Игры настоящих мужчин. Юмористические рассказы

При их появлении, окруженный почитателями  патлатый гитарист  задорно ударяет по струнам

Салага я-а, салага я-а,

На гражданске был стилягою,

А теперь зовусь салагаю!

орет он в сторону  моряков  и студенты радостно гогочут.

– Никак  он это про нас, а Серый? –  оборачивается    Осипенко к Корунскому.

– Эй ты, композитор, кончай эту лабуду! – басит  здоровенный Кондратьев и тяжело ворочает шеей.

Чубчик мой ристакратический,

Сбрит машинкой электрической,

Туфли были мелажевые,

Дали сапоги керзовые

надрывается  певец, а двое вихляющихся рядом парней тычут в моряков пальцами и  по очереди пьют  из бутылки.

Мишка, выпиши ему, –  кивает  на патлатого Корунский.

Кондратьев делает шаг вперед, гитара взлетает в воздух  и с треском насаживается на башку  поющего.

-А-а-а!– орут студенты,  и завязывается драка.

Через пару минут  трое из них валяются на платформе,  а остальные в панике бросаются к вагонам. Затем откуда-то возникает трель милицейского свистка,  из здания вокзала  выскакивает патруль и,  гремя сапогами, несется к вагону.

– Бей крупу!– вопит  Осипенко, размахивая намотанным на руку ремнем,  и  драка продолжается.  Сержант и два солдата -десантника  умело орудуют кулаками, но против шестерых моряков им приходится тяжко.

В самый разгар потасовки, на перрон въезжает зеленый грузовик и    на платформу выпрыгивает еще десяток солдат в голубых беретах.

Через пять минут  последнее бездыханное тело забрасывают в кузов,  и грузовик уезжает.

-Ту-у-у!  – весело  гудит тепловоз, лязгают сцепки,  и  вагоны плавно катятся вдоль перрона.

… Коротко просигналив, грузовик останавливается у металлических ворот, с расположенным рядом КПП, они откатываются в сторону  и машина въезжает на территорию части.

Миновав пустынный плац, с расположенными по периметру казармами, грузовик  останавливается у трехэтажного кирпичного здания, с небольшим сквером перед ним,  и задержанных выгружают  из машины.

– Что ж вы суки, своих забираете, – шипит  длинному ефрейтору  Осипенко, и косится на того подбитым глазом.

– Ага, – а еще тельники носите, –  шепелявит опухшими губами Лука. – Курвы.

– Давай, давай, топай, – говорит кто-то из десантников, и всех заводят внутрь. Потом, в сопровождении двух сержантов, моряков  ведут  к дежурному по части.

– Тэ-экс,  – встает из-за стола перетянутый портупеей  офицер с красной повязкой на рукаве  и хмуро оглядывает задержанных.  – Так это вы на вокзале бузили?

– Нет, товарищ капитан, –  басит Корунский, в разорванной до пупа форменке. – Это студенты. Обзывали нас  и все такое.

– Документы, –  приказывает офицер и протягивает руку.

Затем он садится за уставленный телефонами  стол  и рассматривает  военные билеты моряков.

– В/ч 53117 это где?

– В Северодвинске, – следует ответ.

– С корабля?

– Да нет, мы с лодки.

– А  тут как оказались?

– Приехали на базовые склады, за оборудованием.

– И с кем же?

– С  командиром группы и старшиной команды.

– Фамилия   командира? – откладывает в сторону военные билеты капитан.

Корунский называет, и  дежурный записывает ее  в блокнот.

– Ну что ж, орлы, готовьтесь  в дисбат, –  снова встает капитан. – Громов,  отведи их в   свою казарму, запри пока  в бытовку и обеспечь охрану.

– Есть! – вскидывает руку к виску рыжий сержант.

Потом  всю группу препровождают наружу и ведут к одной из казарм.

– Да, вот это влипли, –  бормочет  Гордеев. – Точно посадят.

– Ладно, не ной, может еще обойдется, – хромает рядом Лука. – Эй, сержант у тебя закурить есть?

– Тут нельзя, у казармы покурите, – отвечает рыжий. – Чего ж вы дураки не подорвали?

– Это все  гребаный патруль, – вздыхает Кондратьев.  – А  тут еще вы приехали.

– Да, дела, –  щупает распухшее ухо второй сержант. Загремите теперь под панфары.

У казармы все останавливаются,  быстро перекуривают и заходят внутрь.

– Рот-тэ смир…! – вскидывается  сонный дневальный у тумбочки.

– Молчи, дурак, –  осекает его рыжий  и тот удивленно пялится  на необычную процессию.