История Отечественного государства и права

Менталитет древнерусского человека также имел значение. Поэтому значение имели и правовые обычаи, рассмотренные выше. В суде имели место не только свидетельские показания, но и клятва («рота»), поединок («поле») и моральная ответственность перед «миром» («вервью»).

Русская Правда Пространной редакции дошла до нас в более чем ста списках. Памятник права, как было рассмотрено ранее, обнаружил А. И. Мусин-Пушкин (1792 г.), а прокомментировал И. Н. Болтин (1788 г.). В Пространную правду вошли юридические сборники, составленные для судей в период княжения Владимира Мономаха (не ранее 1113 г.). Эти сборники, известные как «Мерило Праведное» и «Кормчая» в оригинале звучат «Суд Ярослава Владимировича. Русский закон» (ст. 1–52) и «Устав Владимира Мономаха» (ст. 53–121).

Источниками кодификации Владимира Мономаха служили нормы обычного права, предыдущее законодательство (Краткая Правда) и обширная судебная практика. Иногда считают, что своеобразная «кодификация» была проведена после восстания киевских низов против ростовщиков в 1113 г. Так или иначе, но старое законодательство раннегосударственного периода уже не отвечало требованиям времени.

Новое законодательство свидетельствует о более развитой системе права. Феодальное право в Пространной Правде основывается на правовой привилегии одного сословия над другим. Такие привилегии называются юридическим термином правопривилегии. Правопривилегии отсутствовали в Правде Роськой – все свободные жители Руси имели равные права и ответственность перед законом. В XII в. «Суд Ярослава Владимировича» устанавливает правопривилегию для представителей княжеской администрации. Привилегии сформулированы в ст. 1, 3 и говорят о двойном штрафе 80 гривен за убийство «княжьего мужа» или «тиуна». В наследственном порядке ст. 88 говорит о преимуществах для бояр и дружинников. Предыдущая, ст. 87 таких привилегий для смердов не предусматривает. В других контекстах Пространной Правды к привилегированным слоям относятся все категории свободного населения (князя, бояре, княжеские мужи, тиуны, дворецкие, купцы, ремесленники, смерды, общинники и др.). К зависимым, соответственно, относятся закупы, рядовичи, холопы и др. Ст. 56–64, 120–121 говорят о правовом положении этой категории населения. Исходя из правопривилегий строится более развитая, чем прежде система гражданско-правовых норм. Законодательство защищает право собственности движимого и недвижимого имущества. Ст. 69–76, 79–84 предусматривают штрафы за имущественные преступления, а также регламентируют порядок передачи собственности по обязательствам и договорам.

На высоком уровне в Древней Руси было обязательственное право (ст. 27, 30, 33–35, 54 и др.). Обязательственные отношения истекали из причинения вреда имуществу другого человека и из договоров между субъектами частного права. Поэтому все субъекты права – физические лица, феодально независимые (ст. 46, 66, 120–121). Обязательств между частным лицом и государством Пространная Правда еще не знает. Не разграничивается в законодательстве гражданская и уголовная ответственность – любая ответственность соотносится с конкретным преступлением. Следующей особенностью можно назвать обращение взыскания не только на имущество, но и на личность должника или членов его семьи. Правда здесь «Русский закон» различает по субъективной стороне смягчающие обстоятельства (добросовестное банкротство – см. ст. 52, 54), поэтому преступлением считается только банкротство умышленное. Например, ст. 52, 53 говорят о праве продать в рабство лицо, умышленно и многократно бравшего в долг и ставшего на путь мошенничества. Пространная Правда говорит о формах заключения обязательственных договоров. Как правило, такие договоры заключались устно, но при свидетелях на торгу. При отсутствии правильной формы заключения обязательственных договоров допускались свидетели – послухи. В некоторых случаях можно было сослаться и на свидетельство холопа (см. подробнее ст. 45, 46, 47, 50, 64).

Суд Ярослава Владимировича различает целый ряд договоров, из которых истекали обязательства. В тексте говорится о договорах купли-продажи (ст. 37–38), займа (ст. 48, 50–55), кредитования (ст. 48–49, 51), личного найма (ст. 54, 57, 104, 105 и др.), хранения-поклажи (ст. 49, 54–55), поручения (ст. 47, 111). Наиболее полно здесь регламентирован договор найма. По виду определяются обычный заем, заем между купцами, заем с самозакладом, а также по сроку действия – долгосрочный и краткосрочный.

Право наследования и семейное право регламентируют ст. 85, 87–102. Наследство могло быть по закону (без завещания) и по завещанию (духовной грамоте). Преимущество при наследовании двора получал младший сын. Этот правовой обычай отмечался у многих народов: скифов, древних славян. Есть он и в Русской Правде. В права наследства не вступали незаконнорожденные дети от рабы-наложницы. Супруга (вдова) в право наследства также не вступала. В основном семейное право строилось в соответствии с обычаями и церковными канонами. Брачный возраст определялся в 12–13 лет для невесты и 14–15 лет для жениха. Рассматривала акты гражданского состояния церковь.

К семейному праву непосредственное отношение имеет Устав князя Ярослава Мудрого о церковных делах. Памятник права (обнаружен в конце XVIII в.) является продолжением Устава князя Владимира, но в отличие от своего предшественника не только определяет компетенцию церковного суда, но и содержит нормы, регулирующие брачно-семейные отношения. В частности, закон запрещает браки между представителями различных религий, ограничивает развод, а также содержит статьи, относящиеся к социальным нормам.

Большое значение уделяется в Русской Правде уголовному праву. Название уголовного права происходит от терминов, связанных со словом «голова», например, ответственность «за голову» (убийство).

Правовая система Древней Руси знает два рода преступлений – против личности и имущества. Также как и в гражданском праве не говорится о государственных и должностных преступлениях. В отличие от предыдущей редакции законодательство знает соучастие в преступлении – соучастники наказывались одинаково, независимо от меры вины (ст. 41–43). Новым в законодательстве является срок давности преступления, возможно, различалось и отсутствие события преступления (ст. 18). В «Суде Ярослава Владимировича» получили развитие статьи, конкретизирующие субъективную сторону преступления. Различия между умыслом и неосторожностью еще нет, но различаются прямой и косвенный умысел при ответственности за бытовое убийство (ст. 67, 35, 84) и убийство в разбое. При этом подозрение в убийстве можно было оспорить, предоставив семь свидетелей, в то время как в других случаях требовалось трое (ст. 17).

Убийство с точки зрения Русской Правды, уставов и грамот князей, церковных канонов – не только тягчайшее преступление, но смертный грех. Чтобы не отвечать убийством на убийство, ст. 2, 65 отменяют смертную казнь и заменяют ее «потоком и разграблением» – то есть изгнанием из верви (изгойство) при полной конфискации имущества. Церковь при этом налагала епитимью. Виновного можно было и обратить в рабство.

Следующими после убийства и грабежей по социальной опасности значилось воровство (татьба). Самая тяжкая кража в Пространной Правде – конокрадство. Ст. 31–32 об этом преступлении стоят сразу же после статей о преступлениях против личности и достоинства людей. Штраф за конокрадство полагался 3 гривны (см. также ст. 81). Очень опасными преступлениями считались поджог (ст. 80), уничтожение межевых знаков (ст. 69–70, 71), урожая, сельскохозяйственных продуктов, угодий и промыслов (ст. 65–73, 77–80). Для купцов и перевозчиков источником существования была ладья. Кроме того, она технологически сложна и дорога в изготовлении. Здесь предусмотрены несколько видов штрафа (ст. 76). Практически все преступления наказывались штрафами (кроме потока и разграбления, изгойства, внесудебной расправы (за воровство) и случаев кровной мести). Размеры штрафа различались в зависимости от преступления. Различается несколько видов штрафа. «Продажа» – это уголовный штраф в пользу князя (в предыдущей редакции этого штрафа не было). Вира подразумевала возмещение вреда потерпевшему (головничество) – ст. 10–17. Наиболее тяжким наказанием здесь являлась «дикая вира» (ст. 6, 8) – ее платила вся вервь. В дополнение к вире или самостоятельно мог назначаться «урок» – стоимостной эквивалент в случае утери украденного имущества или выплата за убийство (ст. 11–17). Урок выплачивался потерпевшей стороне.

В уголовные дела часто вмешивалась и церковь (см. грамоты и уставы). Наказанием церковь определяла епитимьи, телесные наказания или тюремное заключение («клеть»). По церковным уставам за похищение невесты («умычка») полагалась не только уголовная санкция (государство), но и церковная санкция (наказание, определяемое церковью), закон предусматривал и гражданско-правовую ответственность перед родителями невесты.

Судебный процесс

В Древнерусском государстве высшей судебной властью обладал князь, ограничений компетенции этого суда не было. Суд по Пространной Правде проходил в «Княжьем дворе» – не только резиденция князя, но и месте, где заседали судьи и тиуны (помощники наместников). Правом суда обладали и наместники князя «посадники». Некоторым из них жаловалось право суда без доклада князю по наиболее опасным преступлениям (убийство, грабеж, татьба).

Самой ранней формой судебного процесса был общинный суд, на котором состязались истец и ответчик. Первоначально, общинный суд «добрых людей» рассматривал как уголовные, так и гражданские дела. Однако, по мере укрепления власти князя компетенции общинного суда ограничивались гражданскими исками. В большей степени общинный суд сохранился в Новгороде и в Пскове, где имел место вечевой суд (разновидность общинного суда).

В Древней Руси по «Суду Ярослава Владимировича» не было разграничения гражданского и уголовного процесса. Сам процесс носил характер открытого и состязательного. Процесс начинался с момента его объявления на торгу («заклич») (ст. 32, 34). Следующим этапом был свод (очная ставка и тяжба сторон) (ст. 35–39). Далее вступало правило «идти до конца свода» в пределах одного города и «до третьего свода» вне города. Последний подозреваемый считался преступником и мог, в свою очередь объявить «заклич» и т. д. Кроме этого старого обычая применялось и следствие («гонение следа») (ст. 77). Розыск преступника мог осуществляться самостоятельно, силами потерпевшей стороны. Привлекались и свидетели. Кроме известных уже «видаков» упоминаются и «послухи» (ст. 47–50). Применялась и присяга (ст. 47). В качестве доказательств говорится о явных (следы побоев, увечья и т. д.) – ст. 29, 31, 67–68.

В Пространной Правде говорится уже о формальных доказательствах («ордалиях»). В таких случаях дело решалось вооруженным поединком («поле»), проводилось «испытание железом». Тяжущиеся брали в руки раскаленный металл – кто выдерживал это «испытание – божий суд» – тот и считался правым (ст. 22, 85–87). В системе формальных доказательств упоминается «поле». Победивший в поединке («в поле») признавался выигравшим дело. Однако, церковь выступала против такого поединка и грозила тяжущимся в вооруженном поединке анафемой.

Отдельным видом формальных доказательств считается «рота» (присяга). Клянущийся на Писании (а до этого языческими богами) утверждал или отрицал какое-либо событие, а суд должен был основываться на этом, формальном, по сути, доказательстве.

Исполнителями судебного решения были «вирники». Они должны были взыскать с виновного установленную «виру» (штраф). Однако системы исполнения наказаний по имеющимся в распоряжении источникам эпохи Русской правды не прослеживается.

Грамоты XII в.

Важными источниками являются уставные, духовные, данные грамоты XII в. Названные документы дополняют законодательство Древнерусского государства, характеризуют феодальное земельное право, регламентируют имущественные отношения, устанавливают порядок государственного и вотчинного управления. Княжеские грамоты говорят об относительно высоком уровне развития правовых отношений. Документы объединяет форма изложения. Юридические документы XII в. свидетельствуют о зарождении феодального иммунитета.

«Уставная и жалованная грамота Смоленского князя Ростислава Мстиславовича церкви Богородицы и епископу» датируется 1150 г. и вводит право церковной десятины на села и погосты, принадлежащие князю. В грамоте оговорено, что церковная десятина составляет 300 гривен в год и выплачивается из доходов князя, собранных в виде налогов (дани). Десятина не распространялась на единовременные сборы в виде штрафов и полюдья.

Таким образом, князь жалует церкви часть доходов и устанавливает (фиксирует) предельный размер и порядок сбора десятины. По форме изложения грамота делится на 9 пунктов.

«Грамота Великого князя Всеволода Мстиславовича Юрьеву монастырю» датируется 1129–1137 гг. и аналогична предыдущему документу по форме изложения. По содержанию – это дарственная грамота. Не только церковная десятина, но право собственности на указанный в грамоте перечень сел передавалось монастырю.

Таким образом, передача прав собственности оформлялась документально. Грамота свидетельствует о формировании церковной земельной собственности. Монастырю передавались и люди, проживавшие на этой территории, то есть церковь становилась феодалом.

Другую иммунную грамоту князь дал тому же монастырю на село Буйцы.

Устав князя Святослава Ольговича (1137 г.) регламентирует спорный вопрос сбора десятины в Онеге. Князь соглашался доплачивать из своей казны 20 гривен недоимок по десятинам в том случае, если вместо положенных 100 гривен будет собрано только 70. Далее документ регламентирует размер десятины от дани, идущей в пользу церкви конкретного села или погоста. Документ как бы говорит, что уже в XII в. существовали трудности и противоречия в сборе десятины.

«Грамота Великого князя Изяслава Мстиславовича Новгородскому Пантелеймонову монастырю» датируется 1146–1155 гг. Князь передает иммунные права на оговоренную в документе территорию. Грамота косвенно сообщает, что в XII в. возможны были судебные тяжбы с монастырями; грамота заканчивается словами, что имеющий «силу деяти» будет без пользы судиться с монастырем вплоть до «второго пришествия».

«Духовная Антония Римлянина» (1147 г.) – по содержанию – завещание. Согласно канону Антоний завещает свободу крестьянам, а вакантное место иегумена монастыря изъявляет занять путем выборов из числа братии того же монастыря. Грамота говорит о возможности насильственного захвата места иегумена и вмешательству государства в церковные дела.

Грамоты имеют единую форму. Как правило, они начинаются или словами молитвы или формулой «Се яз» – «Я, такой-то…». Далее, как правило, передается суть грамоты, иногда по пунктам. В заключение грамот обычно помещали проклятия тем, кто осмелится нарушить положения грамот.

Особняком в ряду юридических документов XII в. стоят правила, закрепленные церковным законодательством и подтверждаемые в поучениях князей. Эти документы раскрывают нормы семейного права, говорят о юридическом быте и правовом сознании человека в XII в.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Охарактеризуйте общественные отношения у древних славян.

2. Раскройте процесс возникновения Древнерусского государства.

3. Дайте общую характеристику государственного устройства Древнерусского государства.

4. Дайте общую характеристику древнерусского законодательства.

5. Охарактеризуйте Русскую Правду как главный источник права Древней Руси.

6. Охарактеризуйте грамоты XII в. и их влияние на правовую систему Древнерусского государства.

Глава 2. Новгородская и Псковская республики

По итогам изучения данной главы студент должен

знать:

– государственное устройство Новгородской феодальной республики;

– государственное устройство Псковской феодальной республики;

уметь:

– дать характеристику общественному строю Новгородской феодальной республики;

– дать характеристику общественному строю Псковской феодальной республики;

владеть:

– навыками компаративного анализа правовых систем Новгородской и Псковской феодальных республик.

Новгородская феодальная республика (1136–1478 гг.)