Кроманьонец

Пробежав метров двадцать, животные остановились. Поскольку загонщики приближались, косули пошли на меня. Крупная самка медленно брела мимо, то и дело оглядываясь. До неё всего метров восемь. Забыв об атлатле, кидаю дротик рукой. Время для меня будто остановилось. Вижу, как чёрное жало пробивает шкуру, проходит под позвоночником. Отчаянный прыжок раненого животного и падение на живот, конвульсии и стекленеющие глаза.

Когда охотники, крича от радости, подбежали к трофею, я всё ещё стоял у ели.

Глава 4

Две недели – срок, конечно, небольшой. Но две недели ничегонеделания, если сравнить с жизнью, где каждый день был голодным в трудах и заботах, наверное, долгий. Вспомнилась история, случившаяся со мной там, в будущем, когда я ждал важного для меня решения от следователя. Он был моим товарищем, обещал помочь сыну. Тогда неприятная история вышла, но не о ней мои воспоминания.

Прошла неделя, вторая, а вестей от товарища всё нет. И каждый день я ждал звонка. Наконец он позвонил.

– Привет, прости, что заставил тебя ждать. – А голос в трубке такой спокойный, ленивый.

– Да ничего. Думал, ты уже не позвонишь.

Услышав в моём голосе упрёк, а сказано было тем ещё тоном, он объяснил так:

– Ты понимаешь, для тебя дни проходят. – И очень медленно он стал перечислять дни недели: – Понедельник, вторник, среда. А для меня – понедельник, понедельник, – сказал он почти скороговоркой…

Время, оказывается, течёт по-разному. Для меня и те, в будущем, и эти дни, в теле Лоло, тянулись долго, но, слава богу, не были ожиданием чего-то неприятного, и этой особенности восприятия на этот раз я был рад.

Единственной обязанностью – устраивать шоу у камня с фигурками животных для охотников племени – я не тяготился. Без этого аттракциона парни не верили в успех. Я понял, что шаманить – моя судьба. Дело всей жизни всерьёз и надолго. Хе-хе.

Маясь бездельем, исключительно чтобы развлечься, я сделал к доспехам наручи и простенький шлем, сшитый из двух полос кожи крест-накрест. Поскольку уже без сомнений я именовал сделанный комплект доспехом, то с удовольствием занялся изготовлением меча, прототипом для которого взял ацтекский макуахутл. То было страшное оружие. Деревянный обоюдоострый меч с режущей кромкой из обсидиановых вкладышей. Воины, ягуары и орлы – рыцарство ацтеков таким оружием с лёгкостью перерубали врагам конечности. Меч наносил рваные раны, о которых в будущем скажут – несовместимые с жизнью.

Сделал и отложил к доспехам. Так, на всякий случай.

Пришло время угостить соплеменников чаем с чагой. Чаепитие я представил как ритуал, священное действо. А в процессе этой церемонии важен ещё и разговор, общение. На чём я настаивал, увещевая соплеменников. Очень быстро такие чаепития стали ежевечерними.

В один из вечеров зашёл разговор о плохих людях. Вспомнила о них Саша. Ну, плохие, злые – люди такие, о чём новом я могу услышать? Они везде есть. Когда понял, что раньше племя жило у озера с тёплой водой, в котором и зимой можно было согреться, я стал внимательно слушать. Подумалось, что то озеро питают геотермальные источники.

Саша сожалела о тех славных временах и напомнила всем, что злые люди убили шестерых мужчин и одиннадцать женщин. Она просто напомнила, но я думаю, все поняли и то, о чём она не сказала: «Сейчас живём хорошо, может, лучше, чем тогда у Тёплого озера, а вдруг злые люди придут снова?»

Соплеменники приуныли. У костра стало тихо. Я молча поднялся и побежал к землянке. Вернулся к костру в доспехах и с макуахутлом в руках.

В тишине в отблесках костра я бил и рубил тени врагов. Прыгал и падал, приседал и делал выпады, танцевал, медленно рассекая мечом воздух. Когда закончил, ожидал привычной реакции – покажи, ощупываний и восхищения. На лицах детей восторг читался, а взрослые, все без исключения, сидели с каменными лицами. Наверное, мой танец напомнил им те времена, когда половина племени осталась на берегах Тёплого озера, а выжившие бежали, пока не нашли приют на этой дюне.

Подзываю Тошо и прошу его принести копьё. Товарищ, не раздумывая, отправляется к чуму. Приносит.

Я стучу себе кулаком в грудь и приказываю:

– Бей!

Когда он, вцепившись в древко, полный решимости ударить, нацелил кремнёвый наконечник прямо мне в грудь, стало страшно. Подумалось, что он всего лишь восьмилетний ребёнок и ударить сильно не сможет! Тут же вспомнился внучатый племянник из будущего – младшенький Костенька. Он, семилетний, подрался с одиннадцатилетним Андреем. Тогда большой семьёй выехали на пикник и дети что-то не поделили. Пока разняли, Костик крепко Андрея побить успел…

Тошо ударил. У костра закричали женщины, мужчины вскочили на ноги. Я понял, что зря всё это затеял, но кожаный нагрудник остался цел. От удара Тошо я всего лишь отступил на шаг.

Вот тут и началось вполне предсказуемое поведение. Интерес, ощупывание, обнимашки и похлопывания…

Через три дня поутру слышу шум в стойбище. Пробираюсь сквозь заросли поднявшейся с мой рост травы, иду к дюне. Там вижу Тоя в доспехах – точной копии моих, с макуахутлом в руке, от удивления падаю на пятую точку.

Той ходил важно, покрикивал на соплеменников, раздавая указания, а они разбирали чумы, сносили в одно место тюки, корзины и короба. Я и сам чуть было не побежал одеваться и вооружаться. Всякие мысли в голову успели прийти. Но вскоре выяснил, что расплодившиеся комары, высокая трава и палящее солнце – знаки того, что племени пора переехать в лес. Новым пристанищем стала полянка неподалёку от того места, где я впервые увидел стадо косуль.

Я как раз положил на землю очередной тюк из шкур и уже собрался вернуться на дюну за новой поклажей, как услышал рычание зверя. Голодная поджарая, с отвисшими молочными железами волчица неслась на меня. Понимая, что уже ничего не успею сделать, закрываю глаза и думаю: «В этой жизни хорошо было, а с Аллахом ещё лучше…»

Повторил пару раз молитву – и всё ещё жив оказываюсь. Открываю глаза и вижу Тоя, горделиво, как античный герой, поставившего ногу на голову поверженного зверя. Он стряхнул с меча кровь. Воздев его к небу, закричал так, что сам Тарзан позавидовал бы.

Герой, конечно. А мне уже хорошо от понимания того, что ещё немного поживу на этом свете. Тою досталась слава, а мне – почёт и уважение соплеменников. За то, что жив, и за «изобретение» доспехов и меча. Кто-то обнимал, а кто-то хлопал по плечу.

Через пару часов все вещи племени перетащили на новое место. Пока соплеменники ставили чумы, копали палками яму для кострища, я решил нести в массы доброе и светлое – найти место для клозета, чтобы потом предложить вырыть небольшую яму и там. Спустился в овражек, который начинался метрах в двадцати от новой стоянки. Навстречу из-под корней старой сосны, поскуливая, выкатился серый комочек. Беру щенка в руки и прижимаю к груди. Понимаю, что сегодня не только повезло избежать смерти, но именно из-за этой угрозы ещё найти то, о чём пока не мечтал.

«Огородами», чтобы не попасться на глаза соплеменникам, бегу к землянке. Пока бежал, сообразил, что надо было проверить – вдруг в логове ещё волчата остались. Мой волчонок оказался девочкой. Всю дорогу тыкался мокрым носом в шею. Особо не раздумывая, решил назвать Муськой. Оставил её в землянке, вознаградив за терпение куском мяса. Может, и рано ей ещё такое есть, но инстинкт подскажет. Мясо-то варёное.

Прихватив корзинку, отправился назад, к логову. Там нашёл ещё двух волчат. Один забился под корни и рычал. Второй отнёсся к моему визиту с безразличием. Спокойно дался в руки и был посажен в корзину.

Стою у сосны и думаю: как с третьим быть? Не хочется, чтобы он меня покусал. Пока размышлял, «злобный волк», виновато помахивая хвостом, вылез сам. Посадил в корзину и его.

Всё так же скрытно пробрался к своему жилищу. Представив, что эта троица начнёт гадить на мои шкуры, задумался, где поместить зверьё. Освободил под навесом для дров немного места и положил туда кусок шкуры. Выпустил из корзины волчат.

Муська мясо съела и встретила меня, пытаясь допрыгнуть повыше. Наверное, чтобы зализать до смерти. Почесал её за ухом, погладил брюхо, дал немного покусать пальцы. Отрезал кусочек мяса для волчат и пошёл к ним. Муська выскочила следом, но сразу у неё это не получилось. Умиляясь, смотрел, как она пытается выпрыгнуть из ямы на выход.

– Молодец! – хвалю щенка, когда, выбравшись наружу, он стал атаковать мои чуни.

Положил перед волчатами мясо, засобирался к чумам, чтобы всё-таки найти то, что на самом деле хотел. Стал искать Муську и вижу серую красавицу, присевшую неподалёку, чтобы отлить. «Хорошо, если это не случайность…» Уж очень мне хотелось, чтобы щенок жил в землянке. Решил, пусть сама выбирает – то ли с братьями под навесом ютиться, то ли со мной.

О волчатах соплеменники пока не знают. Табу на приближение к жилищу шамана нерушимо. И это мне сейчас помогает сохранить тайну. Народ в племени зверей уважает и боится. Наверное, что-то генетическое срабатывает. Ещё не знаю, как они отнесутся к щенкам.

Муська живёт в землянке. Иногда мне кажется, что она понимает абсолютно всё – и речь, и моё настроение. Кобельки тупые. Не то чтобы я имел весомые аргументы так утверждать, достаточно просто посмотреть им в глаза, чтобы понять это.

По опыту прошлой жизни пришёл к выводу, что животные могут быть яркими индивидуальностями и посредственностями, артистами и даже незаурядными личностями. А уж характерами они точно отличались друг от друга.

Хорошо, пока по большей мере волчата сидят под навесом.

Той всё время ходит в доспехах и с макуахутлом. Ничего не делает. Решил, что охраняет племя от плохих людей. Народ относится к бездельнику с уважением. Благо рыбы и мяса достаточно. Подумываю, не сплести ли из ивовых прутьев щит. Можно ещё тренировочные мечи сделать и подкинуть Тою идею о соревнованиях. Чего только от безделья в голову не придёт…

Были мысли смастерить боевое копьё ацтеков – тепустопилли. Полностью деревянное и тоже с вкладышами из обсидиана на наконечнике. Крепились они не очень хорошо, и, если оставались в теле после удара, обычно раненый человек умирал.

От этой идеи отказался почти сразу. Случись появиться плохим людям, лук помог бы лучше. И охотиться с ним, конечно, удобнее. Обсидиановых наконечников для стрел я уже сделал десятка три, а о луке только думал. Смущали меня два момента: смогу ли натянуть его и как подготовить дерево, сделать заготовки для плеч?

Знаю, что подойдёт почти любое дерево, даже сосна. Вот только не всякая древесина будет потом «стрелять». Если взглянуть на поперечный срез дерева, то можно рассмотреть тёмную древесину, состоящую из омертвевших и затвердевших клеток. Она служит твёрдым скелетом растения. По её порам из земли к кроне поднимаются вода и питательные минеральные вещества. Древесину опоясывает более светлый слой дерева – луб. Он состоит из живых клеток с тонкой, неодеревеневшей оболочкой, по нему вниз спускается сок. Между корой и лубом находится тонкий слой камбия – образовательной ткани, которая обеспечивает рост луба.

Весной образуется ранняя древесина, она более светлая и содержит много пор. Тёмная поздняя древесина намного плотнее, поэтому именно она представляет наибольшую ценность как материал для лука. Соотношение ранней и поздней древесины всецело зависит от условий роста. Выбирая материал для лука, нужно внимательно смотреть на срез. Лучше подойдёт более тёмный. Идеальный вариант – это толстые тёмные кольца с тоненькими светлыми прослойками.

Эх, а ведь в прошлой жизни, в будущем, мне приходилось мастерить луки. Однажды увлёкся. И хоть били они гораздо хуже фабричных изделий, но эстетика классического деревянного лука ручной работы никого не оставляла равнодушным.

«Это сколько же сосен нужно спилить, чтобы найти правильное дерево?!» – сокрушался я. То ли дело пойти на сушку у лесопилки и выбрать всё, что душа пожелает!

«Спилить. – А ведь мысль верная! – Не попробовать ли мне смастерить пилу?!»

Эта идея меня воодушевила действовать немедленно. Обратился к Лиму-Камню. Попросил его показать всё, что осталось после работы с кремнём. Он выставил целую корзину не пригодившихся ему отщипов и сказал: