хорошо? Миллию привет передавай!

– Хорошо, отец! Я постараюсь вести себя хорошо.

Это был обычный разговор в подобные дни. Как бы сильно я ни был занят, я всё так же неизменно заходил в книжную лавку, где работал помощником мой друг Миллий. Мы с детства были лучшими друзьями, и проводили время вместе, но когда его родителей не стало (мать умерла от болотной болезни, а отец, не оправившись от горя, вскоре зачах и тоже умер), ему пришлось как-то зарабатывать. Его единственным шансом прокормить себя был кропотливый труд библиотекаря. Нужда привила ему уважение, но не любовь к книгам, потому что у его мысли были заняты нашей общей мечтой: стать воинами Нирена.

– Здравствуй, братец! – пепельная копна волос наполовину закрывала лицо Миллия, худые жилистые руки указывали на полуголодное, но сносное существование и выносливость их обладателя. Протянутая ко мне ладонь была пощерблена, словно дерево, по которому долго резали карманным ножиком, а узловатые пальцы крепко держали эту книгу, в которой я сейчас пишу. – С днём рождения! Я уже заждался тебя! Старик Слит приготовил нам чай. – Где-то в подсобке раздался кашель, и Миллий озабоченно посмотрел в ту сторону. – Совсем старику нездоровится. Видно, недолго осталось…

– Брось, он ещё нас переживёт! – старик-библиотекарь кашлял столько, сколько его знал я и мой отец, но мой друг всегда беспокоился о его здоровье. – Какие новости слышны в городе?

– Слышно очень много, и не все новости хорошие, но об этом тебе Старый Моряк расскажет, – Миллий положил руку мне на плечо. – Твой отец не будет против, если мы заскочим к нему? И не думай отказать мне. Сегодня портовый день, корабли прибыли со всех земель. Стальной Порт еле выдерживает натиск людей.

Я пожал плечами. Мой отец всегда недолюбливал держателей таверн и прочих подобных заведений, но Старого Моряка он даже видеть не хотел, хотя никогда не рассказывал, почему. Замечание Миллия о портовом дне заставило меня улыбнуться. Такой уж он был, мой Миллий: наслаждался мелкими радостями в ожидании чуда.

– Да ладно тебе! – Миллий похлопал снова по плечу, пытаясь развеять мои сомнения. – Пошли, и ты увидишь сам, сколько заморских гостей посетило этот городишко. – Несмотря на то, что Эйа-Анг был столицей Нирена, мой друг всегда называл его уменьшительно-презрительным «городишко».

– Неплохая идея, – я едва успел это сказать, друг потянул меня за руку, и спустя минуту мы вошли в небольшое, приземистое здание с яркой деревянной вывеской в виде корабля и надписью: «У Старого Моряка». Скрипучие двери радушно заскрипели, пропустив нас, и мы оказались посреди большой комнаты, заставленной деревянными пощерблёнными столами (я всегда шутил, что у Миллия руки сделаны из того же материала, что и столы в этом заведении, так похожи были узоры на ладонях и дереве). Вокруг стояли, сидели, хохотали, спорили самые разнообразные люди: от местных попрошаек, которые клянчили монетку на стакан эля, демонстрируя разорванные рубашки и остатки штанов, до маститых заморских торгашей, показывавших зевакам некоторые чудесные предметы со своей родины и втридорога продающих эти безделицы. Каждый торговец прекрасно понимал, что из-за непонятного презрения нашего народа к другим землям и магии, мы почти ничего не знали о соседях и их искусствах, а чародеев и их магические предметы мы открыто презирали, и на то были причины, корнями уходившие в далёкое прошлое.

– Эй, парни! – гулкий бас накрыл нас с головой. Его обладатель, старик в потрёпанной рваной тельняшке, распростёр объятия. Ему было на вид лет пятьдесят, но под неброской одеждой виднелись бугры мышц и резко контрастировавший с другими частями тела огромный живот – результат пристрастия к элю. Старик обладал грубоватыми чертами лица и залихватски закрученными седыми усами, что несколько полнило его и без того широкое лицо, дополняя образ простодушного толстяка. – Рад вас видеть, друзья! – Старик хитро усмехнулся в седые усы, бросая на нас насмешливый взгляд, отчего я немного смутился. Мне никогда не нравилось такое обращение.

– Здрав будь, Моряк! – Миллий сел к столу, как заправский выпивоха, которым он и был с тех пор, как перебрался в город. – Мы здесь на людей посмотреть, новости узнать. Расскажешь что-нибудь новое? – Рука Миллия самостоятельно потянулась к полной кружке пенистого эля, которую ему подставил тавернщик.

Именно тогда я почувствовал себя так, словно что-то потянуло меня прочь от стола. Я отвлёкся от разговора и начал рассматривать одного торговца, из тех, что приехали в наш город в течение портового дня. Сразу была видна разница между жителями Эйа-Анга и других стран: торговец был смуглее, на его лице я заметил что-то наподобие румян, а одежда подчёркивала природную худобу человека, при этом демонстрируя знание вкуса. Определённо, он был из южан, либо старался походить на них. В одежде не было излишних золотистых узоров или кружев, которыми так любят наряжаться многие придворные люди из тех, кого я видел в столице. Впрочем, не было и чрезмерно большого количества одежд – всего лишь пёстрая рубаха, под стать ей плотные штаны и высокие сапоги – извечные труженики путешественников. Торговец показывал стоящим вокруг свои товары, и я поневоле засмотрелся на огромное количество мелких колец и браслетов, причудливо меняющих форму и тона, полыхающих пламенем или внезапно благоухающих сладковатыми ароматами.

Желая повеселить публику, торговец взял в руки один из серебристых браслетов, и уже через минуту украшение ожило и обвило смуглую руку, словно растревоженная змея. Некоторые люди вскрикнули от удивления, другие же добродушно смеялись и наперебой предлагали цену за браслет.

– Эй, парень, отойди с дороги! – Я очнулся от представления, когда мимо прошел моряк с большой кружкой пива. – Нечего таращиться на этих обезьян, от них проку мало!

Послушавшись совета, я отошел к Миллию и тавернщику, которые о чем-то говорили, но мне всё равно ничего не было слышно из-за шума. И именно в тот момент я впервые увидел ЕЁ. Бесцельно блуждая глазами по таверне, я заметил, как из-под подола платья какого-то торговца, одетого в шёлковую красную мантию и со странным подобием шапки на голове, скользнуло что-то маленькое и блестящее, словно зеркало, висящее на цепочке, и там показалось отражение милого женского личика. Я поискал взглядом вокруг, но тут не было никого, кто был бы похож на тот образ. Меж тем девушка в медальоне помахала мне рукой, а торговец, увидев мой изумлённый взгляд, тут же подхватил рукой зеркальце и положил обратно в карман.

– Что, парень, понравилась красавица? – торговец насмешливо смотрел на меня, явно оценивая мою состоятельность, которой, в общем-то, не было. – То волшебный медальон, оно всегда показывает мне принцессу, и она даже иногда слушается меня и танцует. Но она не для тебя, нищий, – снова улыбнулся торгаш, демонстрируя мелкие желтоватые зубы. – Вот заработаешь золотых монет, тогда поговорим!

Я и сам прекрасно понимал, что мне такое не по карману, но не это меня беспокоило. Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить образ девушки. В ней не было тёмной крови Нирена. Длинные ровные волосы цвета коры акациевого дерева, мягкие и нежные на вид, водопадом ниспадающие на плечи и спину, смеющиеся глаза под цвет волос, блестящие, пронзающие меня и опаляющие чарами красоты, ровные чёрные стрелки бровей и небольшие алые губы, – мне на миг показалось, что это принцесса из моих снов, да что там, это принцесса, о которой я даже не смел мечтать. Но одновременно с этим я понимал, что сказок не бывает, и красавица – всего лишь плод чар и фантазии какого-то волшебника, а вовсе не живой человек.

– Мортемар, что тебя заинтересовало в этом торгаше? – Миллий был слегка пьян, что, впрочем, было его обычным состоянием в этом заведении и не мешало ему наслаждаться жизнью. – Ты так на него смотрел, будто чудо увидал! – Пьяный смешок друга смутил меня, и я отбросил идею рассказать Миллию о чуде, которое меня действительно заворожило.