Воительница Ольга. Книга третья

Все работы тогда вела ватага из каторжников мелового карьера, числом в двадцать душ. За луну они с заданием справились и уже готовились выйти на волю, как им обещал князь Роман. Но тут подоспела срочная работа на островке Змеиный, который ты хорошо знаешь. На острове планировалось возвести башню, на которой будут жечь сигнальные костры для купеческих ладей и стругов, указывая им путь до Ивельской пристани.

Всю ватагу загрузили на огромную долбленку и направили её к острову. Но в первую же ночь, её догнала малая ладья, в которую пересели их охранники, а в долбленку забросили десяток горящих факелов, что вызвала на ней сильный пожар.

Ватажников, которые прыгали от огня за борт в воду, добивали стрелами. Спасся только один: тот который мне поведал о существовании тайного хода.

Роман не сохранил секрет, потому, как не смог полностью уничтожить строительную ватагу. Я же, овладев им, принял все меры, чтобы к нему больше никто не прикоснулся. Ныне, из ватаги строителей, в живых никого не осталось. Тайна подземного хода – умерла вместе с ними.

Ольга, поверх слов Якова, поняла, каким образом он сначала выведал, а потом сохранил княжеский секрет: последний источник разлива тайны, высушил лично он.

Некоторое время оба молчали. Яков, старательно косил очами в сторону, избегая вида обнаженной Великой Княгини. Иногда ему это удавалось. Но только иногда! Не зреть такую красоту, такое совершенство – было выше его человеческих и мужских сил:

– Княгиня, можешь изгнать меня, можешь казнить меня, но запретить боготворить тебя, ты не в силах! Я познал твое тело, я вкусил момент высшего счастья, обладая тобою, и мне не страшно теперь умереть!

Еще раз каюсь: я дважды пользовался потайным ходом, чтобы иметь возможность до самого утра охранять твой сон, и заодно зреть тебя спящей. Поверь мне!

Утром я уходил из этого помещения просветленным и радостным, не испытывая никакой сонной усталости. Готовый на любые подвиги, на любые свершения!

Для меня ты – богиня, для меня ты – колдунья. Для меня – ты вся моя жизнь, до донышка! А теперь суди меня, как тебе придется: любой твой приговор я приму со светлой радостью! – Шеки Якова залил пунцовый румянец, и он вновь спрятал очи на противоположной стене.

Чего греха таить: слышать такое от справного мужика – было приятно! А какой деве не покажется медом, открытое признание в любви? Воительнице – тоже показалось! И приятно было очень. Но что с этим признанием делать, как поступить, она не знала. Спросила напрямую: